Разглядывая в руках искусно сделанный ключик с выгравированным на его основании номером девять, я послушно отправилась вместе с остальными к входу, таща позади чемодан с изорванной в некоторых местах пленкой. К сожалению, Джанет жила во второй комнате, и наша с ней устоявшаяся череда соседских проживаний была нещадно нарушена в тот миг, когда я узнала, что комнаты с первой по восьмую находятся в ином корпусе. Быстро обговорив ужин, назначенный на шесть вечера, нас провели внутрь, где все двадцать человек замерли, не решаясь сдвинуться с места. Если замок поражал собой снаружи, то внутри он обезоруживал окончательно.

— Владелец этого замка либо поклонник психологии, либо чересчур богат, раз разрешил нам здесь пожить, — восхищенным шепотом произнес Марвин, пытаясь охватить взглядом как можно больше. Но разве это было возможно?

Немного стыдно признавать, но внутри готического замка я ожидала увидеть не менее мрачный и завораживающий интерьер, однако, увидела богатое и яркое убранство, изобилующее красным шелком и золотыми рамами. На нервюрном крестовом своде виднелись отреставрированные фрески, а на нескольких столбах можно было увидеть выпуклые изображения, на разглядывание которых, увы, не было времени. Две широкие лестницы, чуть закручиваясь, уводили своими мраморными ступенями, прикрытыми бордовыми коврами, на второй этаж, и огромная люстра, выполненная современными мастерами, сверкала прозрачным хрусталем. На низеньких столиках, что стояли у самых стен, покоились различные статуэтки, а также вазы, украшенные пышными букетами. Будто бы невзначай профессор обмолвился о флористе, что работает в этом замке, и пробежавшая мимо девушка в строгом костюме горничной добавила к этому месту той старины и той солидности, какие возможно увидеть только в фильме.

— О, Габриэль, а вот и вы, — широко улыбнулся профессор вышедшему из арки молодому мужчине. Если я могла верно толковать его одеяние, он работал здесь дворецким, и, стоило ему улыбнуться Бенджамину в ответ, как все девушки за моей спиной единовременно издали восхищенный вздох.

— Платиновый блондин, — риторически проговорила Джанет, — если окажется, что у него голубые глаза…Что ж, а у него голубые глаза. Ну, в этих прекрасных стенах этому красавчику самое подходящее место.

— Интересно, он женат? — услышала я голос позади и обернулась к девушке с крашенными розовыми волосами. — Посмотри, пожалуйста, — обратилась она ко мне с просящим взглядом, — у него есть кольцо на пальце?

Я встала на цыпочки и вытянула шею. Мой отрицательный кивок вызвал у девушки целую бурю исключительно положительных эмоций, что были тут же угашены предстоящим распределением. Многих расселили совсем не так, как предполагалось, и, попрощавшись с Джанет, я отправилась по правой лестнице, чувствуя себя самой, что ни на есть настоящей герцогиней. Пройдя по коридору с большими аркообразными окнами, я, наконец, нашла нужную дверь и незамедлительно вошла внутрь.

Это была огромная комната с настоящим, не электронным камином, рядом с которым романтично гармонировали небольшие красные диванчики, украшенные подушками и пушистыми коврами. Высокие бордовые шторы с золотой бахромой прикрывали белоснежный тюль, позади которого была дверь, ведущая на открытый балкон. Большая двуспальная кровать с балдахином была усыпана всевозможными брошюрками и документами для ознакомления с экспериментом, а от книжных шкафов приятно пахло тем самым запахом, что можно учуять, раскрывая страницы совершенно новой книги. В углу стоял длинный туалетный столик и старинный комод, а стены украшали картины с изображением живших здесь когда-то людей. Эти портреты, признаюсь, немного пугали, и казалось, будто взгляды всех этих нарисованных людей прикованы к тебе, но я отсеяла эту мысль, открывая дверь в ванную. В этом старом замке она выглядела очень современно, пускай дизайнеры и попытались придать ей необходимую старинность белоснежными цветами и даже статуями, изображавшими нимф.

Я была поражена. Я и подумать не могла, в каком удивительном и дорогом месте мне предстоит жить. Полагаю, ради подобного можно вытерпеть любые эксперименты, какими бы жестокими на деле они не оказались. Если подумать, что страшного вообще может произойти?

Дорогой дневник,

мне неловко обращаться к тебе столь банальным образом, но я не вижу иного прекрасного предложения, чтобы начать вести записи в пока ещё пустой тетради. Эта поездка кажется мне удивительной, настолько волшебной, что я посчитала своим долгом записать все свои трепещущие эмоции, дабы потом вспомнить о них на старости лет. Я и ещё девятнадцать человек живем в настоящем замке, что напоминает собой грецкий орех: снаружи его скорлупа очень темная, пронизанная линиями и трещинами, тогда как внутри покоится светлый вкусный плод. Из меня никудышный писатель, физика и математика мне гораздо ближе, но я люблю орехи настолько, что подобное сравнение показалось мне апогеем моего личного писательского мастерства.

Уже как день я живу в больших покоях. Именно покоях, ведь назвать это помещение просто комнатой будет грубо и совсем неверно. Особенно мне нравится камин и головы львов, что украшают его по бокам. У них шикарная грива, но пустые глазницы, что показалось мне странным: неужели какой-то невежа-турист позволил себе отковырять их? Над камином висит портрет очень красивой женщины, впрочем, все находящиеся здесь портреты посвящены людям исключительно красивым, будто бы некрасивых в то время не существовало. Я не нашла ни имени художника, ни имени самой герцогини (мне показалось, что именно герцогиней она и была) на старом холсте, но больше всего притягивал взгляд маленький и очаровательный мальчик, что стоял подле своей матери, сжимая в кулачках ткань её платья. Его хитрые глаза были немного сужены, будто бы все время он подозрительно смотрел на художника, но отходя немного дальше, передо мной вдруг открывался улыбающийся мальчишка с широко распахнутыми глазами. Я читала о подобном эффекте, думаю, художнику понадобилось немало сил, чтобы передать его.

Мне нравится зал, который по-простому называют столовой. Но разве можно назвать столовой огромное пространство с несколькими длинными столами и стульями с высокими спинками? Окна там тянутся от пола до потолка, и яркий свет по утрам красиво падает на пол и на статуи животных, что подпирают стены. Еду подают в антикварной серебряной посуде, и, как бы забавно это ни звучало, хочется сразу выпрямить спину и взять в правую руку нож. Удивительно видеть за столом разговаривающих людей, ведь был бы здесь интернет, все бы непременно молчали, уткнувшись в экран, но теперь…Да, я словно оказалась в середине семнадцатого века.

Я не люблю знакомиться с людьми, предпочитая им одиночество и книги, отчего даже родные люди приписали мне неприятное слово «социофоб». Но я не считаю себя такой, причисляя свой характер скорее к мизантропам, однако, незнающим людям сделать неправильный вывод ничего не стоит. Впрочем, сегодня я изменила своим принципам и познакомилась первой: не сидеть же мне в углу, когда хочется поделиться всеми этими эмоциями? Я долго выбирала того, с кем могу завести спокойную непринужденную беседу, ведь, не желая знакомиться с людьми, я научилась попросту за ними наблюдать, чтобы знать, чего следует ожидать.

Девушка с розовыми волосами даже не скрывала своего распутства. Сегодня весь завтрак мне пришлось невольно слушать её рассказ о том, как она думает соблазнить работающего здесь дворецкого. Все её выражения и слова были до ужаса смущающими, и как у неё только язык поворачивался говорить подобное за столом? Даже перечислять их здесь не хочу. Её подруга была излишне болтливой, а сидящая неподалеку блондинка с пухлыми губами выглядела надменной и высокомерной. Но две другие девушки, разговаривающие с ней, показались мне приятными, особенно Беатрис. Я обратила на неё внимание ещё в самолете, точнее, на её длинные и волнистые волосы красивого золотого оттенка, какой может дать только природа, но никак не парикмахерское окрашивание. Она вела себя сдержанно, задавала конструктивные вопросы и всем своим внешним видом внушала доверие, что редко заметишь в современном обществе. У нас состоялась ничего не значащая, но хорошая беседа, во время которой я пыталась найти как можно больше деталей, что позволят мне заподозрить в человеке качества отрицательные. Пагубная для меня привычка. В темных, почти черных глазах, я не видела зрачков, но взгляд у Трис был теплым, уголки её губ всегда изгибались в улыбке, и, пускай изредка в её речи проскакивали жаргонные слова, а в хряще левого уха виднелись два колечка (да, всяческий пирсинг кажется мне отталкивающим), девушка выглядела искренней.