А потом Леди Руасил оказалась прикована к постели, и я уже сомневаюсь, что она придет в сознание… И у Джастина в теле, оказалось, всё ещё есть душа. Селфис и бровью не повел, прося меня подтолкнуть изменения… Пусть я плохо представляю, что происходят с душами после, но ведь главное — как они прожили жизнь? А Джастин далеко не самый худший представитель… Поправь меня, если я ошибаюсь…

На холку пегаса с дерева упал осенний лист, пощекотав шкурку, и тот стал энергично стряхивать с себя это ощущение, быстро закрутив головой и гривой, а затем проведя эту дрожь по телу до хвоста.

— Вот и я сомневаюсь, а к тому ли из братьев я обратился за помощью… Если так разобраться, с клыкастым меня тоже многое роднит… А теперь, благодарю тебя за беседу, и прошу меня простить. Скоро время ужина, совет на какое-то время покинет здание, а мне не хочется сейчас сталкиваться ни с кем их них… И покоя мне не дает Итернитас. Наврал мне эльф, или нет, а итоги подводить всё равно придется рядом с этим замком.

Сатир встал, отряхнулся от прицепившихся к шерсти сухих травинок и листов. Еще раз погладил пегаса и, вновь проверив, что останется незамеченным, развоплотился, устремляясь к Итернитасу.

Сет задумчиво разглядывал спину Джастина, не зная, как относиться к увиденному.

К сожалению, кровь дракайны, на глину, облепившую разум брата, не повлияла ровным счетом никак. Но регенерации тела помогла. И озадачила одновременно.

Ещё после самого первого переливания дело пошло на лад. Чёрная сеть паутины стала бледнеть и будто бы втягиваться обратно. Поздним вечером накануне прибытия магов, тьма полностью растворилась. Оставалась лишь небольшая покрасневшая область около поясницы, как раз в месте, где когда-то Джастин был оцарапан тварью. И в месте старых ран стала проступать мягкая зеленоватая чешуя.

— Это те побочные эффекты, о которых говорилось в энциклопедии? Он теперь весь таким покроется?

Сет поднял взгляд на присевшую рядом озабоченную служанку. Она с ног до головы укуталась в меха и протягивала ему запрошенный пинцет и миску.

Вместо ответа, он поддел одну из чешуек, срезал ножичком вместе с верхним слоем кожи, и положил в приготовленную тару, не спуская глаз с этой небольшой ранки.

Ждать долго не пришлось. Кожа за несколько мгновений отрастила новую чешуйку, взамен утерянной. Сет устало потер глаза и начал вставать.

— Кажется, стоит временно прекратить доить нашу змейку.

Служанка ничего не ответила, только вынесла миску в лабораторию. Сет разочарованно скрестил руки на груди. Он так и не удосужился узнать её имя за все это время. Старательно напрягал слух, стоило столкнуться с кем-либо, кто мог эту девку хотя бы окликнуть… Но не везло. А сама она была неразговорчива и держалась тише мыши. Он даже не решался залезть в её память, хоть считал себя обязанным сделать это. Слишком уж она была печальна. И почти постоянно витала где-то в облаках, но при этом незамедлительно кидалась исполнять его распоряжение, стоило ему начать говорить. «Боится, что передумаю и казню? Или рада бы сбежать из мира своих грёз?»

Дверь тихо отворилась, и в ледник вновь зашла служанка.

— Ты что спать не идешь?

— Вы не отпускали, да и сама сейчас не усну. Беспокойно мне, — бесцветным голосом ответила Еся, старательно избегая взгляда Князя.

Она предполагала, совершая побег, что он будет сердит на неё, но чтобы казнь… Да ещё и руками ни в чем неповинного Октавио. И после слов Ластиэля о намеренном внушении ей нужных князю чувств Есения много времени проводила в размышлениях и воспоминаниях, смотря на все происходившее с ней до этого времени, немного стерев белую пелену наивности с разума. И начинала потихоньку жалеть, что предложение эльфа отправиться с ним разбилось о желание Князя вернуть её. Хоть на Ластиэля и на Ярека она все еще была обижена, несмотря на обстоятельства. Слово порой может ранить сильнее ножа. А пренебрежение и вовсе разрезать те незримые нити, что связывают любящие сердца.

— Мне тоже тревожно… — утомленно признался Сет. Он был совершенно вымотан за эти дни, полные страха за Джастина. И теперь, когда вот-вот всё должно было решиться, он был чрезвычайно взбудоражен, хоть и понимал, что ему самому стоило бы прикорнуть хотя бы на пару часов. Моральные и физические силы ему ещё понадобится, когда прибудут представители совета.

Поскольку условия ему будут озвучены только когда маги доберутся до Итернитаса, он понимал, что будет прижат к стенке. Вероятность, что ему предложен обычный товарно-денежный обмен была слишком призрачной — иначе бы информацию о цене передал бы Вилфред. Но он привез только сообщение о дате встречи, да лекаря для Силавии. Этот маг уже покинул стены Итернитаса, как только эльфийка очнулась и лихорадка отступила. Слишком уж тяжело было оставаться в замке, да и находиться на проклятом острове явно не доставляло магу удовольствие. Его убыли оплачены семьей эльфийки, и он действовал без специального указа совета. Но раскрывать подробности отказался. Сет не настаивал — ему было абсолютно достаточно того, что она не уйдет в Долину Теней раньше отмерянное ей срока.

Если бы он сейчас отослал служанку отсыпаться, а сам остался здесь, в леднике, наверняка еще сильнее бы себя извел, и к утру уже перестал бы соображать в достаточной мере, чтобы вести переговоры с магами. Джастин из оков никуда не денется и не проснется ещё несколько часов. Интернитас тоже дремал, будто специально давая князю небольшую передышку. Тем не менее Сет всё равно его чувствовал. Как же давили стены! Предложение само сорвалось с губ:

— Я хочу вырваться отсюда хотя бы на пару часов. Составишь мне компанию?

Есения кивнула, хоть и считала этот вопрос риторическим, и отправилась вслед за князем.

По сравнению с подземельем, на улице было даже тепло. Она начала стягивать с себя шкуры, но Сет укутал её обратно, подхватил на руки и взлетел.

Первые мгновения полета у Еси перехватило дыхание, и она судорожно вцепилась в куртку князя и уткнулась ему в грудь, крепко зажмурившись. Стоило пытаться повернуться, как ветер начинал хлестать в лицо с такой силой, что было невозможно вдохнуть. Но удалось сместить голову и она все-таки решилась разомкнуть веки и посмотреть назад — на стремительно удаляющиеся огоньки в бойницах замка на острове проклятых. Испуг от полета, вскоре сменился восторгом.

От взгляда на верхушки деревьев, вновь закружилась голова, но закрывать глаза не хотелось. Река, вдоль которой проходил их полет, мерцала, отражая лунный свет. А небо, скрываемое редкими плотными облаками, украшали бесчисленные звезды, так похожие на те, которыми она не раз любовалась в родном мире, мечтая.

Полет продлился недолго. Князь мягко приземлился на каменном выступе рядом с небольшим лесным озером, и осторожно поставил Есению на ноги, придерживая, чтобы она вновь привыкла к земле. У неё всё ещё дрожали колени, когда она попыталась было поделиться своим восхищением:

— Это…

Но Князь приложил палец к губам и еле-слышно зашипел, жестом показывая ей посмотреть на что-то. Есения замолчала и проследила за его взглядом.

Рядом с озером устроился небольшой табун диких лошадей — особей в тридцать. Большинство уже явно спали. Пятеро поглядывали по сторонам, явно охраняя их сон. На боку, поджав копытца, отдыхали и несколько жеребят. Очень странных жеребят.

Присмотревшись, Еся сообразила, что это не луна и звезды подсвечивают их шкурки — мягкий блеск исходил изнутри, позволяя разглядеть небольшие рожки на их лбу. Жеребята появились на свет ещё весной — слишком сильно рожки вырасти не успели. Были, как и у козлят в этом возрасте — длиной около ладони. И при этом сильно отличались. У пары жеребят Еся разглядела по два рожка, совсем как у козы — парные на макушке и слегка изогнутые. Ещё у троих рожки располагались неправильно: один был чуть длиннее, ровнее и находился ближе к центру лба, а второй рос с ним притирку и выглядел так будто только-только начал пробиваться, или же в какой-то момент передумал расти и так и остановился торчать небольшой шишкой сквозь завернувшуюся крючком шерстку. Но было и еще двое жеребят с только одним рогом строго по центру, прямым и острым. Память Есении услужливо подкинула воспоминание: