— Кажется, ты, уважаемый брат Рено, преувеличил ум этого парня. Я же говорил — он дурачина.

— Согласен, брат. Глупый мальчишка не понимает, что возможность стать одним из славных жителей летающей тверди предоставляется только раз. Потом… потом мы будем говорить по-другому.

Инно Кохуру вскочил с лектуса:

— Раз всё решилось, и парень не хочет быть с нами, то я пойду. У меня много дел с подготовкой отряда для поисков правды. На этот раз мы должны превзойти Патунга в подвигах.

— Конечно, иди, брат. И забери с собой этих оболтусов. Вишала отправь к небесной страже, пусть назначат ему повинные работы.

— А с Эрну что делать? — спросил Инно.

— Посади-ка его в яму. Без еды и воды. Можешь побить его.

— Но не слишком сильно, — умоляюще попросил Олигарх.

— Ну-у-у, ста-а-арший… — заныл Эрну. — Я не стал помогать Вишалу. Я не нападал на Самирана, я ничего не сделал!

— Вот за это и сядешь в яму. Ты уже столько раз споткнулся на Всеобщем Пути, что у тебя нет времени на бездействие.

Инно Кохуру и братья покинули зал.

Я остался, понимая, что разговор не закончен. Сейчас на меня будут давить — подкупать и угрожать. Кормить кнутом и бить пряником.

О том, что меня убьют — не опасался. Такие подлые убийства не практиковались славными родами.

Хотя… мало ли на что способны воры граней?

✦ ✦ ✦

Я догадался, что Инно был честным небесным воином, он ничего не знал о грязном колдовстве и бесчестном увеличении Морального Права. Как только он покинул зал, выражение лиц оставшихся Кохуру изменилось.

Нежный и добрый взгляд Рено сменился злым презрением. Олигарх встал с лектуса и размял плечи, словно собирался бить меня. Хоть он и был пузаном, но всё равно большим и сильным.

Рангат Кохуру тоже встал с лектуса, будто тоже собирался бить меня, но выглядел он не страшно. Между тем днём, когда воры граней угрожали мне и сегодняшним прошло много других дней. Теперь я могу постоять за себя.

Прорицатель стоял поодаль от всех, наблюдая за происходящим.

— Мы не понимаем тебя, юноша, — миролюбиво сказал Рангат. — Мы предлагаем тебе стать могущественным и богатым. Род Кохуру медленно, но неотвратимо приобретает всё больше власти в Совете Правителей. Почему же ты отвергаешь наш дар?

— Вы запретили мне жарить шашлык, — ответил я. — А шашлык мне дороже всех даров Кохуру.

Поняв, что я смеюсь над ними, Рено тоже встал с лектуса:

— Твоя смелость и дерзость держатся на уверенности, что мы не станем убивать тебя в своём доме.

Теперь уже и я, нарушая весь этикет, встал с матраса:

— Вроде бы у светлых господ не принято убивать, как это делают в клетках Ветроломов? Вы пригласили меня…

Вместо ответа Рено шевельнул пальцем — едва заметное, едва слышимое завихрение «Порыва Ветра» образовалось над моей головой и так ударило меня по темечку, что я распластался на полу. Пока первый вихрь давил меня в пол, второй охватил мою шею и плечи и приподнял их выворачивая так, чтобы я мог смотреть на моих мучителей.

Сильной боли ещё не было, но демонстрация того, как Рено обращался с этим озарением, напугала.

Я нередко слышал трёп воинов о том, что якобы существовали герои, достигшие невероятных умений в обращении с озарениями. Якобы они могли разнести закованного в броню воина одним дуновением, или одной небесной искоркой, или одним хлопком «Взрыва Воздуха». Эти мифические герои наносили невероятно большой ущерб при невероятно малом расходе Линий. Одни говорили, что достигали они такой виртуозности через упорство и трудолюбие, посвящая выбранному озарению всю жизнь. Другие уверяли, что высокое Моральное Право открывало какие-то иные грани привычных озарений. Скорее всего правдой было и то и другое.

Теперь я убедился, что Рено Кохуру был одним из этих мифических героев.

— Мы можем обойтись и без убийства, — сказал Рангат Кохуру.

Олигарх наслал на меня такие ослабления Тела и Духа, что мои Линии мгновенно истончились до того размера, какими они были в те времена, когда я только вселился в тело Самирана.

— Мы можем, — добавил Олигарх, — сделать так, что ты будешь умолять нас о смерти.

— Мы не просто можем, — дополнил Рено, — а сделаем так, что ты будешь бороться за смерть с таким отчаянием, с каким раньше боролся за жизнь.

Трое негодяев ходили вокруг меня, словно собирались меня съесть и присматривали кусочек посочнее.

Хотя я и был напуган, но мне не впервой быть на грани смерти. Главное не дать Кохуру запугать меня окончательно. Всё-таки они понимали, что убийство мальца, приглашённого ларцом дружественного дара нанесёт удар по репутации рода. Главное, не дать себя запу…

— Мы тебя не убьём, — сказал Рангат, — но покалечим на всю жизнь.

Олигарх закивал:

— Например, мы отрежем тебе ступни и кисти рук и сожжём их. Целители будут бессильны восстановить твои ноги и руки. Ты до конца жизни будешь есть, наклоняясь к полу, как буйвол.

— Или вот ещё что мы сделаем, — поддержал его Рангат. — Мы отрежем тебе естество и скормим его свиньям. Целители приделают тебе деревянные ноги, ты сможешь кое-как ходить, а вот деревянным членом ты сможешь только в отчаянии стучать по стенам.

Олигарх и Рангат захохотали, а Рено как бы сочувственно сказал:

— Не понимаю твоего упорства, Самиран.

Я собрал всю свою смелость, которой уже и не было, и сказал:

— Подумать только, и все эти пытки ради того, чтобы я стал Кохуру?

Вместе со смелостью, я собрал и остатки Линий. Как бы ни сильно было давление ослаблений, но я смог наскрести на один тусклый «Удар Молнии». Синий росчерк ударил Рангата Кохуру по темечку. Его и без того редкие волосы вспыхнули и задымились.

Рангат тонко заголосил и отбежал от меня подальше. Раскидав ногами коробочки с едой и кувшины, повалился на матрас, звонко шлёпая себя по голове, словно наказывая за забывчивость.

Давление его озарений исчезло. Не поднимаясь на ноги, я попытался развернуть крылья, рассчитывая взлететь из лежачего положения. Обычно такое не рекомендовалось делать — «Крылья Ветра» хотя и состояли из непонятной полуматериальной субстанции, похожей на «Игру Света», но они вполне материально сталкивались с предметами и стенами. Я рисковал обломать крылья об пол.

Но перспектива обзавестись деревянным членом сделала меня проворнее обычного. Я не только сбросил давление вихрей, но и умудрился протащить своё тело по полу, как бульдозер, собрав перед собой коробочки и матрасы.

Не знаю, с чего я решил, что смогу улететь. Быть может, сказалась привычка бороться за жизнь даже в безвыходных ситуациях. Помня о том, что Рено Кохуру виртуозно использовал «Порыв Ветра», я не стал взлетать под потолок, где меня можно легко сбить, а сменил крылья на «Проворство Молнии». С колотящимся, полным надежд на спасение сердцем я устремился к выходу из зала.

— Неплохо, — услышал я Рено, но его голос донёсся не позади, а впереди меня.

Я со всего молниеносного разбега ткнулся в железобетонную грудь этого пожилого качка. Вероятно, он опередил меня по «Ускользающему Свету».

Кулак Рено Кохуру, унизанный кольцами и какими-то тонкими золотыми цепочками, закрыл мне белый свет. Я отлетел на несколько метров, упал и только после этого почувствовал боль.

Всё моё лицо, казалось было раздроблено. Я даже боялся встать, будто в вертикальном положении оно могло осыпаться мелкими осколками.

Кохуру окружили меня. Голова Рангата дымилась, сожжённые волосы превратились в комочки палёной шерсти. Лицо искажено злобой.

— Всё, малец, готовься примерять деревянный член.

Рангат ухватил меня за ногу и поволок по полу. Сквозь опухшие после удара веки я увидел, как он снял с пояса кинжал.

На меня больше не действовали подавляющие озарения или вихри. Но я так обессилел после короткой схватки, что не мог сопротивляться.