Балор напряжённо застыл с сыром в руках, а затем взглянул на девушку.

— Никакая. Я не жил, как и остальные фоморы. Я спал. Невыносимо жить во тьме и холоде тысячи лет, даже, если это родной дом и твоя колыбель. Туда приятно было возвращаться, наполняться покоем и мощью стихии. Но жизни там нет. Поэтому я погрузил всех в подобие сна. И сам дремал, иногда просыпаясь для контроля ситуации. Вот на такие случаи и запасы…

— А как проснулся?

— Я почувствовал твоё прикосновение и услышал голос. Ты сказала «Ну здравствуй» и меня словно молнией ударило, — улыбался мужчина.

— Я море трогала. Я всегда так делаю, — заулыбалась Рина, — люблю поболтать с ним.

— Оно тебя чувствует.

— Серьёзно?

— Да, поверь, я знаю.

— Может это мои корни о себе знать дают? — задумалась она, с аппетитом жуя сладкий сочный перец.

— А что у тебя за корни? — Балор вдруг понял, что совсем ничего не знает о своей Эрин.

— У меня один из дедушек помор. Это народность, которая у наших северных морей проживала с давних пор.

Балор молча прикрыл глаза и тихо засмеялся. Ну конечно, две половинки одного разделённого народа всё равно тянулись друг к другу, ну, либо Мать-Бездна вершила судьбы… Не одних фоморов коснулась жестокость туата де Дананн: Фир Болг — не демоны, не духи, а люди, которые жили в мире и согласии с фоморами, успели породниться и родить общих детей — они ощутили на себе гнев сидов ещё сильнее, чем заключенные в пучине океана фоморы. Балор знал это, и запомнил навеки, потому что его братья, полюбившие женщин из племени Фир Болг, сходили с ума от скорби и безысходности, не имея возможности даже отомстить ши, когда в морские воды начали сбрасывать их жён и даже детей. Некоторые смогли спастись на лёгких суднах, дойдя до других берегов северных морей. Фоморы следовали под водой за кораблями и молили все силы, к которым могли докричаться, чтоб они пощадили их семьи. Море было милостивым, ветры наполняли паруса и несли людей дальше от страшной участи. Матери называли своих детей фоморами в честь отцов, которых им не суждено было больше увидеть, позже они стали поморами. А кровь всё так же не давала селиться вдали от родной стихии, хотя память с течением времени заменяла древние сказания на другие, но всё так же море было в них и альфой, и омегой.

— Да, любимая… Корни, — Балор объяснил ей, почему её так тянуло всегда к Северным берегам, хотя её семья и уехала оттуда еще при рождении мамы Дарины. Дедушка так любил свою жену, что согласился покинуть родные места и поселиться в большом и шумном городе гораздо южнее. Но прижиться в нём он так и не смог, всё время болел, хотя и дожил до почтенного возраста.

— Балор, а где?… А как мы будем жить? — любовь и романтика, конечно, прекрасно. И за своим королём Дарина готова идти куда угодно, но всё же хотелось узнать подробности, чтоб строить планы и мечтать.

Только этот вопрос заставил сердце фомора сжаться в камень от неизвестности и дурных предчувствий. Кулон на груди его возлюбленной — лишь временное препятствие на пути сидов, которые бросят все силы на уничтожение… скорее всего Дарины. Ведь она человек, женщина, а значит уязвимее, а главное, что она должна выносить ребёнка, чьё рождение отворит Бездну, выпуская запертых в ней фоморов. Будут ли они мстить? Наверняка. И они имеют на это право.

— Жалко, что ты с моей семьёй не познакомился… Когда всё закончится, съездим? — продолжала сыпать солью на истерзанную душу Балора его Эрин.

— Конечно, милая. А ты завтра познакомишься с мои внуком.

— ?!?!. - взгляд Дарины говорил лучше всяких слов.

— Да, я чуть старше тебя и не обременён невинностью, — её искреннее смущение как всегда забавляло его.

— Я забываю. Ты хорошо выглядишь для своих лет, — засмеялась, спрятав лицо у него на груди, девушка.

А горизонт начал потихоньку окрашиваться розовым, что знаменовало окончание их волшебной ночи и начало трудного, но судьбоносного дня, который необходимо просто пережить… Не думал Балор, что день свадьбы с любимой женщиной будет таким противоречивым и поднимет в его и так неспокойной душе настоящую бурю. Но он справится, он не имеет права оставлять её с сыном, он выживет.

— Эрин, — девушка охотно отзывалась на это имя, — нам пора.

— Ммм, не хочу тебя отпускать! — зажмурилась она, обнимая фомора ещё крепче и прижимаясь к его тёплому боку.

— Ты встанешь, умоешься, переоденешься, а завтракать уже будем вместе. Успеть соскучиться шансов нет, — Балор ласково поцеловал её в нос.

— Ты меня недооцениваешь, — Дарина встала и оглянулась в поисках платья. А найдя его, принялась под аккомпанемент вздохов и кряхтения натягивать его на себя.

Балор какое-то время весело наблюдал за её кропотливым трудом, а потом положил свою руку на её, спрашивая:

— А что ты делаешь?

— Как что? Одеваюсь.

— А зачем?

— Нууу… Так положено… Не знаю. Не нужно, думаешь? — выгнула брови девушка, вопросительно глядя на возлюбленного.

— Ты проснёшься в том, в чём ложилась спать. Да и не спеши одеваться… — у фомора были абсолютно определённые намерения на оставшееся до пробуждения время.

— Погоди, а браслет?

— А браслет ты не придумала, как это платье. Он не был иллюзией, да и серебро не простой металл.

— Ладно, допустим. А… — и вопрос на этом звуке был прерван поцелуем, от которого сразу же закружилась голова и подкосились ноги, а все вопросы о свойствах материи в текущем сне отпали сами собой.

— Ты точно всё решила? — сейчас Вова, как ни странно, был в образе старшего брата — строгого и готового растерзать всех, кто рискнёт обидеть его непутёвую младшую сестрёнку.

— Точнее некуда, — ответила Дарина, до сих пор частично пребывающая в розовых облаках любовного дурмана, — тут без вариантов.

— Вы же знакомы меньше недели! — Вова всё еще не понимал, как можно настолько довериться и прикипеть, при чём даже не к человеку, а малоизученному мифическому персонажу.

— Зато созданы они друг для друга! Что ж ты бестолковый такой?! — всплеснула руками Катя.

— Ты меньше книжек женских читай, может опять в реальность вернёшься, — шикнул на неё мужчина, на что Катерина выразительно закатила глаза, через секунду опять мечтательно уставившись на Рину.

— Ничего, найдётся на тебя управа, Владимир, — угрожающе сощурилась брюнетка, — так влюбишься, что будешь сутками о ней думать, где она, с кем и почему целых 10 минут не отвечает на смс.

— Да сейчас!

— Да, да! Так оно обычно и бывает с такими ледышками как ты! — ткнула в него пальцем бывшая невеста, в конце смягчив свой стальной тон, — Но ты не бойся, это даже приятно.

А в дверь раздался стук, и в комнату вошли Балор с чёрной повязкой на глазу и его внук, при виде которого Катя чуть не лишилась чувств, потому что увидев его издалека можно было себя успокоить, что просто не рассмотрела его изъяны, присущие любому человеку. Но встретив его лицом к лицу, кудряшка поняла, что отфотошопленные маскулинные красавцы из гламурных журналов просто плюгавые заморыши и не более.

— Доброго утра всем! — голос Балора прозвучал уверенно, но волнение не оставляло его ни на минуту последнее время.

— Привет, — просто поздоровлася Брес, протягивая руку Вове, который хмурился от того, что реакция Кати была слишком красноречивой, но руку подал. Вова сам не понимал, что неосознанно назначил себя главой их небольшого коллектива, и сейчас ревностно следил за поведением своих подопечных.

Дарина молчала, задержав дыхание, и покрываясь румянцем от того, что в голову без конца лезли картинки из их совместного с Балором сна. А он понимающе улыбался, глядя на свою зардевшуюся суженую.

— Я пришёл к тебе, чтоб отдать тебе свою душу, свою жизнь и свой дом. Как символ моей любви и верности, прими этот дар от меня и согласись стать моей женой перед земным миром и богами, — с этими словами девушке была вручена деревянная резная ложка, которую Рина приняла с таким восторгом, будто ей вручали бриллиантовую диадему.