Забавно. Общее впечатление обо мне составили, теперь можно и к делу. Больше всего их интересовало именно мое отношение к иным, только в спор неожиданно вступила Кера, а я на все выпады в сторону человечества даже внимания не обратил. Ну, видимо, такой вариант их тоже устроил.

— Стоит для начала представиться, — продолжал силен. — Ваше имя, как и некоторые детали биографии, как вы догадываетесь, нам уже известны, так что эту часть знакомства опустим. С доблестным Конрутом вы уже тоже знакомы. Этот достойный человек совершил множество поистине героических дел, и в значительной части именно благодаря ему вы можете видеть наше обиталище в том виде, в котором оно сейчас предстает перед вашим взором. Мы трое тоже приложили руку к этому свершению. Мое имя Аеджидайос. Так сложилось, что именно я по своей природной лени и безалаберности решил в свое время остаться в республике, в отличие от многих моих собратьев. Все же именно эти реки, луга и горы издавна были домом для моего народа, а привыкать к жарким пустыням Африки, или же иным каким чуждым местам мне не захотелось. Так и решил я остаться здесь и переждать лихие времена. Заодно и другим бедолагам помогу, тем, кто тоже не захотел или не смог вовремя убраться и при этом оказался достаточно ловок, чтобы выжить и спрятаться.

Аеджидайос, — вот же имя у разумного! — прервался на глоток вина из чаши, и указал ею же на второго участника разговора:

— Этот вспыльчивый юный тельхин — доминус Акмон, которого мать назвала в честь одного из трех первых помощников великой Кибелы. Когда он сказал, что является одним из тех, кто сотворил все эти игры со временем, сильно поскромничал. Доминус Акмон — настоящий волшебник, и вся работа по нашему сокрытию именно на нем, и тех, кто помогает ему в меру сил. — Силен снова прервался на глоток вина, и уже приготовился представить молчаливую даму, которая до сих пор голоса не подавала, как она его прервала.

— Я могу представиться сама, Аеджидайос, — мягко улыбнулась женщина. Меня зовут Кубаба, и когда-то я была той, кому служили предки Акмона.

Сказано было таким тоном, который подразумевал в качестве реакции как минимум безмерное удивление. Впрочем, возможно я не прав, и ожидалось не удивление, а преклонение. Как-то даже неловко, если учесть, что мне имя Кибела ничего не сказало. Как, впрочем и Кубаба. А вот Кере, очевидно, оба этих имени были знакомы: богиня вдруг сощурилась и крайне внимательно уставилась на женщину. Будто пыталась что-то рассмотреть. Впрочем, вглядывалась моя подруга недолго, всего несколько секунд, после чего оглушительно расхохоталась.

— С ума сойти, — всхлипывая, смеялась богиня. — Кузина, во что ты превратилась? Как ты ухитрилась так обессилеть и постареть? Вот это анекдот, а олимпийцы-то все гадали, куда пропала их драгоценная матушка! Ой, не могу, кто бы мог подумать, что такое на свете случается! Ох, не только смертные умеют удивлять!

— Я отказалась от этих своих ипостасей, тетушка. Я более не богиня, и я оставила себе только ту память, коя относится к названному мной имени.

— В таком случае почему ты прозябаешь здесь, а не находишься под крылышком своего любимого Мардука? Помнится, смертная, чье имя и память ты себе оставила, очень почитала этого гордеца.

— Это мое право решать, где и зачем находиться. Именно для этого я и отказалась от прошлой памяти и могущества.

Про Мардука я ничего не понял, а вот то, что Кера назвала эту Кубабу кузиной… Так, кто там у моей подруги мать? Кажется, Нюкта. Кто у нее сестры и братья? Да там много кто! Стоп. Мать олимпийцев. Олимпийских богов, что ли? Рея⁈ Вот уж действительно, с ума сойти. Нет, я как-то привык уже, что рядом со мной ходит настоящая богиня. Но Кера это Кера. Ее никто никогда не почитал, многие даже отказывали ей в праве называться богиней. Правда, насколько мне известно, не боги, а смертные — среди богов никто ее божественность не оспаривал. А тут — Рея. Та, кто породила олимпийских богов. Рехнуться можно. Может, нужно было все-таки повежливее с ней? А то я как-то даже не поклонился. Кера, впрочем, никакого пиетета перед старой знакомой не испытывала, и продолжала спрашивать.

— Ну и как, нравится? Лучше, чем быть богиней? — по-моему подруге вполне искренне интересно.

— Просто по-другому, дорогая сестра. Да и не помню я, как это — быть богиней. Лишь смутные воспоминания. Впрочем, я не понимаю, почему ты спрашиваешь. Твое нынешнее состояние ведь немногим отличается от моего, только ты еще и память сохранила. Это мне впору спрашивать, что лучше — быть богиней или смертной женщиной.

— Ха! Есть свои плюсы и минусы, — сама себе ответила Кера. — Но мне нравится.

— Вот и меня до последнего времени все устраивало.

— Так почему ты не вернула себе свое, и не скинула этого наглого пришельца в Тартар? Я уверена, что уж тебе-то хватило бы сил, чтобы это устроить. Это я всегда была слабачкой, а гордая Рея, титанида и богиня одновременно… Ведь ты в свое время даже муженька своего в Тартар смогла переправить, а он был не чета всем твоим детишкам. И не говори мне, что это Зевс сам справился. Ты помогла ему и силой и интригами — я наблюдала это своими глазами.

— Я не помню ничего из того, о чем ты говоришь, — улыбнулась женщина. — И, к моему сожалению, я не могу вернуть свою прошлую власть. Если бы могла… Если бы могла, я сбросила бы эту мерзость в Тартар, или вовсе за пределы мира, откуда он явился к нам.

— Ты отказалась от божественных сил, но ведь не поглупела! — возмутилась Кера. — Достаточно позволить этому телу умереть, и все вернется, ты разве не знаешь?

— Во-первых, это тело не так-то просто убить, — покачала головой Кубаба. — Оно довольно прочное, не стареет и не боится большинства угроз этого мира. Но в любом случае это не поможет. Ты слышала что-нибудь о купании в шести реках[10]?

Кера определенно что-то слышала. Этот вывод легко сделать из того, как долго она разглядывала ошарашенным взглядом собеседницу. А вот все остальные имели точно такой же недоуменный вид, как и я.

— Как давно… — начала было говорить богиня, но прервала сама себя. — Не важно. Время неважно. Ты отделила от себя не только память, но и силы. Лишила себя части души. Но ты лукавишь. В последнюю реку ты так и не вошла, лишь омыла в ней ноги, правильно[11]? И как тебе теперь знать, что чистый так силен именно благодаря тебе? А я-то все гадала, откуда он так быстро набрал мощи? Ты не смогла уйти окончательно, и твоя сила тоже осталась в мире, никуда не делась. Достаточно было только подобрать ее. И она досталась чистому.

— Это еще неизвестно! — выкрикнула Кубаба, мигом растеряв свое спокойствие. Значит, сама не верит своим словам.

— Известно, — довольно закивала моя подруга. — Ты сама это понимаешь, только боишься признаться даже себе. Надо же как интересно бывает. Из-за малодушия одной уставшей от жизни титаниды в Тартар отправляется куча богов, и еще столько же рискует отправиться следом. О, мне даже завидно. Я все свое существование приносила беду всем и всему, что меня окружает, это было моим смыслом. Но даже мне ни разу не доводилось устраивать чего-то настолько масштабного и великого. Уничтожить целый пантеон! Сотни тысяч судеб смертных и бессмертных оборвались раньше времени, и всего лишь потому, что одна малодушная в последний момент передумала!

— Я НЕ ХОТЕЛА, ЧТОБЫ ТАК ВЫШЛО! — похоже, до конца своих сил Кубаба так и не утратила, потому что от этого вопля сознание потеряли все присутствующие, кроме меня и Керы.

— Я не хотела, чтобы так вышло, — уже спокойнее повторила Кубаба. — Если бы могла, я бы все исправила. Но я не властна над временем.

— Да-да, а тот, кто был властен, давно томится в Тартаре благодаря твоим собственным усилиям, — покивала Кера. — Ох, как же мне сейчас интересно и увлекательно!

— Великие, я прошу прощения, что перебиваю вашу интересную беседу. — Старый Аеджидайос оказался покрепче, чем его коллеги, быстро пришел в себя. — Но я предлагаю отложить это обсуждение до лучших времен. Не уверен, что точно понимаю суть вашей беседы, но догадываюсь, что воспоминания ваши никак не могут повлиять на дела нынешние. Между тем, если вы будете и далее горячиться, кто-то из присутствующих имеет шанс досрочно отправиться в загробный мир, чего хотелось бы избежать.