Может, это ничего и не значит. Но на душе почему-то стало немного легче.

Утром в такси они молчали. Владимир молчал хмуро. Алиса прощалась с горами. Проезжая через поселок, она гадала, какой из домов, мимо которых они едут — Мишин. Он рассказывал, что его дом стоит на главной улице. Кирпичная пятиэтажка. Тут все такие.

По радио заиграла песня. Низкий хриплый голос.

Вот они, за окном — эти белые горы. И белые дни — теперь в жизни Алисы были эти белые дни.

— Уберите эту муть, — недовольно бросил Владимир.

Водитель послушно переключил трек. Но перед этим Алиса успела услышать:

Несколько слов.

И место для шага вперед.

Московская жизнь потянулась привычной колеей. Только теперь Алису не отпускала мысль, какой пустой и никчемной эта жизнь была. Чем заняты дни Алисы? В квартире должен быть идеальный порядок — и это обязанность самой Алисы, ни о какой приходящей уборщице Владимир и слышать не хотел. Причина такого отношения — Алиса была в этом совершенно уверена — в том, что в свою жизнь с любовницей Владимир хотел посвящать как можно меньше людей. Хотя не стеснялся брать ее на некоторые дружеские встречи с друзьями — или кем они ему там приходятся, эти мужчины. Которые точно так же приходили с постельными подругами. Для встреч с женами были другие места и другое время. Если они, конечно, были, эти встречи. В семейную жизнь Владимира Алиса старалась не лезть и не вникать. Хотя первое время он этого явно опасался — и это Алису даже забавляло. Что он опасается огласки — со стороны Алисы. Да зачем ей это нужно?

Что еще было в ее жизни? Ну, квартиру содержать в чистоте нетрудно, ей это и дома вменялось в обязанность. Тут, в этой квартире, с новым ремонтом и прекрасной обстановкой, поддерживать порядок не утомительно и даже приятно. Готовить — вот это да, тут пришлось попыхтеть. Впрочем, жарить стейки из хорошего мяса, делать овощной салат, нарезать сыр и колбасу, открывать вино — не самая сложная наука. А другие виды пищи Владимир оставлял для других мест, наверное. А самой Алисе вполне хватало каши по утрам и отварной куриной грудки с овощами и гречкой. Она давно привыкла быть непритязательной в еде.

Что еще? Ну уборка, ну, готовка, ну закупка продуктов — как правило, с доставкой. Да, и еще за собой следить. Владимир требовал от нее безупречного внешнего вида. И на это не скупился. Поэтому тренажерный зал — но тот, на который он указал. Скорее всего, там за Алисой приглядывали — чтобы не заглядывалась ни на кого. Она не заглядывалась, ходила как на работу. Салоны красоты — волосы, ноготочки, педикюр, эпиляция, обертывания и прочее, и прочее. Чтобы быть идеальной гладкой красивой куклой.

Алиса сглотнула невесть откуда взявшийся комок — и пошла на балкон курить. Вот было бы здорово, если бы там сейчас оказался человек в обвязке, который моет фасад. Но это невозможно. Человек этот — далеко отсюда, на горнолыжном курорте. Да и не моют фасады зимой.

Вот у него дни забиты под завязку, в них нет пустоты. Человек работает. Человек делом занят. А ты…

Пиликнул телефон. Алиса поморщилась. Опять Владимир со своими ценными указаниями.

На разблокированном экране красовалась тарелка борща.

Михаил: Если угостить не получилось, то хотя бы покажу.

Неделя прошла после возвращения с курорта. Алиса не раз и не два порывалась написать Мише. Но так и не решилась. Не знала, что написать. Она изучила, где можно покататься на сноуборде в окрестностях Москвы. Хотела попросить у него совета — хотя была почти уверена, что ей катание все равно не светит. Вряд ли Владимир одобрит. Вряд ли это останется незамеченным. Она никогда ничего от Владимира не скрывала и вот теперь даже не представляла…. В общем, она думала, думала много — о Михаиле, о том, под каким предлогом ему написать, о чем. Алиса никогда не инициировала общение с мужчинами сама. Вот в том, как отбривать — в этом она была почти профи. И вот теперь… теперь Миша написал ей сам. Первый.

Алиса торопливо погасила сигарету и вернулась в квартиру.

Алиса: Мне кажется, я даже чувствую аромат.

Михаил: Тебе только кажется)) Ты как, каталась после возвращения?

Алиса: Нет. Я не знаю, где. У тебя спросить хотела, где лучше.

Михаил: Спрашивай. Я, конечно, в ваших московских пригорках не эксперт, но кое-что про них слышал.

Опомнилась Алиса только когда зазвякал ключ в замке. Но успела быстро напечатать: «Мне надо бежать, потом напишу», выключить звук и сунуть телефон в карман.

Черт. У нее ужин не готов! Как же незаметно пролетело время…

— Привет, крольчонок, — Владимир привычно облапил ее за ягодицы.

— Привет, Володя, — она старательно выговаривал слова. — Ты прости меня, я с ужином припозднилась.

— Я ж тебя предупреждал, что приеду сегодня… — медленно протянул он.

— У меня жутко разболелась голова и…

— Детка, — он смотрел на нее, прищурив глаза. — У тебя не должна болеть голова. Ты берега-то не путай.

— Да, я понимаю, я сейчас, я быстро…

— В спальню иди. И раком вставай. У тебя штрафной, крольчонок.

Пока Михаил переписывался с Алисой, борщ остыл. Ну надо же, как заболтался. Миша оставил тарелку и потянулся за чистой. Смысл разогревать, если на плите стоит полная кастрюля горячего супа?

Миша принялся за борщ, но ложка то и дело замирала — то в тарелке, то у рта. И про отрезанный кусок хлеба забыл.

О чем они говорили с Алисой? Да так, ничего важного. О местах в Москве и Подмосковье, где можно покататься на сноуборде. О погоде. О борще даже. В общем, ни о чем, на самом деле. Об этом можно одним пальцем писать. Но Миша ухнул в переписку с головой, забыв обо всем. А потом это внезапное: «Мне надо бежать, потом напишу».

Михаил сразу понял, что причина резкого завершения диалога — в нем, в этом Владимире. А сам Мишка пускает слюни на девушку, которая явно живет с этим Владимиром в качестве любовницы.

Жизнь на горнолыжном курорте научила Мишку не удивляться ничему. И таких пар он видел не одну. Молоденькая хорошенька она и лысеющий он — с пузцом и деньгами. Юльча таких называла «кошелек с ножками». В общем, картина не особо удивительная и где-то даже обыденная. Ели бы не одно «но». Если бы речь не шла об Алисе.

Об Алисе, на которую у Мишки стояло. Нет, с этим у Михаила проблем отродясь не было. Сейчас стояло как-то не так. И где-то не там. А то ли стеснением в груди, то ли комком в горле. Он же ее чуть не поцеловал тогда, после первого спуска с самого верха, когда она кинулась ему на шею. А Мишка кружил ее, хмельную от адреналина. Кружил, чтобы не зацеловать. А потом позвонил… этот. А, нет, тогда Мишкин телефон зазвонил. А вот сегодня в их общение с Алисой Владимир встрял.

Мудак этот Владимир. И вовсе не потому, что имеет права и просто имеет девушку, на которую и Мишка сам запал. Точнее, не только поэтому. Просто мудак. И к Алисе относится по-скотски. У него на пальце обручальное кольцо есть, у нее нет. И все тут понятно. Там где-то есть жена, семья, наверное, дети. А Алиса — так, для разжигания увядающего либидо.

Миша встал и пошел заваривать чай. Но думать не перестал.

По этому скотскому отношению видно, что никакими чувствами там и не пахнет. С его стороны точно. Да и Алиса… Странно было бы предположить, что она с этим Владимиром, потому что любит его. Таких жаб только в сказках любят. Значит, из-за денег.