— Надя, добрый день, — поздоровался со мной Вячеслав Валерьевич.

— Здравствуйте.

— У меня к тебе предложение. Я собираюсь поставить один экспериментальный спектакль, мне нужны талантливые актеры. Добровольский всегда о тебе хорошо отзывался, ты лучшая из девчонок на его курсе. Хочу предложить тебе роль.

— Мне? — удивилась я словам Кайгородова.

— Тебе, тебе, — улыбнулся мужчина. — Ну, как? Согласна?

— Конечно! — воодушевилась я.

— Супер. Спектакль будем ставить в новом кинотеатре, который напротив сгоревшей «Астарты».

Отремонтированный кинотеатр работал ежедневно и приглашал жителей на кинопросмотры в свои уютные камерные залы. Один из залов был закрыт, в нем проводились репетиции будущего спектакля. Афиша, наклеенная на стенде в фойе, приглашала любителей искусства на премьеру современной пьесы. Дата премьеры была объявлена заранее, спектакль подгоняли под конкретное число. В режиссерах числились двое: В.В. Кайгородов и Д.А. Холод.

На первой репетиции я познакомилась с актерским составом, все ребята были студентами нашего института. Нас было четверо — две девушки и два парня. Нас проводили в зал для репетиций, мы увидели огромную металлическую конструкцию на сцене. Пьеса была современной, нестандартной. Кайгородов собирался раскрыть содержание пьесы через образы и метафоры. Его планы приводили меня в восторг. Это было что-то новое, необычное, то, чего я раньше нигде не видела.

Металлическая конструкция состояла из сваренных между собой перекладин, балок и трубок. Все это крепилось к механизмам на потолке и во время действия поднималось вверх и опускалось вниз. Актерам предстояло играть внутри этой конструкции, передвигаться в ней, падать с нее на маты. Поначалу я немного испугалась, а потом меня охватил азарт. Вячеслав Валерьевич умел разжечь в актере внутреннюю искру и заразить желанием творить. Я погружлась в процесс и испытывала невероятные ощущения. Это был настоящий театр. Огорельцева, при всем ее таланте, никогда не смогла бы поставить такой спектакль. Она бы до такого не додумалась. Общаясь с Кайгородовым, мне стала понятна причина их конфликта. Огорельцева была талантлива, а Кайгородов был гением. Даная Борисовна просто не вытерпела конкуренции.

На репетициях присутствовал Холод. Контролировал процесс, подсказывал актерам, как лучше сыграть в той или иной ситуации. Меня он игнорировал. Ни разу не сделал мне ни одного замечания. Я старалась не обращать на него внимания, концентрировалась только на Кайгородове и его указаниях.

Спектакль мы собрали быстро. Мы были готовы показать его раньше назначенной даты, но Кайгородов добивался совершенства и проходил с нами по нескольку раз самые сложные моменты. Мы находились внутри поднятой вверх конструкции, когда в зале выключился свет.

— Всем стоять на месте, сейчас разберемся, — объявил Кайгородов.

Я решила занять положение по-удобнее и присела возле металлической балки. Не сориентировавшись в пространстве, с криками я провалилась в дырку между балками и полетела вниз. Моя нога застряла в конструкции и я повисла в воздухе вниз головой.

— Держись! — крикнул из зала Дима.

— Всем не двигаться, стойте на месте! Дима, смотри за ними, — скомандовал Вячеслав Валерьевич.

Быстрые шаги приближались, я услышала, как кто-то забрался на сцену.

— Я здесь, — подсказывала я. В темноте было видно лишь красные огоньки датчиков пожарной безопасности на стенах и больше ничего.

— Держу, — это был Холод. Его руки нашли меня.

— Дима, я зацепилась. Ногой, — сказала я парню.

— Сейчас, сейчас, — успокаивал Дима. Он приподнял меня вверх.

Я высвободила ногу, обвила парня за шею, он помог спуститься на сцену. Мы стояли вплотную друг к другу. Его руки держали меня за талию, мои руки были у него на плечах. В темноте все чувства обострились. Я не хотела отпускать его, меня к нему тянуло. Его горячее дыхание касалось моего лица. Поддавшись чувствам, я прильнула к нему еще ближе и потянулась лицом вверх. Губами я поймала его дыхание. Мое тело вспыхнуло, когда наши губы соприкоснулись. Это была не случайность, это был поцелуй.

Ребята что-то говорили внутри подвесной конструкции, я их не слушала. Все мои мысли были сосредоточены вокруг моих ощущений. Мягкие губы нежно целовали меня, горячие руки держали крепко, не хотели отпускать. Мои пальцы осторожно изучали его лицо. Волосы, лоб, брови, скулы. Мне нравилось прикасаться к нему, нравилось чувствовать кожей его прикосновения. В жизни не испытывала подобных чувств.

В зале резко включился свет, мы отпрянули друг от друга. Глаза резало, сердце бешено стучало. Привыкнув к свету, я посмотрела на Диму. Он был таким же взъерошенным и обескураженным, как и я. Парень прочистил горло и вернулся в зал. Репетиция продолжилась. Кайгородов мучил нас не долго, через полчаса все разбрелись по домам. Я осталась.

Происшедшее не давало мне покоя. Я бродила вокруг декорации, прикасалась к холодным металлическим балкам и вспоминала Диму. Что произошло между нами? Как это назвать? Кратковременное помутнение? Он бы не стал целовать меня, если бы я ему не нравилась. У меня есть шанс. Только я понятия не имею, что мне делать.

Я вышла из зала в коридор, направилась к выходу. В одном из залов показывали фильм. Звуки выстрелов доносились из-за закрытой двери. Было довольно поздно и сеансов на это время не было. Из любопытства я приоткрыла дверь и заглянула в небольшой зал. На экране мелькали дерущиеся актеры, судя по всему, это был боевик. В зале сидел только один человек. Это был Дима. Я поднялась по ступеням, прошла ряд кресел и села рядом с ним. Он молчал, на меня не смотрел. Его рука опустилась на подлокотник, телом он наклонился ближе ко мне. Осторожно, прокручивая в голове кучу мыслей, я подвинулась к нему. Мы соприкоснулись плечами. Он не отпрянул. Тогда я опустила свою ладонь поверх его. Он высвободил свою руку и тут же накрыл мою ладонь своей. Атмосфера накалялась, мне становилось жарко. Я смотрела на его профиль, подсвечиваемый светом экрана.

— Дима, — шепотом произнесла я.

Парень повернулся. По его серьезному выражению лица невозможно было понять, что он чувствует. Он смотрел на меня. Его глаза изучали мое лицо. Взгляд прошел по щеке, собранным в пучок волосам, мочке уха и, минуя мои глаза, остановился на губах. Дима наклонился ко мне и поцеловал.

Чувства захватили мой разум. Со всей страстью я отвечала на его поцелуй, он не останавливался. Его руки касались моего лица, в его прикосновениях было столько нежности. Мы не могли оторваться друг от друга. Холод поднялся, не прерывая поцелуя, потянул меня за собой. Я следовала за ним, не смотря под ноги, опираясь руками на его грудь. Дима поднял меня на небольшую сцену под экраном. Яркие вспышки взрывов на экране отображали наше внутреннее состояние.

Прервав поцелуй, Дима снял с себя футболку. Я увидела красивое спортивное тело. Мне очень захотелось прижаться к его груди и я позволила себе это сделать. Наши губы снова нашли друг друга. Между нами возникла страсть, которую мы долгое время сдерживали в себе. Она вырывалась наружу, приятно обжигая нас, доводя до исступления.

Выплеснув друг на друга все свои чувства, воплотив свои тайные желания, мы лежали на сцене обнаженные в объятиях друг друга. Дима завернул меня в свою футболку и крепче обнял.

— Все хорошо? — шепотом спросил он.

— Да, — ответила я и заглянула в его голубые глаза.

Дима стал моим первым мужчиной. Я не хотела, чтобы меня касался кто-нибудь кроме него. Я была только его и для него. Другие парни в миг перестали для меня существовать.

— Дима, я люблю тебя, — я откровенно призналась парню.

Он крепко обнял меня и поцеловал в макушку.

— Надя, милая, — шептал он, чередуя слова с поцелуями, — я не умею говорить красивых слов. Бываю резким, вспыльчивым, упрямым. Я вел себя, как придурок. Ты так давно нравишься мне, но я всячески отгонял от себя эти мысли. В день, когда мы расстались, я ощутил сильное чувство. Я осознал, что люблю тебя. Люблю тебя уже давно. И я чувствовал себя полным идиотом, понимая, что потерял тебя. Злился на себя, не знал, как тебя вернуть.