Застываю…

— Ну ладно, ладно, — поднимает руки, — всё понимаю. Телефон дай.

Я в замешательстве. Со мной никогда и никто так не разговаривал. Вроде и не грубит, а неприятно.

— Дай мне свой, я позвоню.

— Я же найду тебя, если не позвонишь…

Шутит?

Я закрыла дверь на все замки.

Сердце стучит так громко, что оглушает. Кровь разгоняется по венам до запредельных скоростей, пульсирует в висках.

Стою, опираясь на дверь, пытаясь отдышаться.

Хочется смыть с себя сегодняшний день и забыть его. Навсегда.

Скидываю с себя всю одежду. Визитку бросаю в кучу. Не нужен он мне. Никто мне не нужен.

Достаю из барабана стиральной машинки телефон. Я всё ещё не верю в то, что случилось. Просто не могу в это поверить.

Матвей не мог со мной так поступить. Он не мог.

Это невозможно.

Мы не расставались с ним никогда после нашего первого свидания. Мы просто не могли с ним больше расстаться. Мы были созданы друг для друга. Это невозможно объяснить словами. Но это чувствуется. Всегда чувствуется. Когда ты ощущаешь каждую клеточку его, как свою и понимаешь, что он чувствует тебя точно также. Тут не нужны слова. Нужно просто находиться рядом.

И он был рядом. Всегда.

Те несколько дней, что они искали квартиру, он мне звонил….

Звонил утром, чтобы узнать, как я спала. Звонил днём, спросить, чем я занималась и какие планы на вечер. А вечером приезжал…

Мы ужинали, гуляли, ходили в кино или просто катались по городу. Иногда вдвоём, но чаще все вместе. А потом мы прощались с его братом и другом, и остаток вечера проводили вдвоём.

Я никогда и ни с кем не ходила на такие свидания. Даже в школе. Ни с кем так долго не гуляла за ручку. Никто не дарил мне столько внимания и обожания.

Он смотрел на меня так, что сердце замирало от его взгляда. Дыхание останавливалось. Моменты эти хотелось продлить до бесконечности.

А ещё мы целовались…

Целовались до головокружения, до опухших губ, до слёз, до полуобморочного состояния…

Я ни с кем столько не целовалась…

Мы как подростки целовались на улицах и хохотали как сумасшедшие, привлекая к себе всеобщее внимание.

Но нам было всё равно. Мы не видели никого вокруг, кроме друг друга.

Я всё ждала, когда он меня уже пригласит продолжить вечер. Но он не приглашал.

И я не выдержала:

— Хочу тебя, — прошептала ему на ухо в один из вечеров…

— И я хочу, — прошептал он в ответ и потёрся об меня своим желанием. — Очень хочу. Всю тебя хочу. Долго хочу. Не хочу торопиться… — обхватил моё лицо ладонями. — Обещаю, скоро мы будем вместе. — даже не спрашивая моего согласия.

Всё было ясно и так…

А через несколько дней, он сообщил:

— Катюш, внизу тебя жду, с вещами…

— Куда? — уточнила я, готовая идти за ним хоть на край света.

— Как куда? Я обещал тебе кое-что…

Всю дорогу мы ехали и смотрели друг на друга. Распаляя себя взглядами. Не дотрагивались друг до друга. Только улыбались, пьяной от счастья улыбкой.

Закрывает входную дверь и подхватывает меня на руки…Впивается со стоном в мои губы…И несёт…

— Катюшка, — шепчет, в короткие перерыва на глоток воздуха, — ты даже не представляешь, как я тебя хочу… как я ждал этого момента…

Адреналин взрывается в наших венах фейерверками, затмевая рассудок. Целуемся как сумасшедшие, хаотично срывая друг с друга одежду….

С силой прижимаемся друг другу. И целуемся, целуемся, целуемся. Остановиться не можем.

Отрывается от меня на секунду, чтобы помочь мне себя раздеть. И гладит меня. Гладит. Шарит по телу руками.

Грудь сминает. Соски пальцами сжимает, с шумом в себя всасывает…

Дрожу от его прикосновений. От губ его дрожу. От ласк дрожу…

Укладывает на диван, нетерпеливо раздирая фольгу зубами. Быстро раскатывает презерватив по члену…

И резко врывается. Сразу на всю длину.

Я вскрикиваю от неожиданности и непривычной наполненности…

Останавливается на мгновение:

— Прости, не сдержался. Больно? — дышит тяжело.

Всхлипываю от переполняющих меня эмоций…

Подаюсь бёдрами ему навстречу…

Несколько быстрых и глубоких толчков…

То ли стон, то ли смешок вырывается из его груди…

С силой прижимает меня к себе, с шумом всасывая нежную кожу шеи, оставляя яркие отметины…

Вдыхаю его запах. Обнимаю его, глажу по спине… поддержать хочу…

Приподнимается на руках, улыбается немного шальной улыбкой: — это не всё.

— Надеюсь. — Сама смеюсь. — Кто-то мне тут много всего наобещал.

Смотрит на меня. В глазах чёртики прыгают.

— Самая сладкая девочка на свете, — шепчет на ухо и двигает бёдрами. — Катенька моя.

Мурашки по коже…

Приподнимается аккуратно, стягивая презерватив. Завязывает его узлом и бросает на пол. Не заморачиваясь, вытирается своей футболкой и туда же её бросает.

Нависает надо мной. Удерживая вес тела на руках. Шепчет порочно, проводя рукой по влажным складочкам:

— Готова продолжить?

Притягиваю его к себе. Пальцами в волосах его закапываюсь. К губам его тянусь. Чувствую, как увеличивается в размерах его возбуждение. Нетерпеливо трусь об него, как мартовская кошка…Мокрая вся…

Люблю его безумно…

— Мот — громкий, хриплый голос слышится прямо у открытого окна.

Квартира на первом этаже. Комната без кондиционера, но перед окном разбиты клумбы с цветами и растут деревья. Вечерняя прохлада проникает в открытое окно и приятно освежает.

— Катя, — я знаю, что вы там…

Матвей не реагирует. Продолжает целовать меня. Только простынь натягивает на нас, прикрывая наготу.

Дверь закрыта на ключ. На окне — решётка.

— Выходите, бухать будем — ещё громче орёт Миша… — Катя, я тебя давно не видел, выходи… Соскучился.

Он со стоном отрывается от моих губ, продолжая крепко прижиматься бёдрами. И гладит меня, гладит всю…

А я прыскаю… — не сдерживаюсь…

— Выломаю решётку и залезу к вам…

— Бл*ть, прибить его хочется в такие моменты… — сам ржать начинает.

— Пойдём, посидим…. — предлагаю я.

— Мих, выйдем сейчас, не шуми…

Я облегчённо вздохнула, когда Миша сказал, что едет за своей девушкой. Матвей — выдохнул.

Не то чтобы он нас сильно доставал, нет. Но было заметно, как он скучает и пытается бурлящую внутри него энергию перекинуть на кого-нибудь. Кем-нибудь, как правило, была я. Если бы не Матвей, он бы наверное и не отходил от меня — кормил бы круглосуточно и лечил от неизвестных никому болезней. Мне было иногда неловко из-за этого. Я не всегда понимала, как мне себя вести с ним.

Матвей же несколько дней не оставлял меня ни на минуту. Отдавал должок с процентами, как он говорил. Утолял голод — свой и мой. Даже в душ мы ходили вместе. Не могли насытиться друг другом.

Иногда просто валялись с ним в обнимку и молчали. Гладили, трогали друг друга. Смотрели фильмы. Ходили гулять или в магазин.

Однажды я у него спросила:

— Я ничего про тебя не знаю, расскажи…

— Что ты хочешь про меня знать, Катюш? Ты знаешь моего брата. Разве этого мало? — гладит, целует меня без остановки. — Знаешь, чтобы любить не надо что-то друг про друга знать. Всё неважно. Мне не нужно про тебя ничего знать, мне нужно, чтобы ты была рядом.

Всхлипываю. Пробирает до самых укромных уголочков сердца, до кончиков пальцев на ногах пробирает. Поджимаю пальцы. Двигаюсь на нём. Устраиваюсь поудобнее.

И правда, он ведь ничего про меня не знает. Не спрашивал никогда.

Выдыхает сдержанно…

С силой бёдра мои сжимает…

Я не сдаюсь, продолжаю:

— А мне интересно, что тебе нравится. Интересно даже какие книги ты читал в детстве? Мне всё интересно про тебя. Знаешь, у меня в детстве пупса звали Сусанна Кольчикова — книга есть такая.

— Знаю, — смеётся…

— Знаешь? Ты читал про Сусанну Кольчикову? — удивлена.

— Читал. Не знаю, откуда эта книга у нас взялась, но я её помню — злую девочку Сусанну: хулиганку и проказницу. — Улыбается…