Алиса со вздохом засунула телефон под подушку. Нет, нельзя. Не надо. Неправильно. И как будто это имеет хоть какое-то значение.

Надо доехать — и тогда все станет понятно. Алиса в этом себя убеждает. Алиса в это верит.

Дорога Алису измотала. Или это накатил отложенный стресс от встречи с Владимиром. Но сейчас она чувствовала себя разбитой. И даже малодушно подумала о том, что, может быть, доехать до горнолыжного комплекса на такси. Но спросив цену — резко передумала. Так, соберись, Алиса. Тебе всего двадцать четыре, нечего изображать из себя развалюху! Автовокзал находится в двух шагах от железнодорожного, так что руки в ноги и марш покупать билет на автобус!

Автобус, на счастье Алисы, оказался новым и комфортабельным. Тряску в какой-нибудь развалюхе она бы не выдержала. Алисе даже повезло — у нее место у окна. И она едет, смотрит в окно, вспоминает, как точно так же смотрела в окно такси, когда впервые приехала сюда. Неужели это было… господи, все-то каких-то два месяца назад?! Нет, больше, почти три. Ну это и не важно — два или три. Но за эти месяцы жизнь Алисы поменялась просто кардинально. Даже не поменялась — ее жизнь попросту опрокинулась. И вместе с жизнью опрокинулась и сама Алиса. И она не знала, кто сейчас едет в рейсовом автобусе по направлению к горнолыжному комплексу. Но одно Алиса знала точно. Этот человек возвращается домой.

Сердце начало биться чаще, едва она увидела в окно первую, самую нижнюю станцию так называемого подбрасывающего подъемника. А вокруг нее, тут, там — гостиницы. И огромные ели. И снег.

Здравствуйте. Я вернулась.

Сердцебиение никак не унималось. Да, горы, подъемник, снег и ели — это все стало ей таким родным и необходимым. Но ведь самое главное, ради чего она приехала сюда — это встреча с Мишей. Она его скоро увидит. И от этого сердце стучит еще быстрее, еще отчаянней. С каждым шагом, который приближает ее к инструкторский бирже. У Алисы есть какая-то непонятная невесть откуда взявшаяся уверенность, что она его там застанет.

И эта уверенность не подвела. Едва завернув за угол гостиницы и увидев, как на ладони, пятачок инструкторской биржи, Алиса заметила Мишу. Мгновенно выделила из разных стоявших и ходящих там людей его фигуру — желтые с черным штаны и бирюзовая куртка. Алиса задохнулась от затопившего ее предвкушения. Быстрее, быстрее к нему, бегом!

Она даже сделала шаг. А потом резко остановилась — так, будто перед Алисой выросла невидимая стена. К стоящему на пятачке инструкторской биржи Михаилу подбежала девушка — тоже в яркой горнолыжной одежде. Они находятся от Алисы не очень далеко, и хотя эту пару периодически закрывают от Алисы проходящие мимо люди, ей все отлично видно. У девушки темные до плеч волосы, широкая улыбка. С этой улыбкой она обнимает Мишу, а он придерживает ее за спину. А потом они о чем-то начинают оживленно разговаривать. Алисе не слышно — о чем. И не видно Мишиного выражения лица — он стоит спиной. Но судя по не сходящей с лица девушки улыбке — это приятный разговор двух людей, которые рады друг друга видеть.

Алиса стояла, смотрела на них и не могла заставить себя сдвинуться с места. Не в этой брюнетке было дело — Алиса и раньше, во времена снежной школы, видела, как на Мишу вешались всевозможные девицы. Не в этом совершенно дело, хотя удовольствия такая картина, безусловно, не доставляет.

Просто… просто она словно со стороны увидела кусочек его жизни. Жизни человека, который сам построил свою судьбу и карьеру. Который всего добился сам. У Михаила есть любимая работа, в которой он достиг уже значительных успехов. У него есть удобно устроенный дом, в котором уютно и хорошо. У него в жизни есть путешествия, интересные встречи, веселые друзья. И девушки тоже есть, и много.

Где в этой жизни место для Алисы?

Она стояла и широко раскрытыми глазами смотрела на Мишу. Так, будто видела его впервые. Вот стоит счастливый человек. У которого все в жизни прекрасно — работа, дом, друзья, девушки. А в паре десятков метров от счастливого человека стоит Алиса. Которая собирается вывалить на счастливого человека свои проблемы — и пусть он их решает.

Ей вдруг перестало хватать воздуха — и Алиса дернула вниз застежку куртки. А открывающаяся правда все отбирала и отбирала у нее воздух.

Алисы вдруг осознала, что все время снежной школы она жила за счет Миши. Да, она, а точнее, Владимир, оплатил школу. Да, она сама расплачивалась за себя в кафе во время совместных обедов всей группой — деньгами Владимира, между прочим. Но ей ни разу не пришло в голову самой заказать пиццу или сходить в магазин за продуктами к ужину или завтраку.

Паразит, вот ты кто, Алиса, натуральный паразит.

Алиса дернула вниз до конца молнию на куртке в попытке продышаться. Горный воздух охлаждал, но не давал надышаться.

Что она собирается сделать? А вот что! Алиса собирается снова устроиться на чужой шее. Сначала ее шесть лет содержал Владимир, а она удовлетворяла его за это в постели. Теперь Владимир дал ей от ворот поворот. И что же? По отработанной схеме, с одной шеи на другую, да, Алиса?

Что ты можешь предложить Мише в обмен на помощь тебе? Возьми меня к себе, я буду раком стоять и сосать, а ты меня за это кормить будешь, так, что ли?

Алиса чувствовала, как на нее накатывает тошнота. И головокружение.

Какую страшную, чудовищную ошибку она только что чуть не совершила.

И Алиса делает шаг назад. Стоит, все так же широко раскрыв глаза, глубоко и часто дышит, пытаясь продышаться, унять тошноту и головокружение. Видит, как Миша с темноволосой девушкой уходят в сторону склона, все так же оживленно переговариваясь.

Еще можно догнать. Еще можно передумать. Но нет. Нет! Алиса качает сама себе головой. Она безвозвратно отрезала себя от Миши. Только что или гораздо раньше — пока непонятно. Да и не важно это.

Развернувшись, она идет прочь, на ходу застегивая куртку.

Ноги принесли Алису к гостинице. Эта не тот отель, где жили они с Владимиром, он чуть меньше, немного скромнее, но очень симпатичный. Какой-то домашний. Алиса устроилась на деревянной скамейке, вытянула ноги, подставила лицо солнцу и прикрыла глаза. Сидела так и ни о чем не думала. Так, какие-то пустяки кружились в голове. Горное солнце чувствительно грело кожу, и Алиса вяло подумала о том, что ее светлая кожа без солнцезащитного крема может обгореть. А крема у нее, конечно, сейчас с собой нет. Хотя это неважно. Все неважно, кроме…

— Я могу вам помочь?

Алиса резко открыла глаза и села ровно. Рядом с ней стоял мужчина. Лет сорок, небольшие залысины, темные глаза и узкий рот.

— Ну только если вы волшебник.

Алиса не понимала, откуда у нее взялась эта реплика. А мужчина усмехнулся и сел на скамейку.

— Никогда не смотрел на себя с этой точки зрения, — он снова усмехнулся. — Я управляющий этой гостиницы.

Алиса уставилась на человека рядом с внезапно проснувшимся интересом. А он смотрел на нее… изучающе. Или скорее, оценивающе. Или, может, даже раздевающе. Но ей было плевать.

— Вы можете оказаться волшебником. Скажите, а у вас в вашей гостинице есть работа?

Он изучал ее еще более пристально, совершенно не скрывая интереса, прежде чем ответить.

— Как раз сегодня внезапно уволилась горничная. Вас интересует работа горничной?

Он спросил это с отчетливой издевкой. Предполагая, что для сидящей рядом с ним девушки более подходит другая работа. Алиса предпочла сделать вид, что не заметила ее.

— Эта работа не требует каких-то специальных навыков?

— Нет. Только аккуратность и исполнительность. Ну и хорошее физическое здоровье.

Алиса встала. За ней следом встал и управляющий. Она глубоко вздохнула, зачем-то вытерла ладони о джинсы, пригладила волосы.

— Когда я могу приступить к работе?