Дети же, удостоверившись, что их мать выглядит и чувствует себя вполне сносно, оставили их. Им было интересно, что же стало с преступниками, посягнувшими на ее честь, и горели желанием услышать от Рана подробный рассказ.

Пять лет спустя

Даже сильный северо-восточный ветер не мог потревожить тяжелые и длинные косы беловолосой девушки, стоящей на причале и с жадностью глядящей вдаль. Сложная и красивая прическа делали черты ее безупречного и привлекательного лица строгим и суровым, но глаза поражали необыкновенно ярким синим цветом и жарким блеском.

То была Далия. Повзрослевшая и похорошевшая, но одетая в мужской наряд и кожаный доспех, который плотно облегал ее стройную и высокую фигуру. Сильная и не по-женски широкая, покрытая мозолями ладонь девушки расслабленно лежала на рукояти длинного меча — ибо это стояла не просто дева, а воительница.

Далия по прозвищу Дерзкая.

Так ее прозвали с год назад, когда она, против воли матери и отчимов, тайком пробралась на ладью и тем самым приняла участие в очередном походе северян.

И теперь, спустя всего год, добилась того, чтобы участвовать в путешествии как полноправный воин — под надзором старшего брата, разумеется. Но все же — с недовольного согласия родичей.

Ее сердце и душа рвались вперед, к незнакомым землям и народам, к битвам и сражениям. Ее страсть была столь велика, что невольно заставляла Анифу беспокоиться, а ее мужей — тихонько и восторженно ухмыляться.

На их глазах рождалась новая легенда северного края. Новая сказка.

Новая история.

История самих же Свена Яростного и Сигурда Спокойного приобретала новый виток. Может, не такой впечатляющий, как во времена их молодости, но зато правильный и логичный.

За годы их с Анифой странного тройного брака ни страсть, ни любовь к этой женщине никуда не исчезли. Добавилась только дикая, почти сумасшедшая потребность в ней, как ни в чем другом. Эта женщина была дороже золота. Дорожа воды и еды. Дороже самого воздуха.

Сероглазые воины из Рагланда, давно и окончательно обосновавшиеся в Торхилде, по-прежнему боготворили доставшееся им сокровище и более не представляли своей жизни без нее. Их дом был скромен и прост, но этого, как ни странно, было Анифе достаточно. Она купалась в их любви и заботе и с наслаждением вынашивала их совместных детей.

Наконец-то почувствовав на себе три пары устремленных на нее глаз, Далия оглянулась и лучезарно улыбнулась родичам. И получила ответные улыбки — встревоженную матери и немного насмешливые — отчимов.

Конечно, она прекрасно понимала мать. Но не собиралась идти на поводу ее волнения. Но искренне радовалась за нее — счастливую и как будто заново зацветшую подле любящих ее мужчин, один из которых в скором будущем станет ярлом Торхилда.

За прошедшие годы она подарила им троих сыновей — черноволосых, как мать, близнецов Альва и Альрика и невозможно прелестного белокурого Зигфрида, важно восседающего сейчас на сгибе локтя Сигурда. Сейчас Анифа снова была на сносях — и зеленое платье, надетое ею сегодня, уже обтягивало округлившийся животик над низко сидящим пояском из металлических звеньев. Инг, чей дар по мере его взросления становился все сильнее, говорил, что это снова был мальчик, так что пока Далия оставалась единственной дочерью прославленной знахарки из Торхилда.

К счастью, та страшная история, произошедшая с матерью в день ее же свадьбы, совершенно не сказалась на ней. Гораздо позже Анифа все же решилась и рассказала дочери о всех ужасах, которые она пережила, будучи рабыней, и Далия окончательно поняла, насколько сильной и необыкновенной была ее мать.

Теперь, повзрослев, Далия на многие вещи смотрела по-другому. Иногда ей бывало стыдно за все свои прошлые и настоящие выходки. Иногда — она чувствовала невероятную благодарность за терпение и ласку, которыми та неизменно одаривала всех своих детей. И всегда — щемящую нежность к этой, несомненно, крепкой духом и сердцем женщине.

На протяжений пяти лет Анифа многому научила ее, в том числе и особым восточным танцам родом с восточной части степей. Это был особый дар матери дочери, но Далия использовала его по-своему — не просто же так ее прозвали Дерзкой. Благодаря приобретенной гибкости и ловкости она не только наравне сражалась с сильнейшими противниками, но и одерживала победу против двух и даже трех противников одновременно.

Но самым главным было не это.

Анифа снова обрела счастье. Она была женой двух прекрасных и щедрых мужчин, матерью многочисленного и все продолжающегося разрастаться потомства, хозяйкой собственного дома и просто любящей и любимой женщиной.

И хотя волнение за Рана, плавающего уже на собственной ладье как капитан собственной команды, и юную, но порой слишком самоуверенную Далию омрачали ее нежное материнское сердце тревогами, женщина была счастлива.

И по-прежнему, как и в годы юности, — прекрасна и щедра на ласку и заботу.

Не это ли являлось истинным предназначением настоящей женщины?

Хотя, конечно, у каждого человека — будь то женщина или мужчина, ребенок или старик — свое понимание счастья.

Важно одно — после всех лет страданий и испытаний пленница степей и Севера наконец-то была на своем, правильном и совершенном, месте.