— Самиран, я только что потратила грани на яркое озарение, которое редко когда нужно. Но оно нужно было тебе…

— И я крайне благода…

— Да не перебивай ты меня! Я потратила свои свободные грани на это скрытое озарение. Я больше не смогу развиваться. Отныне я владею только теми озарениями, которыми владею.

Я оценил масштаб её жертвы.

Вместо стройного набора нужных для славного целителя озарений, который поколениями культивировали её предки, Реоа обзавелась несочетаемыми огрызками, частью целительскими, частью боевыми, частью управляющими. Самый большой урон нанесло усваивание невыгодного с точки зрения целительского бизнеса яркого озарения, предназначенного для работы с демоническими одержимостями. В сочетании с другими озарениями оно бы могло принести пользу, но у Реоа не хватит на них граней.

С таким бессистемным набором её не возьмут в славные целители — на Дивии и без того высокая конкуренция.

На поле боя она не сможет исцелять так же полноценно, как Маур Ронгоа, который последовательно усваивал и улучшал только целительские озарения.

Карьера разведчицы тоже под вопросом. У воспитывавших её старших воинов был расчёт на то, что Реоа продолжит усваивать новые ступени боевых озарений, улучшит невидимость, освоит что-то ещё. Но теперь девушка навсегда застыла на уровне подручного.

По дивианским меркам Реоа разрушила свою карьеру ещё на старте. И всё из-за меня. Она никогда не займёт место среди старших, разве что Создатели, как это иногда бывает, вдруг одарят её невиданно большим Моральным Правом.

— Понял? — с надрывом спросила она. — Я понятно объяснила?

— Реоа, я…

— Ты просто использовал меня, — вздохнула она. — Но дурак тут не ты, который это сделал, а я, которая допустила это.

— Я как-нибудь отплачу, — пылко сказал я. — Ты навсегда будешь в моём отряде. Будешь получать самое большое жалование. Больше моего. Я… я не знаю, что ещё тебе сделаю.

— Ах, — только ответила она.

Тогда я привлёк её за тонкую шею и поцеловал. Она попробовала отбиваться.

— Теперь-то чего дёргаешься?

— Я — Ронгоа, а ты — какой-то там Саран, — слабо сказала она.

— Ты же больше не станешь самой славной Ронгоа. Ты теперь спустилась с пьедестала. Присоединяйся к нам.

— К кому? — не поняла Реоа.

— К распутникам и распутницам. К тем, кто может свободно любить на Всеобщем Пути, не озираясь на мнение рода.

Реоа слабо и неумело ответила на мои ласки:

— Но ведь ты даже не любишь меня.

— Любовь — это жертва. Нам достаточно твоей жертвы.

Я встал с матраса и приказал Слуге выйти из дома и ждать у ворот, дабы предупредить возвращение Танэ и Мадхури. Потом вернулся к матрасу и упал рядом с Реоа.

Она отодвинулась, даже испуганно подобрала полы длинного халата, будто боялась намочить его.

— Что… что ты делаешь, — робко поинтересовалась она.

— Таков Путь, — убедительно сказал я и привлёк девушку к себе.

✦ ✦ ✦

Мама Самирана и Танэ Пахау вернулись, а мы уже сидели порознь друг от друга. Слуга сворачивал испачканный кровью матрас. Реоа оказалась девственницей. Что, впрочем, не удивительно.

Хотя я был доволен собой, но не смог не спросить:

— Тебе понравилось?

— Нет. Не знаю… А как… надо?

— В первый раз всегда непонятно. Потом будет лучше.

Реоа зыркнула на меня, опустила взор и с безразличием ответила:

— Потом так потом.

Во дворе дома раздался шорох шагов, в залу вошли Танэ Пахау и Мадхури Саран.

Вместо сундуков с золотом оба несли по большой деревянной коробке с крышкой на металлической застёжке. На голове Мадхури красовался головной убор, похожий на плохо намотанную чалму. Я даже ухмыльнулся, решив, что красавица-мама не удержалась и купила себе какую-то модную обновку.

Мама Самирана сразу же уставилась на Реоа, словно всё поняла. В глазах мелькнуло что-то вроде сожаления и сочувствия. Меня это оскорбило, можно подумать, я подверг Реоа чему-то плохому и унизительному. Она ведь сама этого давно хотела!

Танэ Пахау с грохотом поставил свой короб на пол:

— Ограбить нас не ограбили, но всё равно будто ограбили. В мои времена всё было дешевле. Какое-то «Облако Тьмы» — десять тысяч! «Сопряжение Линий» — двадцать! Грабители, грязь им в глаза, а не торговцы.

Вернулся Слуга и внёс шкатулки с едой. Мы расселись и начали есть. Забавно, что и Реоа и Мадхури одинаково морщились от нашей простецкой и грубой еды: жаренной ман-ги, зернистого хлеба и кусков жилистой вареной буйволятины. Целительницы привыкли питаться цветами. Даже когда мы жили во дворце Ач-Чи, Реоа не ела мяса, хотя низкие готовили его получше, чем высшие.

После еды мама Самирана приказала Слуге вынести из залы все подстилки, подушки и скрижали. Остался лишь один матрас в центре. Потом она и Реоа раскрыли коробки и вытащили много шкатулок: деревянных, железных и плетённых. Все шкатулки расставили вокруг матраса в особом порядке.

У женщины и девушки разгорелась дискуссия о том, в какой последовательности применять кристаллы и кому Танэ Пахау должен помогать в первую очередь.

Когда с этим разобрались, мама Самирана и Реоа схлестнулись в новом споре о том, нужно ли погружать меня в сон. Мама настаивала, что это обязательно, тогда как Реоа убеждала, что нет, потому что обряд может пойти неправильно, и я должен реагировать на их обращение ко мне.

Пришлось вмешаться. Заявил, что спать я не намерен, хотя, если честно, очень хотелось. После «Ясности Мышления» и любви с Реоа я был измотан.

Тогда их спор перекинулся на то, с какой очерёдностью пускать кристаллы по Линиям. Точнее спор был о том, кто задаст эту очерёдность. Реоа напирала, что командовать обрядом должна она, так как она из славного рода, который вообще придумал эти гроздья озарений. Мадхури настаивала, что это должна быть она. Пусть род Ронгоа славный и всё такое, но она намного опытнее Реоа и лучше знает, как обращаться с Линиями.

Я же понял, что этого противостояния можно было бы избежать, если бы у каждого толщина Линий обозначалась как у меня цифрами, тогда бы всё решилось простой математикой. Но дивианцы привыкли пользоваться паутинками Линий на глаз.

Наконец, всё разрешилось. Роли и места были распределены. Я лёг на матрас в центре зала.

— Начинаем, — объявила Мадхури и развязала переднюю часть своего нового тюрбана, на её лицо опустилась непроницаемая вуаль.

Сначала я не понял, зачем это? Но догадался, что перед обрядом мама Самирана должна развеять озарение «Молодой Образ», которое отбирало у неё толщину Линий. При этом стыдилась показать своё немолодое лицо.

Реоа достала из шкатулки с надписью «ПУСТАЯ ИГРА СВЕТА» кристалл и положила передо мной. Ранее мне сказали, что результат обряда мы каким-то образом увидим из «Игры Света».

Пока шли последние приготовления, я вспомнил, что именно считалось в Дивии демонизмом, и почему за одни виды одержимости убивали, а другие просто лечили.

Считалось, что есть демоны, которые меняли поведение заболевшего, превращая его в неадекватного дурачка. Ещё это называли «природной дурью». Как я понял, то были психические расстройства, типа шизофрении, которые частично поддавались излечению озарениями, чем и промышляли целители из рода Ронгоа. Если хворый не исцелялся, то за природную дурь всё равно не убивали, а ссылали на ветроломы.

Жестокость по отношению к психически нестабильным людям можно понять: шизики опасны для окружающих, владеющие магией шизики — опаснее в сто раз больше.

Но были демоны, которые как бы настоящие демоны. Считалось, что они вселяются в дивианцев по злому умыслу грязных колдунов. Поражённые этим видом демонической одержимости начинали говорить на неизвестных языках, не узнавали родных и друзей, переставали понимать, что они на Дивии, даже удивлялись ей, будто видели впервые в жизни.

После вспышки безумия демоны пытались скрыть свою сущность и вести жизнь обычного дивианца, хотя и являлись посланниками грязных колдунов. Именно для выявления таких опасных демонов и применяли обряд определения демонической сущности.