– А я не бралась и не напрашивалась. Сами меня сорвали, притащили… Что происходит?

Данияр только махнул рукой, упёрся локтями в колени. Берендей тихо посмеивался, глядя на него:

– Великий поводырь обмишулился аки младенчик, вот что… А я, между прочим, предупреждал. И даже предлагал помочь.

Поводырь беззлобно одернул его:

– Замолчи уже…

Берендей засмеялся в голос.

Ярослава повернулась к Кате:

– Ты-то хоть скажи. Или на тебя тоже морока-экивока напала? О чем они толкуют?

– Я должна была забрать алатырь, чтобы суметь вернуться домой после того, как выполню поручение отца. Но вместе с ним появилась ты… А это было не запланировано.

– Потому что он гудеть начал, поднял меня посреди ночи. Я тряпицу развернула, вижу, горит весь. Залюбовалась. А он приподнялся так и будто бы сам ко мне в руки прыгнул. А потом как рванет. Меня сдавило всю, словно сквозь игольное ушко протянуло, – призналась Ярослава. – А что за поручение?

– У отца дневники пропали, а там кое-что тайное и секретное записано. – Она посмотрела на Данияра – тот снисходительно покосился на нее, усмехнулся. – Надо вернуть до того, как о пропаже прознает вече. Но тут все непросто. И вот…

Катя растерялась, не зная, что дальше говорить, и от растерянности тоже опустилась на пол рядом с Данияром.

– Что делать-то теперь?

– Ждем. Думаем… – парень неопределенно повел плечом. – Подругу твою пока вернуть домой не могу. Новый путевой камень в дом Ярославы только в новолуние загорится.

– И я не могу тебя домой вернуть, как раньше, – вздохнула Катя. – Я тут по важному делу, и волшбой своей пользоваться мне почему-то нельзя.

– А и не надо, я с вами… Можно мне с вами же? – Ярослава умоляюще посмотрела на Данияра, перевела взгляд на Катю. – Я правда вам сгожусь, хоть для волшбы, хоть для чего.

Данияр усмехнулся снисходительно:

– Для волшбы… Если б этим делу помочь можно было, неужели Велес с Макошью не наволхвовали бы? – он бросил взгляд на Берендея. – Катя верно говорит: нам соваться туда с волшбой вообще нельзя, император византийский тут же все узнает.

– И что? – Катя чувствовала, что Данияр что-то недоговаривает, но тот сам промолчал и Берендею не позволил говорить – взглядом припечатал.

Помолчав, добавил:

– Пока ты в спальне вещи в шкаф складывала, я проверил все лазы – нет вора в дне сегодняшнем, во временах схоронился.

– И что теперь? – Берендей присел на корточки перед ними.

– Теперь надо думать.

– Интернет нужен, – вздохнула Катя. Поймав удивленные взгляды ребят, уточнила: – Это такая штука, в которой можно все про всех узнать, со всеми связаться, по типу твоих путевых камней, но только к нему подключены все-все жители Земли… Ну, или почти все.

– И что ты там найти хочешь? Адрес вора?

Катя покачала головой:

– Информацию о дневниках Велеса… Это не иголка все-таки. Если вор схоронился в веках, значит, наследил в прошлом. С помощью интернета мы могли бы узнать, где именно.

Черная крылатая тень неторопливо скользила над землей – круглым шариком, опутанным сетью дорог, надежд и несбывшихся желаний. Обогнув горную гряду, существо снизилось и замерло над уединенной плавучей лачугой в центре озера. Неслышно ступила на дощатый настил.

– Ну? Удалось?! – похоже, ее здесь ждали: Флавий сразу вскочил навстречу.

– Как торопишься ты с расплатой.

Флавий замер, отшатнулся:

– Ты возьмешь плату прямо сейчас?

– Отчего бы и нет… Смертные коварны и изворотливы, хитрее иных богов, знаешь ли. Отпадет у тебя надобность во мне, глядишь, и забудешь ты наши договоренности.

– Нет. Я никогда…

– Никогда не говори «никогда», это самое бесполезное слово. Я хочу быть уверенным, что получу свое.

– Я гарантирую.

– Этого недостаточно, – тень осклабилась и приблизилась к мужчине вплотную. – Не бойся, ты ничего не почувствуешь.

Она обхватила его за плечи, притянула к себе. Опутала мглой, будто саваном, отгородила непроглядными крыльями от мира, забирая в жадные объятия и неуклонно приближаясь. Флавий пытался увернуться, но черное лицо с пронзительными горящими глазами, черты которого никогда не удавалось разглядеть, все время оказывалось совсем рядом. Прохладная тьма коснулась щек, завораживая, парализуя от страха.

– Это всего лишь душа, самая бесполезная вещь из всего, придуманного для вас временем, – тихо шептала, уговаривая человека, черная тень.

Прохладные губы коснулись губ хозяина, вытягивая из груди и вбирая невесомое золотое свечение.

– Ты не заметишь разницы, – усмехнулась тень, приблизившись снова, и вдохнула в приоткрытый рот Флавия угольно-черную пыль.

И только тогда отпустила мужчину, наблюдая пристально, ревниво, как тот, опустившись на колени, захлебывается кашлем.

– Что ты… сделал… – хрипел Флавий. – Ты… обещал, что… я буду жить.

Тень усмехнулась – по лицу скользнул бледный блик:

– Так и есть. Ты все еще жив.

– Мы… так не договаривались… Что ты… вдохнул в меня?

– Ну, что-то забирая, всегда лучше что-то оставлять взамен. Не вздумай жаловаться, скоро ты поймешь все преимущества дружбы со мной.

Мучаясь безудержным приступом кашля, Флавий упал на колени. Схватившись за ворот своей богато вышитой рубашки, он пытался разорвать застежку, чтобы вздохнуть полной грудью. И не мог – хватал ртом воздух: влажный, пропитанный предутренней сыростью, тяжелый.

– Что… ты… сделал со мной?!

– Я подарил тебе частичку себя. Не благодари, император. Будем считать, что это дар на начало твоего царствования. Теперь я буду знать, что ты делаешь, буду видеть твоими глазами, слышать твоими ушами…

Мужчина хрипел, задыхаясь. Тень следила за ним пристально, словно ожидая чего-то.

– Велес обманул тебя, Флавий. Он обещал тебе в жены свою дочь, облеченную немыслимой властью. Вы ведь даже подписали Залог власти, скрепили его печатями… Помнишь? А он взял и скрыл от тебя дочь. Раз – и нет ее.

Флавий, кажется, уже не понимал, что происходит, он смотрел в пустоту безумными глазами, изо рта его показалась розовая пена.

Брезгливо поморщившись, тень выхватила из-за рукава Флавия платок, небрежно бросила его в лицо императору. Тот неловко подобрал его, вытер уголок рта. С удивлением посмотрел на испачканную красным ткань.

Но, кажется, понемногу начал приходить в себя. Тень с удовлетворением отметила, как распрямились плечи императора, потемнел взгляд, на губах заиграла надменная улыбка.

А за плечами мужчины расцвела темная крылатая тень.

– Выходит, Велес нарушил Залог власти? – прорычал император.

Рауль Моисеевич после встречи со следователем почти забыл о Мирошкиной. До сегодняшнего дня, когда поступил вызов в тот же подъезд на последний этаж. Пожилая одинокая дама. Давление. Ей сделали укол, дождались улучшения состояния и вышли на лестницу. Медсестра вызвала лифт.

– Я пешочком, Танечка, кости размять. А то остеохондроз совсем замучил…

– Рауль Мои… – хотела возразить девушка.

Но он не слушал, уже торопливо спускался вниз, к той самой квартире.

Прислушался – показалось, что голоса. Приглушенные.

Позвонил.

Тихо.

Позвонил соседке – та только отругала его.

– Замучили уже! Ходят и ходят! Консьержка я вам, что ли, за квартирой их приглядывать?! – возмущенно крикнула женщина и захлопнула дверь перед носом врача.

«Показалось», – вздохнул он и направился к лифту.

Уже в машине, устроившись рядом с водителем, нашел в кармане сотовый следователя. Набрал, сам не зная, что ему дался этот вызов и эта девочка с косичками.

– Алло, это Рауль Моисеевич Улаев, на днях мы с вами встречались по делу Мирошкиной… Да, врач со скорой. Хотел узнать, нет ли новостей. – Он наблюдал, как водитель выруливает со двора, мигая поворотниками, встраивается в крайний левый ряд. – Как – прекращаете производство по делу?