— Облегчить? — Мой вопрос прозвучал как недоверчивый смех. — Боже, как ты меня бесишь.

Я до сих пор не простила Лукаса за то, что он похитил меня. Он такой сумасшедший засранец.

В мгновение ока Лукас прижимает меня к машине и на этот раз он не позволит мне сбежать без поцелуя. Я сглатываю и облизываю губы. Его глаза опускаются к моему рту, и он повторяет этот жест.

— Ты действительно собираешься заставить меня? — шепчу я.

Лукас хмыкает и сужает глаза. Он запускает руку в мои волосы, накручивая пряди вокруг пальцев, затем отступает назад.

Когда он больше не делает никаких движений, чтобы поймать меня в ловушку, я бросаюсь к фотоаппарату и прижимаю его к телу. Лукас молчит, пока я проверяю ее на наличие каких-либо следов вмешательства. Кажется, все в порядке, и из моей сумки больше ничего не пропало.

Впервые с момента его исчезновения я чувствую, как напряжение в моих мышцах ослабевает. На меня наваливается тяжелая усталость, когда адреналин сгорает.

Лукас засовывает руки в карманы и смотрит на меня с нечитаемым выражением лица. В своей сшитой на заказ форме он больше похож на модель, чем на ученика средней школы. Его волосы падают на глаза, когда он наклоняет голову вперед.

Звуковой сигнал, издаваемый замками автомобиля, выводит меня из транса. Алек, должно быть, близко.

Я открываю заднюю дверь, чтобы сложить свои вещи, держа камеру при себе. Лукас стоит позади меня, тепло его тела просачивается на спину моего пиджака. Я оглядываюсь через плечо и прикусываю губу.

Лукас опирается одной рукой на крышу, чтобы поддержать свой вес, возвышаясь надо мной.

— Я не твой трофей, Лукас. Так что брось это уже. — Его челюсть подрагивает, а уголки рта опускаются вниз. Я насмехаюсь и перевожу взгляд в сторону. — Я никогда не захочу тебя.

— Это мы еще посмотрим, милая.

Когда я поднимаю глаза, Лукаса уже нет.

Алек подходит и смотрит на меня, как на человека, который просто стоит на месте. —Залезай, или я оставлю твою задницу здесь.

По дороге домой мои конечности беспокойно дрожат. Алек бросает на меня мрачный взгляд, когда мое колено подпрыгивает. Я грызу большой палец и смотрю вдаль, пока мои мысли мечутся туда-сюда, разрываясь между тем, как сильно я ненавижу Лукаса, и тем, как сильно я его недооценила.

Я думала, что в конце концов он потеряет ко мне интерес.

Ошибалась ли я?

13

ДЖЕММА

Когда закончился последний урок, вместо того, чтобы идти к выходу, я направилась в кабинет учителя истории. Прозвенел звонок, и по внутренней связи назвали мое имя, чтобы я пришла к нему после уроков.

Море черных блейзеров, шелковых галстуков и клетчатых юбок противостоит мне, когда я прохожу по коридорам против потока транспорта, другие ученики, которым не терпится покинуть школу.

У меня так много домашней работы, которую нужно сделать в эти выходные. Я мысленно подвожу итоги и разбиваю список на эффективные куски для выполнения.

Лукас весь день пишет мне смс с отвратительными фразами, и это уже надоело. Я пролистываю свой телефон, и в верхней части экрана появляется еще одно сообщение.

Лукас: Тебе идет школьная юбка. На моем полу она смотрелась бы лучше.

Тупой придурок.

Луч солнечного света ловит мой взгляд через окно, и я останавливаюсь, чтобы полюбоваться им. Естественный свет золотого часа — мое любимое место для съемки. Мне не терпится выйти на улицу и посмотреть, что можно запечатлеть через объектив.

— Надеюсь, это не займет много времени, — бормочу я, направляясь в раздевалку.

Кабинет тренера Гарсии находится в коридоре между раздевалками для девочек и мальчиков. Я останавливаюсь перед его дверью.

Внутри свет выключен. Я пытаюсь открыть дверь, но она заперта.

— Тогда какого черта...

Остановившись, я нахмуриваю брови и повторяю свой путь к заброшенной раздевалке. Она не должна быть пустой. Блэр состоит в женской команде по легкой атлетике. Однажды она сказала мне, что сразу после школы там всегда полно девочек из ее команды и группы поддержки, которые ссорятся, чтобы переодеться для тренировок.

Я подпрыгиваю, когда на мой телефон приходит сообщение. Это снова от Лукаса.

Лукас: Давай сегодня поиграем в игру. Ты бежишь, а я за тобой гонюсь. Проигравший должен поцеловать меня. (Это ты 🖤).

— Придурок. — Я убираю телефон и задерживаюсь у двери мистера Гарсии.

В пустой комнате жутко, каждый шаг отдается эхом. У меня возникает иррациональное ощущение, что я нахожусь в фильме ужасов, и сердцебиение учащается. Я поворачиваюсь на пятках и направляюсь к выходу. К черту все это. Мистер Гарсия может обратиться ко мне завтра по любому поводу.

Свет выключается, и мое сердце лебедем ныряет в желудок. Я издаю придушенный звук и прижимаюсь к стене шкафчиков, закрываю рот рукой и пытаюсь как можно быстрее адаптировать глаза к темноте.

Какой-то придурок прикалывается. Это все, говорю я себе. Фильмы ужасов не реальны.

Тень движется передо мной, прежде чем я успеваю вытащить телефон, чтобы использовать его в качестве фонарика, и по моей коже ползет автоматическая реакция «бей или беги». Мои волосы на руках встали дыбом, я держу перед собой дрожащие кулаки, сжатые для удара.

— Привет? — Мой голос ломается. — Кто там? Это не смешно.

Решив рискнуть, я огибаю край комнаты и бегу к двери. Ручка не поддается.

— Что? — шиплю я, дергая за запертую ручку. — Ты сейчас издеваешься надо мной?

Мое сердце тяжело стучит, ударяясь о грудную клетку. Панические, нелепые мысли проносятся в моей голове. Я стану жертвой какого-нибудь психически неуравновешенного психа и попаду в новости. Я уже вижу заголовок: член культа использует труп восемнадцатилетней ученицы средней школы Джеммы Тернер, чтобы нарисовать сатанинские символы в раздевалке средней школы Сильвер-Лейк.

— Не сегодня, Сатана, — шепчу я.

Кто-то хватает меня, и из моих легких вырывается крик. Я раскидываю руки и ноги в дикие дуги, когда меня поднимают с земли, и бросаю все свои силы на то, чтобы нанести удар нападавшему.

— Сатане придется подождать, — урчит Лукас мне в ухо. В его голосе звучит улыбка. —Поймал тебя. Поцелуй меня.

Моему разуму требуется секунда, чтобы соединить все точки и из меня вырывается жалкий хрип.

Я бью в последний раз и упираюсь локтем ему в бок. Угол неправильный, и в итоге удар получается скользящим, что заставляет его хмыкнуть.

Лукас ставит меня на землю. Закружив меня, он прижимает меня спиной к шкафчикам и нависает надо мной, играя с моими волосами.

— Похоже, мы здесь заперты.

Я могу различить только некоторые черты его лица — край челюсти, острый гребень носа, надбровные дуги. Даже не видя ясно, легко понять, как он забавляется.

— Так что попроси своих приятелей выпустить нас, уверена, что они все смеются над этим за дверью. Мне нужно сделать фотографии для моего задания.

— Хм, нет. — Лукас провел носом по моей щеке. — У меня есть несколько идей, как мы можем скоротать время. Я рассказал тебе правила этой игры.

Мы зашли в тупик. Мне некуда идти, Лукас прижимает меня к шкафчику. Я пытаюсь сдвинуться, но он перекладывает свои руки мне на плечи, удерживая меня там, где он хочет.

Он берет мою сумку и откладывает ее в сторону.

— Теперь ты полностью в моем распоряжении.

Его глубокий голос обещает темные наслаждения, если я наконец-то сдамся.

Лукас обводит пальцами мою шею и слегка сжимает ее.

— Никаких кошачьих реплик сегодня? Неужели мой котенок потерял всю свою прыть?

Я обнажаю зубы, когда он просовывает свое колено между моими, разрушая возможность топнуть ногой, когда он раздвигает мои ноги. Лукас проводит губами по моей щеке, мягкое прикосновение противоречит его хватке на моем горле, а его вторая рука скользит вниз к моей талии.

Он щиплет меня за щеку, и я ударяюсь головой о шкафчик, вздрагивая.