Но у нее не так много вариантов, поскольку ветер завывает, а его запах становится все сильнее.

Либо она одолеет его, либо он возьмет ее.

Все просто.

Но, возможно, это решение уже принято за нее, потому что она падает на бок, поджимая живот и стараясь дышать как можно тише.

Свою последнюю течку она провела в изоляции, вдали от Альф.

Но теперь ее тело кричит о нем, ее сердце болит за него…

Но разум говорит "нет".

Она не может. Они не могут.

Наверху раздается стук, и предметы ударяются о стену. Закрыв глаза, она молится, чтобы это были не стол и стулья, которые она использовала в качестве баррикад.

Пожалуйста, — думает она. Пожалуйста, уходи.

Тяжелые шаги раздаются над головой, и она отползает в самый дальний угол подвала, подальше от двери.

— Милая, — его голос за стеной низкий и шелковистый. — Ты здесь?

Альфа!

Помоги мне, Альфа!

Но она прикусывает язык, заставляя себя молчать.

Боль мучительна, и она сворачивается в клубок, желая, чтобы эта ночь закончилась.

— Малыш. Мне действительно нужно выламывать эту дверь?

Он так спокоен, его голос так нежен, что она почти выдает себя.

Альфа сделал бы лучше.

Альфа мог бы мне помочь.

Она кричит в сгиб локтя, отчаяние и потребность пронизывают ее тело, ее влагалище сжимается.

Ее голова колотится в такт с быстро бьющимся сердцем.

Она почти не замечает ударов в дверь, а смотрит прямо перед собой в темноту — его восхитительный запах становится все ближе.

Она слышит, как он ругается, а затем его сильные руки обхватывают ее, поднимая на ноги.

— Дорогая, — шепчет он. — Я здесь. Тебе больше не нужно бояться.

— Больно, — прохрипела она, злясь на себя за то, что оказалась такой слабой.

— Я знаю, детка. Но я сделаю так, чтобы было лучше, хорошо?

Она теряет равновесие и падает лицом ему на грудь, но его массивные руки протягиваются к ней, удерживая ее на месте. Он уже не в тюремной форме, а в мягком свитере и джинсах.

Она то приходит в себя, то теряет сознание, пока он ведет ее обратно к лестнице, но останавливается, чтобы что-то поднять.

— В самом деле? Нож, Элли? — он упрекает ее. — Ты должна знать, что этого было бы недостаточно, чтобы остановить меня.

Она застонала, отчаянно пытаясь сохранить ясность ума.

— Ты причинил вред доктору Портеру?

— Ни в коем случае, — говорит он, подхватывая ее на руки.

Ее конечности словно налились свинцом, и у нее больше нет сил бороться с ним.

— Он хороший человек. Я обещаю тебе, он невредим.

— Но как же Лита…

— Несколько телефонных звонков. Никто не пострадал, — заверил он ее.

— Кроме того, ты уже сказала ей, чтобы она не беспокоилась, ты вернешься в конце недели. Честно говоря, ты ведешь себя так, будто я убийца.

Он хихикает над своей шуткой, неся ее обратно по лестнице в переднюю комнату.

— Я никогда не смогу простить тебе этого, — пробормотала она.

Опустив ее на потертый диван, он прижимается губами к ее лбу.

— Ты вся горишь. Тебе небезопасно проходить через свою течку в одиночку. Любой альфа может воспользоваться этим. Я защищаю тебя, милая.

Она могла бы убить его в этот момент.

Какая дерзость.

— Они придут за тобой, — пытается она снова, и слышит в темноте его насмешку.

— Вообще-то они все думают, что я уже в часе езды, — говорит он, роясь в спальне. — Что дает мне достаточно времени для подготовки.

Снова включается электричество, и на нее светит крошечный верхний светильник. Она пытается пошевелиться, но конечности не слушаются.

— Время подготовиться к чему? — прохрипела она.

— К теплу, милая. Это все одеяла, которые у тебя есть? — он снова входит в ее поле зрения, и сердце ее замирает.

Он пугающе красив в черном свитере с V-образным вырезом, демонстрирующем рельеф его мышц. Темно-синие джинсовые брюки идеально сидят на его бедрах и ляжках, придавая ему изысканный вид. С уложенными темными волосами он похож на модель.

Это нечестно.

Он повторяет свой вопрос, но она закрывает глаза, не желая больше смотреть в глаза реальности. Эрик берет ее за руку, его ладонь обхватывает ее, и она вздыхает от его прикосновения.

Как бы сильно она ни ненавидела его, ее тело зовет его.

Он нужен ей.

Их пальцы переплетаются, и она слышит тихий урчащий звук.

Он мурлычет для нее.

— Я все исправлю, — клянется он, гладя рукой ее влажный лоб. — Обещаю.

— Единственное, что может сделать мне лучше, — это твое исчезновение из моей жизни, — прорычала она, еще крепче сжимая его руку.

Он наклоняется к ней, мурлыча все громче, и заключает ее в свои объятия.

— Слишком поздно для этого, — вздыхает он. — Теперь я целиком твой. Я не сбегаю из тюрьмы ради кого попало.

— О, Боже, — простонала она, когда он относит ее вместе с одеялами обратно в спальню. — Как ты можешь шутить в такой момент?

Его хватка на ней усиливается, его пальцы сжимаются достаточно сильно, чтобы оставить синяки.

— Либо так, либо я теряю контроль над собой и трахаю тебя до потери сознания. Скажи мне, как мы поступим, детка.

Она не может сдержать стон, который вырывается у нее, потому что она хочет его. Она так сильно хочет, чтобы он был в ней, что может умереть.

Альфа. Альфа. Альфа

— После этого, — прохрипела она, хватаясь за его свитер и потянув его вниз. — Между нами все кончено.

Он рычит, еще сильнее прижимая ее к матрасу.

— Посмотрим, детка.

Он любит ее.

И независимо от того, готова ли она это признать, он ей нужен.

Ее запах изменился, как только он вошел в подвал. Горечь ее страха испарилась, превратившись в сладкую радость.

Это была похоть, смешанная с заботой, нежность, смешанная с потребностью.

Он знает, что она затаила обиду, и не винит ее.

В конце концов, они познакомились при "сомнительных" обстоятельствах.

Но подавляющие вещества, текущие по его венам, достаточно сильны, чтобы держать себя в руках, когда она отчаянно цепляется за него, притягивая его к себе на кровать.

Он держит под контролем своего внутреннего Альфу, стараясь быть тем, кто ей нужен. А сейчас ей нужно, чтобы он прикоснулся к ней.

Он никогда не устанет целовать ее. Это самая естественная вещь в мире. Его губы сливаются с ее губами, и она вздыхает, прижимаясь к его губам.

— Омега, — пробормотал он между поцелуями.

— Пожалуйста, — умоляет она. — Сделай так, чтобы мне перестало быть больно, Эрик.

Ему не нужно повторять дважды. Он стягивает с нее испачканную одежду, подставляя ее разгоряченное тело прохладному воздуху. Он просовывает руку между ее ног, а другой обхватывает ее за горло, играя с ней.

Она выгибается навстречу его прикосновениям, и он сжимает ее сильнее, просто чтобы напомнить ей, кому она принадлежит.

Как он и предполагал, ей это нравится. Его пальцы входят в неё за несколько секунд, и вскоре он доводит ее до оргазма. Она кончает тихо, его рука все еще обхватывает ее горло, голос вырывается в придушенных вздохах, когда она скачет на нем. Когда он наконец отпускает ее, она задыхается, но на ее лице появляется злобная ухмылка.

— Это моя девочка.

— Еще, — требует она, неприлично широко раздвигая ноги, обнажая себя перед ним. — Внутри меня. Пожалуйста.

Когда она начинает возбуждаться, ее запах меняется. Это чертовски неотразимо, и он срывает с себя одежду прежде, чем успевает подумать. Его член находит вход в ее влагалище, и он проталкивается внутрь, не в силах больше сдерживаться. Они оба стонут в унисон, когда он погружается в нее так глубоко, как только может, отчаянно желая почувствовать себя как можно ближе к ней.

Он не сдерживается. Он вонзается в нее, безжалостно трахая ее на кровати, снова и снова требуя ее.

— Ты. Ты. Моя, — рычит он с каждым толчком бедер, и она может только кивать головой в знак согласия.