Эйрин поела, запила пирог водой, посетила отхожее место и последовала совету. Сначала думала - не уснет, но мерный шум дождя, трепыхание парусины убаюкали.

***

На пристани Куявы норды быстро разгрузили когг. Оказывается, за время путешествия Эйрин не удосужилась разглядеть глубокий трюм под дощатым покрытием, заполненным ящиками и мешками, помимо тех, что рядами были сложены у кормы.

Северяне, посмеиваясь, лихо освободили трюм, заказчик, удивленный оперативностью транспортников, принял товар, и кормчий отвел свой караван ниже по течению реки на стоянку за пределами порта.

- Здесь, на окраине, постоялый двор, который держит наш соотечественник, женившийся на местной. У него мы и поживем пару дней, пока Эйвинд выяснит детали и не договориться о времени отплытия. Ты перебери, что у тебя там есть, может, прикупить чего…

Любава, хозяйка, хорошая женщина, только бездетная…Зато приняла сына Гильфи, он ее матерью зовет. Готовит вкусно, баня у них – рай, хозяйство большое, наши-то у них все пересиживают. Да и другие иноземцы заглядывают, знают, Гильфи-норд до чужих секретов не охоч и обычаи чужие уважает – вполголоса информировал Эйрик девушку, пока они шли к усадьбе на крутом берегу Днипра – именно так попаданка восприняла пункт назначения.

Эйрин слушала, кивала и вертела головой. Подворье трактира поражало размерами (соток 30 навскидку), продуманностью планировки и чистотой: присыпанные чем-то (кирпичная крошка?) дорожки расчерчивали пространство, по левой стороне участка вряд тянулись кирпичные пристрои (конюшня или скотный сарай?), далее плетень огораживал посадки (кроны деревьев виднелись). И колодец-журавель, за ним деревянная избушка и лестница к реке-баня.

Огромный двухэтажный каменный дом, основательный, с небольшими частыми оконцами, несколькими каминными трубами на черепичной крыше гостеприимно распахнул дверь с железными кольцами вместо ручек, и оттуда вышла высокая полная русоволосая женщина в переднике поверх красной юбки с вышивкой крестом по низу и белой блузе, прикрывающей впечатляющую грудь, на которой в три ряда лежали красные бусы.

- Здоровеньки будете, гости дорогие! Позже ждали, но рады, рады! Проходьте, Ося (Осе) уже баню завел, только парус увидел. Эйвинд в городе остался? – говорила Любава мягким грудным голосом, внимательно рассматривая Эйрин. – Комнаты наверху все ваши, кроме одной дальней.. А ты дева, чья будешь? – не утерпела-таки хозяйка. – Неужто Ветерок Густафссон-таки подженился, а, рыжий? Только уж больно худа девка-то…

Эйрик возмущенно фыркнул, обнял Эйрин и, гордо выпятив грудь, ответил хитро прищурившейся трактирщице:

- Госпожа Хансен, познакомьтесь, моя дочь Эйрин Торвальдссон!

Любава переводила изумленный взгляд с самодовольного мужчины на незнакомку, стоявшую рядом с ним, и обратно.

-Эйрик, когда успел-то? В род ввел? – вопросительно протянула женщина. – Ну, по тебе видать, что доволен как монах на трапезе после поста. Поговорим после, а ты дева, подь со мной. Да не обижу, рыжий, не трусь!

Эйрин, немного напрягшись, последовала за хозяйкой на большую уютную кухню в правой части первого этажа дома, где мыли, чистили, рубили, месили ингредиенты будущего пира трое парнишек и девушка лет так по 14-17, бросившие на вошедших быстрые взгляды, но не оставившие своих занятий.

Любава подвела Эйрин к столу возле дальнего окна, указала на стул и, налив из большого самовара кипятка, разбавив его чем-то вроде заварки, подала кружку гостье, потом сняла с глубокой глиняной миски рушник, сказала:

-Ешь, доходяга, и поговорим.

« Деловая колбаса, ты посмотри, а! Держится владычицей морскою, а годов тридцати всего лишь…Но, Ирочка, не выступай пока, может, чего дельного узнаешь» - жуя сдобный пышный пирог с творогом, решала про себя попаданка.

Хозяйка меж тем проверила действия поварят, дала негромко какие-то указания и вернулась за стол аккурат к моменту, когда девушка закончила есть.

-Вкусно, спасибо! – поблагодарила Ира и, сложив руки на коленях, приготовилась выслушать Любаву. «Я - сама скромность и невинность, тетка, не бей больно!». Любава оценила вид гостьи, оперлась на стол и в лоб задала вопрос:

-Ты чьих кровей будешь, пришлая?

«Оба –на!» - явно отразилось на лице Эйрин.

- Не нордка, точно, они не такие жидкие, на местную похожа, но русов стать видна. Как к парням попала да голову задурила, говори! – хлопнула ладонью по столу трактирщица. Ира хотела было в тон ей ответить, но сдержалась.

- Не нордка, да, и не совсем руса, только по матери. А откуда я –там больше нет. И имя прежнее теперь не моё. Эйрин Торвальдссон я, и никак иначе! Решение удочерить принял Эйрик сам, я его к тому не неволила, команда подтвердит. Жидка, говоришь? Болела долго, от опекуна сбежала, что наследство мое забрал да принудить к браку хотел. Сирота я! Эйрику и Густафссону по гроб жизни буду благодарна, что спасли. Более тебе знать ни к чему, хозяйка!

Ира твердо посмотрела на местную Вассу Железнову и не отвела глаз, пока та что-то про себя решала. А потом Любава легко рассмеялась, подняла Иру со стула и обняла.

-Молодец девка, будет с тебя толк у нордов! Они силу уважают, в женщинах особенно. Выживешь! А мясо нарастет. Хорошо. Любава я, ты поняла. Давно мылась? Осе уже напарил малек баньку-то, пойдем, пока жар несильный, помою. Не след так-то делать, но пока еще они все соберутся, мы успеем.

Валиева выдохнула - пронесло! «Чтоб тебя так пронесло» - подкинула не вовремя память цитату из анекдота. Нервы!

Влекомая Любавой, Ирина попала в большую светлую баню, с предбанником и отдельной мыльней, где царил духмяный запах трав, березовых веников и кваса.

-Мать, я еще не нагнал жару, чего вы?- выскочил навстречу паренек: долговязый, нескладный, но с задатками на рост и массу.

-Осе, гостью вот надо бы до мужиков помыть, вишь, волос долгий, сушить замучаешься. Это Эйрин, дочь Эйрика, а это пасынок мой, Осе Хансен, -сказала Любава, взлохматив вихры подростка выше себя.

- Дядька Эйрик женился? – удивился Осе. – Не похожа она на рыжего…

- Приемная, с ними пришла. Ты ступай, принеси нам все, что надобно, да чистые порты с рубахой, что тебе малы стали, а мне пусть Ласка соберет. И гребень не забудьте крупный, иным не разберем. Ходко давай!

Ирина осмотрела строение.

-Любава, а баня-то у вас …

-Не курная? Это я заказала, раз по молодости чуть не угорела в обычной-то, боюсь теперь. А в прошлом годе был у нас постоялец из русов, так предложил печь переложить по –новому, как у них стали делать недавно. Вот и вложилась я, и не прогадала! И места больше, и чисто, и посидеть есть где опосля пара-то. Мужикам нравится, а мне и подавно. Проходи, посидим, пока Ося принесет смену, помою тебя. С устатку-то оно хорошо, а уж после болезни да переживаний и вовсе надоть.

Ирине уже не терпелось скинуть надоевший наряд, распустить волосы и расслабиться в жаркой парилке, очень похожей на ту, что была у неё в Двориках: обитые сосновой плашкой стены, заплетенная в железную сетку груда раскаленных камней, полки с ткаными ковриками, ушат с ковшиком…Лепота, не передать! И пусть весь мир отдохнет!

***

Любава, действительно, до скрипа отмыла впавшую в прострацию гостью, предварительно оходив её вениками – несильно, но качественно, три раза сменила воду, промывая косы, потом под руки вывела в предбанник и дала выпить чудесного квасу с нотками меда.

-Ну, как заново родилась, да?- горделиво оглядывая помещение и осоловевшую девушку, констатировала хозяйка бани. – Ласка уж место тебе приготовила, с ней поживешь: отдельной –то не получиться, много парней, да еще постоялец с охраной заняли светелку. Ох, чего с ним делать, не знаю…- вздохнула молодка.

Ты не спи тута, давай, одевайся в пасынковы вещички, твое-то завтра Лушка простирнет, да пойдем, только платом голову прикрой, не охватило бы с пару-то. Осе, сынок, подь, проветри да зови парней мыться! – Зычно крикнула Любава в дверь. – Мне –то на кухню надо, а ты приляг у Ласки. К ужину позову.