Роскошная высокая беседка хрустнула под десятками тел златовласых Детей, накренилась под их тяжестью и с ужасным грохотом повалилась наземь, взметнув кверху тучу пыли и до конца доказывая Саркису одержимость и безумие недавних друзей.

Молния разрезала небо на несколько частей, оставляя после себя лишь яркое свечение да ужасный грохот. Узор поник, оставив после себя лишь черноту сгустившихся туч.

— Отец — это твой ответ? — спросил богатырь, от бессилия падая на колени и прикрывая лицо ладонями.

Эмоции и чувства… Горечь потери и ожидание скорого наказания для ещё недавно близких и верных друзей. Саркис был способен на чувства, он всё же не был каменным…

Белоснежная роскошная беседка окончательно потонула в пыли, а златовласых уже и след простыл. Под ветер, под лёгкий косой дождь, в окружении грома, грохота и десятков ветвящихся молний, множество помешенных и подчинившихся чужой воле людей продолжали разрушать, уничтожать, рвать и метать собственный светлый дом. И Бог явно всё видел, иначе не плакало бы небо горьким косым дождём, никогда так сильно не окрапывающим святую эдемскую землю…

Всё было потеряно. Окончательно и бесповоротно.

— Этот змей… Я оказался слабее него. Он… Эта неведома тварь одолела меня. Змей их подкупил, перетянул на свою неверную предательскую сторону, наврал им, буквально заставил плясать под свою собственную дудку. Но вопрос… Да, есть один вопрос — какую же цель преследует эта скользкая противная тварь? Чего она хочет добиться? — зрачки Саркиса расширились, а голос потух.

Лёгкий смешок позади ни на грамм не испугал богатыря. Единственный и настоящий друг, брат и соратник стоял за упавшим на колени Саркисом. Стоял, потирал ладони и легонько посмеивался.

— Ты действительно хочешь знать всё об этом ползущем змее? — поправив мелкие ярко-жёлтые волосы, спросил Он.

— Демиург? — задрожал Саркис, боясь повернуться и остаться один на один со ставшими жестокими, сильными и безбашенными бывшими братьями.

Демиург улыбался и его ослепительные зубы ярко отражали росчерки грохочущих молний. Настоящий аристократ, красавец, тот человек, что так мечтал попасть в Нижний мир…

— Это ты предатель? — закричал богатырь. — Это ты съел первый пропавший с Древа плод? А может… Ты и есть та шипящая тварь?… Демиург! — Саркис оттолкнулся от земли, встав во весь рост и мигом повернувшись к другу, однако встретил только пустоту да пригибающиеся зелёные травы.

— Демиург… Брат… Неужто твоя мечта настолько сильна? Но что ты хочешь увидеть в Нижнем мире? Думаешь там люди свободнее, сильнее, лучше, веселее, красивее?

Слова потонули в звуках грома, грохота и ураганного ветра. Дождь стекал с мокрых, прижатых к спине чёрных волос, продолжая косо бить по всему что только видел, и среди звуков слышался только он один — змеиное шипение уносящегося сквозь поле ящера.

— Демиург, ты… Ты самый настоящий подлец и эгоист! Ради себя любимого пошёл на такое? О чём ты вообще думаешь? О чём мечтаешь? Неужто не раскаиваешься?

Непогода только усиливалась, наконец провозглашая начало новой эры. Эры Эдема без предателей! Эры восстания на Божьей земле!

***

Песок на удивление был спокоен. Он лежал под жаркими палящими солнечными лучами. Иной раз ветер подхватывал мелкие песчинки, однако засуха и солнце брали своё на этом диковинном пиршественном столу.

Где-то вдали виднелся узкий торговый тракт, по которому сновали покупатели, торговцы и простые прохожие, обильно обливающиеся потом. Хаживали тут и именитые люди, при деньгах и славе. Выбор был широк и богачи не брезговали захаживать сюда, даже забывая о палящем ярком солнце. По две стороны от выщербленной из камня дороги располагались небольшие шатры, столики, лавки со снедью, провизией и ювелиркой. Настоящий рай как всего обыденного, так и всего редкого, уникального и дорогого.

Давно забыли здесь тот теракт, тот огонь, те смерти невинных людей и трескучий лёд, спасший многих и многих от голодной пасти самой Смерти. Сожжённое в ходе теракта — отстроили, произошедшее — забыли. И продолжалась здесь оживлённая яркая жизнь. Сновали торговцы от прилавка к прилавку, не успевая обслужить всех и каждого. Потели и покупатели, тщательно и долго выбирая свой будущий товар.

В небольшом отдалении от рынка, сквозь волны песка, по бездорожью, по сильной пустынной жаре брела статная могучая фигура, тяжёлыми шагами бредущая сквозь почти недвижимое песчаное море. Чёрный плотный плащ казался таким тяжёлым и жарким, однако фигура шла, а между её пальцами, прикрытыми тёплыми перчатками, бегала настырная, словно ящерица, юркая фиолетовая молния, маленькая, прозорливая и завораживающая. Капюшон полностью скрывал его мелкую голову, а плащ, будто тёплое одеяло, накрывал блестящий на солнце красивый серебряный доспех.

Странная фигура всё шла себе и шла, то и дело бряцая заклёпками на доспехе. Подозрительно инородная аура вырывалась из бредущего тела. И каждый бы прохожий вздрогнул от такой мощи и силы…

Молнии перебегали с пальца на палец, никак не хотя останавливаться, такие резвящиеся и смешные, словно дети. Тяжёлое дыхание вырывалось из-под капюшона, а ноги мощно топтали унылые пустынные пейзажи.

— К… Кх… Кх… Ххх… — кряхтел маг, совершенно не озираясь по сторонам, идя себе и идя, и только заклёпки громко бряцали, только доспех шумел, будто тяжёлый железный лес. Ветер трепал нависший над лицом капюшон, а песок старался обклеить собой чернявый жаркий плащ.

Маг брёл себе и брёл, кряхтя и сопя, не говоря ни слова, не обращая внимание ни на ближайшую оживлённую торговую дорогу, ни на катающиеся туда-сюда жаркие пески, ни на солнце, яркой точкой повисшее в небе.

Молнии иной раз вырывались из-под натянутого капюшона, под сопение и кряхтение величавой фигуры. Мана так и хотела высвободиться — тёплая, поджарая, смелая и опасная. Инородная, непознаваемая и сильная.

Ноги бодро вышагивали вперёд и будто бы не чувствовали никакой усталости, что по идее должна была одолеть их мерный ход. Тело было бодро и никакая жара не могла помешать целям и задачам мага.

Неизвестный продолжал свой ход, явно зная или даже чувствуя куда должен придти, где должен оказаться и кого должен встретить, ведь Их встреча была предрешена самой судьбой!

Шли дни, а дождь всё не переставал, окончательно туша пламя Чёрного града. Обломки, руины и земля наконец упокоились с миром, и лишь дымок напоминал о страшном пожаре, что уничтожил всё живое в некогда людном, хоть и чудовищном городе.

Саркис давно был в сознании. Его руки непроизвольно сжимали чёрную землю, плотно держа её и поливая редкими слезливыми каплями.

«Когда-то здесь стояли дома… А сейчас тут выгоревшие равнины. Разве я оказался правым? Может лучше все бы жили под Эриковским гнётом, чем загнивали в этой мерзкой земле? Отец… Прав ли я, что уничтожил здесь всё: снёс, смял, разорвал, обрушил, убил?» — как и в день восстания в Эдеме Бог молчал, а небо плакало, не в силах успокоиться и забыть о том, что совершил эдемский маг. — «Как и в тот дождливый эдемский день… Скольких я убил? Как и говорил Эрик — убийца здесь только я. Я один ответственен за разгром армии муравьёв, за смерть простых мирных жителей, так мечтающих жить в своих домиках и просто наслаждаться жизнью… И Демьян — он вырос, выходит, чтобы просто стать пешкой в руках сильных… А я не просто сокрушительно проиграл, но и своим поражением умертвил тысячи некогда живых людей» — редкие слёзы бисеринками орошали землю, первые слёзы Саркиса, первые слёзы эдемского мага.

Эмоции оказались не настолько чуждыми ему, не настолько противными. Окидывая поникшим грустным взором руины домов, маг не мог не расстраиваться… Он впервые подумал о себе, как о самом обычном разрушителе, что не может ни спасти, ни сохранить, ни помочь. Только убить, разрушить, изничтожить…

— Моя сила не идёт на помощь, моя сила идёт лишь на уничтожение… И как мне тогда считать себя достойным Божьим Сыном? Неужто я тоже предал собственного Отца?… Но я же надеялся, я верил в себя… Я ощущал эту силу, хотел защищать, хотел получать от людей благодарности… Почему я только проигрываю? Поражение за поражением!.. — кулак бухнулся о набухшую чавкающую землю. — Что в Эдеме, что в Нижнем мире… Только кажусь таким сильным, крутым, статным, а на самом деле то я кто? Что за… Неожиданная хандра? Что за неожиданная боль? Неужели я — простой человек? — внезапно подумал эдемский маг, снова сворачиваясь маленьким аккуратненьким калачиком. Сейчас этот величавый мужчина напоминал обычного подростка, внезапно осознавшего сложность жизненного пути, сложность осознания собственного «я» и трудность принятия собственных поражений.