На наркотики не похоже. Какое-то органическое сырьё?

Чувствительность к рукам возвращалась не самым приятным образом, но это был привычный дискомфорт. Как и жажда. А вот желание почесаться — доставало сильно. Но расчёсы заметят, и я терпел.

Терпение — один из самых необходимых солдатских навыков. Отец говорил мне когда-то, что и главная добродетель человека — терпение. Может, он тоже служил?

По терпению мы сдавали целую серию зачетов, а у десантников были ещё и итоговые испытания. Проще — пытки. Предполагалось, что нас могут взять в плен.

Десантников приучали терпеть всякую дрянь, контролируя выброс кортизола. Но это были такие цветочки по сравнению с тем, что я увидел на Юге, что кортизол при слове «пытки» у меня, наверное, вообще уже не вырабатывается.

Я воспринимаю боль, как поток сигналов от нервных клеток, пронизывающих тело. Просто сигналы. Как и эта чесотка. И ничего больше. А на сигналы можно и нужно иногда плевать.

Задержал дыхание. И не дышал, пока желание почесаться не исчезло.

Вот так.

Наконец взялись загружать наш транспорт. Таскали мешки прямо через дыру между капсулой пилотов и грузовым отсеком. Нас со спящим водителем сдвинули в угол. Стали укладывать мешки, переслаивая их для верности тряпками. Хрупкое, что ли? Но что? Я весь мозг сломал, пока размещали этот проклятый груз. Но возможности поинтересоваться всё не было.

Мужики мои быстро, но крепко отметили окончание погрузки и стали выползать на малой тяге из каньона. Неясно было, чего они торопились — некоторые грузовозы стояли, как приклеенные, а их экипаж пьяненько отдыхал себе. Неужто моё бренное тело так действовало таггерам на нервы, что они мечтали скорее избавиться от него?

Наш грузовик почти выбрался из каньона, когда приборы таки донесли до первого бандита, что задница у них, как была дырявая, так и осталась.

Он выругался и снова начал заходить на посадку. Неуклюжий транспорт развернуло, побарботировало маленько.

Я тем временем тихо ковырял упаковку таинственного груза. На ощупь выходило что-то твердое.

Зубы у человека не чета собачьим, но мешковина поддалась. И уж на что я был тупой в геологии, но опознал куски породы, с вкраплением металлических зёрен.

Квазикристаллы! Удивительно крупные, чуть ли не с миллиметр. И кристаллы стишовита рядом, ровные, прозрачные…

Значит, мы не в каньоне — в метеоритном кратере. Образуются эти редкие минералы при давлении свыше 100 тысяч атмосфер и температуре в 1,5 тысячи градусов.

Вот ворюги! Сколько же этот груз может стоить на чёрном рынке?

Грузовик скребанул боком, вызвав неподдельную панику второго бандита, но сел. Второй вылез, ругаясь, и побежал к речке явно не руки мыть. Опасная штука — водородный двигатель, если кругом такие скалы.

Первый бандит пролез в дыру между отсеками и долго смотрел на меня. Думал, наверное.

Я тоже думал. О том, что выбраться из ловушки метеоритного кратера при таком количестве вооруженных бандитов на квадратный метр невозможно, что груз стоит бешеных денег, и воровство тут идёт в государственных масштабах… Что если таггеры стартуют с планеты, то будут заклеивать изолятом и дыру между пилотным и грузовым отсеками, потому что в грузовом — теплоизоляции никакой, и мы тут просто сдохнем вместе с водителем от холода или перегрева — как повезёт. И что первый сейчас оценивает, стоим ли мы, как рабы, того, чтобы перетаскивать нас в отсек к пилотам, а в заплывших глазках застыли недовольство и брезгливость.

У меня не было выбора. Он повернулся и полез в дыру, а я приложил его по башке куском породы общей стоимостью в два-три миллиона условных кредитных единиц. И подхватил тело, не давая ему заклинить проход.

Второй успел отойти метров на двадцать, он мог услышать меня, но времени на варианты не было. Я активировал пульт грузовика, набрал на панели связи личный код Колина. Вообще-то я знаю на память около сотни кодов, мог бы связаться и с Энреком, но руки решили за меня.

Автоотзыв загорелся сразу:

— Колин, — сказал я, не дожидаясь его голоса и понимая, что координаты мои он уже видит на экране, но и бандиты тоже видят, что какая-то тварь включила автомаяк. — Тут траггеры в метеоритном кратере, воруют квазикристаллы и стишовит в промышленных масштабах. Около тридцати грузовых за час. Не знаю, как я отсюда выберусь, скорее — никак. Дегира вызывайте!

Второй бандит подхватил штаны и кинулся к грузовику. Заметил меня, и рот у него стал округляться, как у мультяшного персонажа.

— Держись… — кажется донеслось из динамиков, когда я выскочил и прыжками понёсся к соседнему грузовозу.

Умирать мне сегодня всё ещё не хотелось.

Кьясна, Пояс Дождей, территория Содружества

Ринуться вверх по каменистому склону кратера означало издохнуть тут же. До кустарника, ярусами поднимающегося по обрывистым склонам, ещё нужно было долезть. Первые метров двадцать я был бы как на ладони.

Решил спасаться между разномастными грузовиками и транспортными модулями.

Почему машины прятались в кратере самые маленькие, класса бытовых перевозок — понятно. Нормальному грузовику стартовать втёмную трудно даже с малообжитой Кьясны. А мелочь сновала по орбите, что мухи. Груза брали по чуть-чуть, но цена-то у груза запредельная. Таггерство всегда оправдывает себя с головой. Или — на голову…

Я проскочил под брюхом автопогрузчика, обогнул грузовик и услышал, как где-то забухала горнодобывающая машина.

Метнулся туда. Зачем? А куда ещё-то?

Вообще, нас учили, что проще всего погибнуть как раз вот так — глупо и бесславно. Растерявшись и заметавшись в незнакомом пространстве. Я читал про одного ветерана, без единой царапины прошедшего войну с хаттами и случайно раздавленного глюканувшим автопогрузчиком.

Лучше бы знать, куда ты бежишь. Но я не знал. Всё, что сумел на бегу, в этом своём полуоглушённом состоянии — «качнуть» маятник, давая себе максимальный «удачливый» коридор для побега. Воздействовать на неорганизованную толпу или пытаться влиять на события — с моей подготовкой и в этих условиях было смерти подобно.

Представь рваную рану кратера, голые склоны с начинающейся на приличной высоте бородой зелени. Сгрудившиеся машины. Кругом снуют вооруженные бандиты с мешками или без, которые ещё не поняли, что происходит, но секунд через пять поймут…

И я бегу, никого не трогая, чтобы найти хоть какой-то путь к спасению за эти длинные пять секунд.

Я без оружия (если не считать изъятый у первого бандита Си-12, но какое же это, к Хэду, оружие?), без пожалованного мне полицейского кителя, в грязной измятой футболке, и меня не очень-то принимают за чужого.

Маятник несётся впереди меня, разгоняя события и зевак. Я вижу «коридор», но не знаю, куда бегу.

Секунды тянутся.

Второй бандит истошно орёт сзади. Скоро он добьётся понимания, и таггеры начнут стрелять. Четыре, три, два…

Где-то рядом зашумела вода. Я увидел промоину в скале, которую раньше скрывал от меня транспорт, и уловил визг дробящегося камня.

Мелькнула мысль: «Вдруг там не просто карьер, а подземная река?..» И я понёсся в дыру.

В лицо дохнуло холодом. Хэд! Это был всё-таки вход в карьер.

Навстречу валили обременённые мешками мужики. Они крыли меня на всех языках, ещё не понимая в полутьме пещеры, что за кретин прёт поперёк течения.

Сзади раздались выстрелы. Посыпались камни. Встречные тоже начали бросать мешки, хватаясь за оружие.

Я выдернул у одного особо сообразительного фирер и врезал ему же между глаз коротким литым прикладом. Двое менее сообразительных оружие достать не успели и получили залп в упор.

А туннель всё расширялся. Таггеры прилично подгрызли скалу.

Впереди возникла тёмная урчащая глыба горнодобывающей машины. Возле нее возилось с десяток бандитов, и я свернул с нахоженной дороги в какую-то дыру.