— Избавься от рубашки.

Он повиновался. Занимая все отведенное миру время. Вел себя так, будто расстегивание каждой кнопки потребовало всей его концентрации. Но когда Тесс встала на колени, чтобы быстро справиться с такой легкой задачей, удержал ее руки.

И вот тогда она поняла. Ее соблазняли.

Она, Тесс Хартсонг, королева соблазнения, стала теперь объектом изысканного, расчетливого и чрезмерного… совращения.

Сняв наконец рубашку, но лишь расстегнув джинсы, Иен опустился рядом с Тесс и принялся исследовать ее тело. Вернулся к ее груди. Сначала руками, потом губами. Трогал, заставлял извиваться под ним, несмотря на то, что ее глупые бледно-лиловые трусики упорно оставались на месте. Тесс не смогла сдержать мольбы.

— Пожалуйста… Пожалуйста.

Иен дотронулся до ее живота. Прикоснулся к ней через кружево трусиков. Будто легко-легко провел кончиком кисти. И этого оказалось достаточно.

Тесс выгнула шею. Ее тело напряглось. И она взмыла вверх, полетела над облаками, зависла в космосе и, наконец, разбилась вдребезги.

Прошли секунды, часы, дни, прежде чем Тесс смогла вернуться на землю, а над ней продолжало кружиться небо. Уже второй раз Иен сотворил с ней такое, а она не сделала ничего, чтобы ответить взаимностью.

Он откинулся на пятки.

— Еще вина?

Тесс резко поднялась на локти, чуть не крича на него:

— Что ты вытворяешь? Как ты можешь быть таким… отстраненным?

— Отстраненным? — Его глаза метали молнии. — С тех пор, как я встретил тебя, я только и делаю, что живу с вечным стояком. Наблюдая, как ты расхаживаешь тут…

— Я не расхаживаю.

— Видя твою великолепную грудь. Эту красивую задницу. Даже затылок. И все это время ты не обращала на меня внимания. А теперь, детка, — прорычал он, — пришло время расплаты.

— Расплаты?

— Думай об этом как о заслуженном возмездии.

То, как он сказал это слово. Восхитительная угроза взволновала Тесс.

— Мне жаль.

Вовсе не жаль, но ей нравилось, как кротко она говорила. Больше никакая не соблазнительница…

— Сейчас еще больше пожалеешь. — Иен сунул руку в карман джинсов, вытащил один из тех презервативов, которые носил с собой, и шлепнул им по платформе, давая понять, насколько он серьезен. Одним махом джинсы соскользнули с него вместе с шелковистыми боксерами, которые Тесс видела в его ящике комода. Ей вряд ли была незнакома мужская анатомия, но вот это… Это было…

— Я не думаю… — предупредила она. — Что готова ко всему этому.

— Постарайся, — сказал Иен, — потому что ты должна это выдержать.

Она вздрогнула. Что ж, совершенно новая игра, и Тесс была более чем согласна играть в нее.

— Я… я не готова.

Самая большая ложь в мире.

Иен опустился рядом с ней.

— Посмотрим.

И он это сделал.

Исследовал ее. Тщательно. Пробуя. Ее трусики куда-то исчезли. Выражение его лица было жестким, а прикосновение — совершенным. Откуда он знал, что именно вот такого она жаждала в своих горячих снах?

Тесс снова взорвалась, еще до того, как он вошел в нее, но теперь была его очередь. Иен толкнулся глубоко. Она потянулась навстречу. Он выгнулся. Подался вперед. Вперед и вперед. Достиг кульминации.

Насытившись и улыбаясь, Тесс сжимала его сквозь последние содрогания, ощущая его шрамы, желая поцеловать каждый из них. Наконец Иен перевернулся и простонал:

— Полный провал.

— Какое разочарование.

— Осталось только одно.

— Попробовать еще раз?

— Боюсь, что так. Но сначала…

Он налил еще вина.

Они пили, сидя обнаженными на одеяле в темноте, почти не разговаривая. В конце концов снова легли на одеяло, и на этот раз все было даже еще лучше.

После они лежали на спине. Тесс потянулась и сказала единственное, что, по ее мнению, имело смысл:

— Давай поедим?

— Эта женщина мне по сердцу.

Что не соответствовало правде. Какое бы удовольствие ни доставляли эти слова, его сердце надежно погребено в прочной стене, которая так долго его защищала.

Ночью похолодало, и они вернулись в дом. Иену казалось естественным вернуться в свою старую спальню, чтобы лечь с Тесс. Снова заняться любовью. А потом еще раз.

В конце концов, Тесс услышала его глубокое ровное дыхание, но сама не могла уснуть. Ей стукнуло тридцать пять лет, и до сих пор она спала только с одним мужчиной.

Иен не шевельнулся, когда она соскользнула с кровати и свернулась в кресле у окна. Она уперлась ногами в оттоманку и попыталась привести в порядок спутанные мысли. Близость совместного сна заставила ее почувствовать себя уязвимой и беззащитной, но беззащитной перед чем?

Перед этим всплеском чувств… Этим комком в ее сердце… Этим стремлением к большему, чем секс. Ради…

Стоп! Она не могла зайти так далеко. Эмоциональные границы Иена высечены в камне, и ей нужно иметь не менее твердые свои собственные. Однажды любовь чуть не уничтожила ее. Такого больше никогда не повторится.

Тесс проснулась на рассвете с одеревеневшей шеей и парой-другой болезненных местечек, которые не имели ничего общего с ночевкой в кресле, и прокралась в ванную, чтобы принять душ. Когда она вышла, завернувшись в полотенце, Иен все еще был в постели, но не спал. Волосы сбоку на голове встали дыбом, а снежно-белые подушки только подчеркивали его загар.

— Ты что-то рано.

— Хочу увидеть Птичку перед тем, как пойти на работу.

— Скучаешь по ней?

— Ничего не могу с собой поделать.

Рен была в полной безопасности с Хизер. Отправить к ней малышку прошлой ночью было совсем не похоже на тот день, когда ее забрали Деннинги. Но руки Тесс казались пустыми.

Иен закинул руку за голову, обнажив белый шрам, и, полуприкрыв веки, окинул ее небрежным, сексуальным взглядом.

— Как насчет того, чтобы уронить это полотенце?

Тесс одолело искушение. Слишком соблазнительно.

— Я не то чтобы не против, но тогда ты подумаешь, что я слишком доступна.

Он засмеялся, встал с постели и пошел голым по комнате. Его тело было сильным и стройным, с длинными сухими мускулами. Иен был худым там, где у Тесс имелись округлые формы. Его шрамы приобретены вследствие драматичных событий, в то время как ее отметины возникли в результате падения со скейтборда в детстве.

Он знал, что она смотрит на него, но просто улыбнулся и исчез в ванной, оставив ее наедине с беспорядочной мешаниной мыслей.

Иен вошел под душ, прежде чем тот согрелся. Ему требовался шок от холодной воды. В противном случае придется сразу же вернуться в спальню и заставить Тесс передумать, и он сомневался, что это потребует много усилий.

Он никогда не был с такой женщиной, как она. Возлюбленной такой чрезмерно сексуальной, такой одаренной воображением, такой раскрепощенной и соблазнительной. Когда вода стала горячей, он указательным пальцем нарисовал обнаженный силуэт на запотевшей дверце душа. Изгиб бедра, линия груди.

Стер то, что нарисовал, и сунул лицо под струи. Он ни за что не причинит ей вреда. Он дал ей секс, которого они оба жаждали. Это весело и непристойно. Но он также охранял ее так, как она не защищала бы себя. Несмотря на всю свою стойкость, Тесс Хартсонг была женщиной, которая слишком свободно отдавала свое сердце. Худшее, что она могла сделать, — это отдать его мужчине, который не оценил бы его.

Иен намеревался сделать все, чтобы этого не произошло.

Когда кончилась ее дневная смена, то из дома Хизер, где сигнал был сильнее, Тесс включила на смартфоне видеосвязь с Деннингами. Она подняла Рен, чтобы бабушка и дедушка могли ее увидеть.

— Посмотрите. У Птички шейка уже окрепла.