Надо было гнать их отсюда. Это ж я, урод хэдов, в тридцатник что-то там из себя вдруг могу. Нормальный боец до сорока — ребёнок, мальчик!

Теперь, пожив в эйнитской общине, я знал, почему «мальчик». Мастер Эйче валил с ног своих сорокалетних мальчишек-послушников простым взмахом руки, не поднимаясь из низенького кресла.

Мои — мало кто владел техникой психического наката, но сопротивляться были научены долгой практикой службы со мной. Хоть слово «сопротивление» тут и не то совсем. Накат пускают сквозь, делая сознание пустым…

— Капитан, — прорезался в наушнике голос Роса. Оказывается, я успел нажать отзыв на спецбраслете за миллисекунду до его сигнала. — Опять яблоки подвезли! Ну что за самодеятельность! Я же говорил — ни зелёных, ни красных не ем!

— А как там лодочник? Помирился уже со своей девахой? — быстро спросил я, опасаясь, что Рос вступит в бой и отрубится.

— А чего ей? Носом вон встала.

«Лодочник» — это Келли с его умением лезть, куда не надо. Значит, «Персефона» тоже готовится к обороне.

— Серединку-то выбрасываешь? — спросил я на всякий случай.

Рос понял:

— Незачем пока. Будет мешать — кину тебе.

Значит, Дегир опять не вмешивается. Так он себе и карьеру сделает, отсиживая жопу!..

Я набрал Джоба.

— Слушаю, капитан, — отозвался тот сразу.

— Сейчас будет жарко. Поднимай щенков, и с орбиты — в прокол. Келли будет не до того, чтобы вас подбирать, нужно просто затаиться и отсидеться.

— Возвращаться в расположение крыла, капитан?

— Просто уйдите с глаз, хотя бы в район Джанги.

— Есть, капитан.

Какого Хэда мне Джанга-то на язык навернулась! Эпитэ ма хэтэ! Алати дага!

— Господин капитан, лейтенант Неджел срочно просил подойти!

Кричал дежурный. Бежал ко мне и кричал.

Началось. Простите, кого обидел.

Кьясна, Пояс Дождей, территория Содружества

Накат он и есть накат. Мастер Эйче показывал, как это делается. «Качнуть» маятник, слиться в этом качании со вселенским движением, отстраниться, отпустив маятник вместе с набранной за момент слияния инерцией…

Вот только масштабы…

Небо стремительно темнело. Тяжёлые тени прижимали к скале наш маленький лагерь. Свинцовый холод пробирал до костей и грузом повисал на бухающем сердце.

Неджел велел восьмерым неподготовленным к светопреставлению бойцам лечь на траву и расслабиться.

Помогло это мало. Парни были бледными, глаза блуждали. Приказов они пока слушались, но что будет дальше?

Я приказал их связать.

И тут же увидел молнию, прорезавшую предгрозовое небо. Кто-то стрелял.

И ещё раз, ещё.

Полез на наблюдательную вышку, невысокую, срубленную из свежих сосновых стволов десантниками Джоба, и обнаружил наверху Дьюпа.

Видно отсюда было немногим лучше, чем снизу. Средства технического наблюдения вроде работали, но картины почему-то не проясняли.

— Да брось, — сказал Дьюп, заметив мою возню с приборами. — Машина не возьмёт — реальность двоится. Глазами смотри. Вон там, видишь?

В небе снова сверкнула искра.

— Вижу, но не пойму, что за стрельба. Ясно, что наша «двойка»…

— Они думают, я один тут вменяемый остался, — улыбнулся Дьюп не размыкая губ. — Наивные. Хотели бросить десант. Но кто-то из твоих не спит. Кажется, один. Нет, уже двое, — поправился он. — Видимо, Рос и Дерен. Дерен сильно влияет на остальную команду. Сейчас бóльшая часть пилотов тоже «проснётся». А если десант всё-таки сбросят, ворлоки рядом. Накат им, как мать родная.

— А светочастотное? — мне было жаль ворлоков. Сколько их погибнет, если звери кинутся нас защищать?

— Сигнализацию надо будет своевременно включить, — кивнул Дьюп, как бы соглашаясь, что непорядок подставлять под удар ворлоков.

— Сигнализацию?

Если бы не тяжесть и тьма, повисшие на руках и ногах, я бы за голову схватился.

У сигнализации три режима, один из них — поле, блокирующее электромагнитное излучение. При включённой сигнализации светочастотное оружие просто не сможет генерировать начальный импульс, разве что использовать его на манер дубины?

— То есть мы впустим ворлоков на территорию лагеря, а потом включим сигнализацию? И десантники, попавшие в замкнутый силовой контур, превратятся из охотников в дичь?

Дьюп кивнул.

Я помотал головой, не желая соглашаться с таким раскладом. Командующий был жесток просто физиологически. Ворлок, судя по данным биологов, сильнее человека раза в полтора-два. Разве что такой, как Айим сможет схватиться со зверем в рукопашную, да и то не факт, что выиграет вчистую.

— Надеюсь, до этого не дойдёт, — выдавил я. В горле пересохло — психическое давление не спадало. Каково же сейчас ребятам в небе? — А почему ты не хотел, чтобы вмешался Локьё?

— Потому что разрушим мы, а строить нужно будет другим. Кто не замарает рук. Приказы отдаю я, значит, мне нужно будет уйти.

— Куда? — не понял я.

— Неважно. Сейчас цель — сломать.

— Симелина?

— Нет, — покачал головой Колин. — И эрцог Симелин, и дядя Эберхарда, Ингвас Имэ, всего лишь марионетки текущего энергетического процесса. Два года назад нам удалось остановить войну, но не удалось ментально переломить ситуацию. Мы пытались, но процесс не набрал нужной массы, не стал самопроизвольным. Грубо — нужно около десяти процентов активных членов сообщества заразить нужными идеями, чтобы движение стало необратимым. Но настоящих доказательств у меня тогда не было, и нам удалось убедить только Локьё и его ближайшее окружение. Да, эрцог Сиби пытается сейчас воспитать в своих идеях знатную молодежь своего дома, но этого мало. Пройдёт ещё двадцать лет, он состарится — нельзя растягивать жизнь вечно — и энергетика, и без того недостаточная, угаснет.

— Но войны-то не будет. Главное — чтобы без войны?

— Война — процесс, имеющий значительную историческую инерцию. Он основан на естественной агрессии людей. Это биология человека, против неё не попрёшь.

— Как у ворлоков? — Я мотнул головой: неужели мы — не больше, чем звери? Но ведь должно же быть хоть что-то? Душа? Дух?

— Сама по себе война вечна, мальчик. Её порождают инстинкты, — вздохнул Дьюп. — Мало кому под силу преодолеть это в себе. Мы пока не сумеем найти многих сторонников развития без войны. Такой тип мышления слишком редок для нашей популяции. Приходится играть теми персонажами, которые есть. Но я хочу разбить противостояние Империя-Содружество и вынудить Юг Империи вместе с Югом Содружества противостоять агрессии Имперского Севера. Смешанный Юг — на данный момент наиболее прогрессивное образование. Инженеры, такие, как Энрек, готовы сменить правление эрцогов. Если Империя победит, а у неё уже были шансы победить на Юге, нас ждёт глубокий генетический и функциональный регресс. Ты это хотел услышать?

— Я только во время службы в Северном крыле понимал, на какой стороне воюю… — Тьма стала глубже и вышка жалобно задрожала. — Тут я уже… Я просто делаю, что мне прикажут. Видят Беспамятные, я надеюсь, что ты знаешь лучше. Я…

Дьюп нахмурился, посмотрел мне прямо в глаза, и я выдохнул:

— Делай. Я встану у тебя за спиной.

Он улыбнулся. Грунт закачался под нами. Это было совершенно явственное физическое качание. Или раскачивалась вышка, или дэль, или у меня ехала крыша.

— Что это? — спросил я шепотом.

— В основе любого физического процесса лежит энергия.

Дьюп говорил так спокойно, словно вообще ничего не происходило. Если бы не его пронзительный взгляд секундой раньше, мы могли бы вот так сидеть в баре за кружкой йилана.

— Энергетический посыл первичен, — продолжал он. — Энергия идеи собирает вокруг себя группу людей, которая в свою очередь кормит эту идею своими мечтами, надеждами. Рождается синергетическое образование. Энергия перетекает в группу и в то же время питается от этой группы. Странный аттрактор, понимаешь?

Я кивнул. Аттракторы, возникающие из хаотических систем, мы изучали. Странный аттрактор — как некая суета жизни, которая постоянно рождается и умирает. Перетекает из распада в рождение.