— Ну да, мы должны были разжечь костер, жарить на нем зефирки и петь Кумбая? Увы, костер потух, зефир высох, а слова песни я забыл. Так что беги, мышка, в свою норку и не лезь к злому коту. А то съест тебя и не подавится.

На громко хлопнувшую дверь я не обратил внимания. Вот честно, мне было плевать — кто там приехал и зачем. Тетку я не помнил, ее детей не знал, про мужа ничего не слышал. Они мне еще более чужие, чем Степа с Настей. Так и чего политесы разводить? Они — случайные люди в моей жизни, и есть они или нет, мне ни холодно ни жарко. Как, собственно, и им в отношении меня. Хотят жить — пусть живут, главное, чтобы меня не трогали.

— …Итак мы на Большой Арене Аштаэлии. Встречайте участников…

— Ух, началось! -обрадовался я, открывая очередную бутылку с пивом. Вот это я понимаю, отдых и фиг кто меня заставит поднять зад с кресла. Сегодня я точно напьюсь, и пусть всякие там незваные гости подождут…

В общем, я банально напился. За одной бутылкой пива пошла другая, потом третья… Остальное помню урывками. Вроде после Перумовой свары я смотрел какой-то любовный роман, в котором принц влюбился в служанку. Они там страдали, заламывали руки и даже, по-моему, пели песни. Но злой герцог хотел, чтобы принц женился на его страшной и толстой дочке. Поэтому все было против них, и они с горя решили умереть, выпив яд. И вот когда они почти его бухнули, резко выяснилось, что эта девушка вовсе и не служанка, а дочь короля соседней страны, которую у него выкрали в раннем детстве темные силы. Потом враги были наказаны, герои жили долго и счастливо. Такой вот, знаете ли, обычный сказочный конец. Я вроде прослезился. Хотя нет, даже рыдал, как маленькая девочка. А что, я очень сентиментальный, как оказалось, особенно если выпью. Эта история, прям тронула меня за живое.

Потом, помню, смотрел, как двое мужиков, один из которых был в красных трусах, а другой в синих, били друг другу морды в тяжелых перчатках. Этого я вообще понять не мог. Зачем перчатки? Противника надо вырубать голыми кулаками. Тем не менее, я болел за синего, а выиграл красный. И мне, кажется, так обидно за него стало, что я совсем было собрался идти бить морду красному за честь синего. Но почему-то встать с кресла не смог и решил, что разберусь с ним завтра. После я вроде выпил еще, а дальше не помню.

Просыпаться было мерзко. Затекшее тело отозвалось болезненным хрустом, когда я попытался встать с кресла, в котором и уснул. Во рту, по ощущениям, все окрестные коты устроили себе туалет, а после его как следует проветрили, чтобы скрыть следы преступления.

Сушняк был дикий. Отчаянно зевая и пытаясь продрать опухшие глаза, раздеваясь на ходу, я отправился в ванную. Посмотрев в зеркало, я понял, что лучше бы этого не делал — моей рожей можно было смело детишек пугать. Взлохмаченные, спутавшиеся волосы, отпечаток ручки кресла на лице, солидные мешки под глазами. Прямо писаный красавец!

Включив воду, я замер под душем, держась за стенки, чтобы не упасть, потому как ноги ощутимо дрожали. Простояв так минут пятнадцать, я почувствовал себя лучше. Наведя марафет, я обернул вокруг бёдер полотенце и вышел из ванны. И нос к носу столкнулся с двумя девочками лет тринадцати, что с любопытством смотрели на меня. Они были абсолютно одинаковыми — прически, платья и хитрые моськи. При этом девочки были маленькими, а вот сиськи у них были очень большими. Будто они и не настоящие были.

— Черт, допился до такого, что уже в глазах двоиться начинает, -потерев глаза, пробормотал я. И отвернувшись от похмельных глюков, направился к своей одежде, на ходу скидывая полотенце.

— Фу, как не стыдно…

— А он хорош! -раздались одновременно два одинаковых голоса.

— Сгинь, морок! -сделал я Сварожий оберегающий круг. — Вас нет, вы мне мерещитесь.

— Мы есть и мы не мерещимся, -так же в унисон заявили они.

— Ага, вот теперь точно знаю, что мерещитесь. Чтоб я еще раз пил пиво этой марки — да ни в жизнь! Мало мне тяжелой головы, еще и галлюцинации начались.

— Мы не морок.

— Мы живые.

— Можешь потрогать.

— Только нежно.

— У меня это в первый раз.

— А-а-а-а, черт! -упав в кресло, я схватился за голову. Они говорили одновременно, при этом взрывая мне остатки мозга.

— Ты! -наугад я ткнул пальцем в одну из девчонок. — Подойди.

— Платье сразу снимать, или ты это сделаешь сам?

— Зачем платье? —непонимающе моргнул я.

— Так насиловать же будешь? —удивилась девчонка, безо всякого страха подойдя ко мне.

— Больно надо, -буркнул я и осторожно ткнул ее пальцем в руку, все же будучи уверенным, что это морок, и ожидая, что он развеется.

— А-а-а-а!!! — неожиданно завопила она. — Он в меня ткнул своим пальцем! Я теперь обесчещена, и ты, как благородный человек, обязан на мне жениться! Сестра, ты свидетель, теперь не отмажется.

— Все записано и сохранено в облако. Как думаешь, теперь можно будет стрясти с него алименты?

— Не уверена. Вроде только через девять месяцев сможем. Но он может потребовать генетическую экспертизу, и тогда мы будем в пролете.

Лучше обвинить его в приставании к несовершеннолетним. Там и выхлоп сразу, и возможны ежемесячные вливания. Как договоримся.

Ну что, будешь жениться — или мы отправляем запись в полицию? Брак, разумеется, предполагается фиктивный, но с предоставлением доступа к твоим счетам.

— Вот еще, на глюках не женюсь, да и деньги им не нужны.

Встав, я зашарил по комнате глазами в поисках трусов, а после, ничуть их не стесняясь, провел полноценную ревизию комнаты и все-таки их нашел, как я и думал, в шкафу. Голова пока совершенно не работала, а тут еще и эти…

— Так, -одевшись, я сел на кровать. —Давайте сначала. Вы кто?

— Мы Миша и Маша, твои любимые брат и сестра. Вчера вечером приехали и хотели прийти к тебе, но ты уже спал, громко храпел и смешно дрыгал во сне ногой.

— Во сне? Вы что, ко мне в комнату пробрались?! Стоп. Ты сказала — брат и сестра, а я тут вижу, в лучшем случае, двух сестер. Подойди еще раз, чтобы я тебя потрогал. Мне все-таки кажется, что вы мне мерещитесь.

— Не надо меня трогать, я стесняюсь. Братик такой извращенец!!! Не знала, что тебе нравятся маленькие девочки. Запись, как он меня будет трогать, не забудь включить.

— Готово, сис, работаем. Сделай жалостливое лицо и пусти слезу для достоверности. Звуковой ряд потом наложим.

— Хватит говорить хором!!! —опять схватился я за голову. Их слова будто набатом били внутри нее.

— Хорошо.

— Мы не будем…

Они ответили опять одновременно, но увидев, что мои глаза покраснели от злости, благоразумно замолчали.

— Давайте попробуем еще раз — кто из вас Миша, а кто Маша?

— Это страшная тайна, брат.

— Ее никому не позволено знать. Но тебе мы расскажем всего лишь за каких-то несчастных пятьдесят рублей.

Не в силах больше терпеть это бред, я залез в карман и достал смятую купюру, которую протянул им.

— Я Миша, а она Маша, -заявило чудо с косичками.

— Ты опять все перепутала. Это я Миша, а ты Маша.

— А вот и нет!

— А вот и да!!!

— А-а-а-а!!! Хватит!!! Вы меня достали! Я все понял. Это Хранитель послал вас, чтобы мучить меня, пусть ему вовек булочек не есть! Валите туда, откуда пришли, демоны. Я не отдам вам свою душу!!!

— Мы не демоны.

— Мы симпатичней.

— Нам не нужна твоя душа.

— Мы предпочитаем рубли, хотя, в виде исключения, можем взять золотом или камушками драгоценными.

— И вообще…

— Хватит стонать!

— Неужели трудно отличить мальчика от девочки? Но есть способ легко все проверить. Еще сотка, и я покажу тебе свои трусики. Так ты сразу поймешь, кто я — мальчик или девочка.

— Трусики, которые ты собралась принести мне из своей комнаты, можешь оставить себе.

Моя многострадальная голова, наконец, начала работать, и я понял, что передо мной два мелких жулика, о которых мне рассказывала Настя.