Он ей дал свой телефон. Телефон, номер которого знали только самые близкие. И она…
Значит, это была — она. Больше некому.
Бросил меня на произвол судьбы и нашёл утешение в объятиях своей Коровы. Не знаю, как она выглядит. Не видела её никогда. Но она для меня — Корова. С того самого момента, как я про неё узнала.
Знаю, что она меня ненавидит. Знаю. Раньше не верила в такие вещи, но сейчас, — верю. И тоже её ненавижу.
Кровь в венах закипает, когда представляю, что Матвей может кого-то любить. Любить, как меня любил…: дерзко, ненасытно, до срывающегося голоса и полуобморочного состояния. Никто так не умеет больше. Только он…
Никогда ему этого не прощу…
Никогда!
Задыхаюсь…
Говорить не могу…
Дышать не могу…
Стоять не могу…
Срываюсь с места и бегу…
Я до последнего пыталась верить в то, что это был сон. Ошибка. Случайность. Да всё, что угодно, только не это…
Но Миша промолчал. Не ответил. Значит, — это правда. Он просто меня пожалел. Не хотел меня добивать…
Я верила Мише, как себе. Он никогда меня не обманывал. Всегда был рядом, когда был нужен. С самого первого дня. Оберегал, защищал, помогал. Иногда лез на рожон. Иногда пугал, смущал, ставил в неловкое положение. Но был рядом. Всегда.
Даже когда приехала его Настенька — он был рядом. Был рядом с нами. Со мной.
Помню, когда на пляже, мне в голову попали мячом оголтелые волейболисты. Он готов был драться за меня со всеми. Озверел просто, когда я упала, а парень, попавший в меня, подошёл ко мне и взял меня за руку.
Чуть не прибил тогда того парня.
Я перепугалась за него. Жутко перепугалась. Пятеро здоровых мужиков и он — один. Чудом всё закончилось мирно.
Мы с Матвеем в тот день, по магазинам бродили. Умудрились сексом заняться в примерочной перед поездкой на пляж. Не выдержали. С ним вообще сложно было держать себя в руках. Он был всегда на подъёме. Приехали на пляж — мозг в кисель. Я зазевалась и не увидела летящего мяча. Очнулась уже на песке. И Миша рядом. На руки меня берёт, не смотрит ни на кого. Злой, как цербер.
Долго от меня потом не отходил. Всё смотрел на меня. Матвею кучу гадостей наговорил. Мне так неловко было. Не знала, куда провалиться от неловкости. Виноватой себя чувствовала
Когда я заболела и у меня поднялась высокая температура, — всю ночь рядом со мной просидел: уколы делал, обтирал, переодевал. Как с маленькой возился. Матвей не справился бы тогда один. Паниковать начал. Миша приехал и всё взял на себя. Не отходил от меня ни на шаг, пока мне лучше не стало. А я тогда так ничего ему и не рассказала.
Не хотела его втягивать в свои проблемы. А он спрашивал. И долго смотрел, разглядывал меня. Пытался понять.
Матвей меня тогда не понял. Или не захотел. И я не стала больше ничего ему объяснять — закрыла в себе свою боль и переживания. Сделал сноску на его возраст. И всё забыла.
Думала, — молод ещё. Не время.
А он не молод. Он просто младшенький, как Виктор сказал.
Адреналин кипит в крови, подгоняя мой ослабленный стрессами и сигаретами организм.
Не чувствую ничего. Только пот ручьями стекает. Вытираю лицо ладошкой и перехожу на шаг.
Силы закончились…
Не могу больше…
Так устала от всего…
Природа, как будто, чувствует моё настроение: небо затягивается грозовыми тучами, ветер усиливается, закручивая воронки пыли и мусора вперемешку.
Всё для меня сегодня…
Огненные вспышки озаряют небо в преддверии грома. Вздрагиваю от грохота. Останавливаюсь.
В это время года, грозы у нас не редкость, тем более после нескольких дней жары и духоты. Но всё равно неожиданно
В панике бабушки, продающие первые ягоды, начинают сворачивать свои пожитки и разбегаться по укрытиям.
Я почти у дома, но перед моим подъездом стоит чёрный «крузер». И я не хочу к нему. Я его просто сейчас не выдержу
Обрушившийся ливень с градом больно бьет меня по макушке, открытым рукам и ногам. Одежда моментально намокает и прилипает к телу. Распаренный от бега организм остывает за секунды. Зубы стучат от холода и страха вперемешку.
Ныряю под балкон первого этажа, дома напротив, где сердобольные любители бездомных кошек и собак организовали кормушки. Животные разбежались по подвалам и укрытиям, испугавшись непогоды. Никого нет. Никто меня не прогоняет.
Одна…
Съеживаюсь в комочек, на грани обморока и истерики, наблюдая за машиной.
Неожиданно под балкон, с шумом, залетает парень на роликах. Мокрый тоже весь, но такой жизнерадостный, до тошнотиков. Или я уже на нормальных людей смотреть не могу спокойно.
— Приютишь? — вытаскивает откуда-то ветровку и накидывает мне на плечи, не спрашивая. — двигайся ко мне, я не кусаюсь.
— Все вы так говорите, — сама двигаюсь. Холодно.
— Я Антон, — руку протягивает.
— Брат у тебя есть? — спрашиваю в лоб. Руку не подаю.
Он как то смущённо смотрит на меня огромными серыми глазами, не понял похоже моей шутки, но ответил:
— Нет, я один у папы сын. Даже сестры нет.
— У папы?
— Да, с папой живу. А ты?
— А кем ты работаешь? — не отвечаю на его вопрос.
— Слушай, а ты вообще по-другому не знакомишься? Только через анкету?
— Да я вообще не знакомлюсь, ты тут ко мне в гости напросился, если ты забыл, — огрызаюсь и пожимаю плечами, а сама смотрю на отъезжающий от моего подъезда «крузер».
— Занята? — улыбается. Не обиделся.
Не отвечаю. Отворачиваюсь.
Сама думаю: беги от меня мальчик, беги…., от меня одни проблемы.
Дождь прекратился также неожиданно, как и начался. Солнце выглянуло из-за туч и начало пригревать, как ни в чём ни бывало. Стаскиваю с себя его ветровку, сую ему в руки, буркнув: — спасибо.
И выползаю из укрытия.
— Может телефон возьмёшь? — стоит рядом уже на своих роликах.
— Зачем? — осматриваюсь вокруг по привычке и делаю несколько шагов в сторону дома…
— Ну мало ли, вдруг тебе поговорить с кем-нибудь захочется, а никого рядом не будет…
Останавливаюсь:
— Так кем ты работаешь? — повторяю вопрос.
— Да программы разные пишу… — отвечает нехотя.
— Айтишник что ли? — бабушкины слова выскакивают.
Кивает.
— Антон, а ты можешь мой ноутбук посмотреть на предмет инопланетных вмешательств? — не к кому мне обратиться с этим вопросом. — И телефон…
— Да без проблем…
Глава 11
Опять сердце разодрано в клочья…
Болит нестерпимо…
И знобит…
Не хватало ещё заболеть в придачу ко всем тем плюшкам, которые я получила за последнее время.
В ванную сразу иду, шлёпая по коридору грязными ногами. Стаскиваю всё с себя и под горячий душ. Горячая ванна бы подошла лучше, но сил нет и воспоминания не дают…
Мы любили посидеть с Матвеем в ванне вместе. Мы даже не всегда там сексом занимались. Просто сидели, разговаривали, гладили друг друга, целовались, намыливали и смывали пену… После такой прелюдии секс всегда был долгим, неторопливым и умопомрачительно сладким.
Плохо мне без него…
Завариваю себе лечебный час с мёдом, лимоном и имбирём. Выпиваю валерьянку с магнием — всё, что нашла в аптечке успокоительного. И забираюсь с головой под одеяло. Прячусь.
— Что с ней?
— Уйди отсюда, не мельтеши, — Миша. — Иди лучше полотенце намочи, не мешай…
— Что ты делаешь?
— Уйди, я же тебе сказал. Укол от температуры делаю. Почему раньше не позвонил?
— Думал пройдёт…
— Придурок. Ты поговорил с ней? Куда её отправишь, если не получится договориться?
— Зачем? Нормально же всё…
— Бл*ть, Мот, если не поговоришь, то я сам это сделаю…
— Даже не вздумай. Хорошо же всё. Не надо её лишней информацией грузить, вдруг не поймёт… И она моя, понял…
— Понял я. Ты только сам её не просри, со своими загонами. В кои веки нормальную девчонку нашёл, а ведёшь себя временами, как полный ублюдок. Повзрослей уже…
— Я люблю её…
