Она отсасывает ему, одной рукой работая над его стволом, а другой лаская яйца, и между ее ног собирается лужа. Она сжимает его сильно, немного слишком грубо, и он дергается в ее руках.

— Если ты будешь сопротивляться, мне придется трахать тебя в рот, — предупреждает он, и она стонет, обхватив его член.

Без предупреждения он толкает ее бедрами, пока ее нос не сталкивается с его животом, и удерживает ее там.

Она корчится, у нее срабатывает рвотный рефлекс, но он держит ее до тех пор, пока она не начинает дрожать.

— Никогда не забывай, кто здесь главный, — шепчет он, пока она сопротивляется. Её сок вытекает из нее, пачкая ковер в отеле. — Каждая твоя дырочка — моя. И так долго, как я захочу.

Ее глаза слезятся, голова плывет, и он наконец отпускает ее. Она со всхлипом падает на колени, струйка слюны стекает с конца его члена к ее рту.

— Ты с ума сошел, — шипит она, даже когда ее влагалище умоляет о большем…

Без предупреждения он подхватывает ее и швыряет на кровать.

— Ты уже знала это, красавица, — ругает он ее. — И твоей маленькой киске это нравится. А теперь садись мне на лицо.

Ей не нужно повторять дважды. Он ложится на кровать, и она опускает свою попку к его рту, наблюдая за тем, как дергается его член.

— Ты не представляешь, как долго я думал об этом, — шепчет он ей в самое лоно, а затем берет ее за бедра и прижимает ее киску прямо к своему лицу. Он раздвигает ее пальцами, слизывая языком толстую полоску и наслаждаясь ее гладкостью.

Ее рот открывается в шоке, когда он присасывается к ее клитору, и она осторожно садится на него, стараясь не давить слишком сильно.

Он делает паузу, его губы покидают ее клитор, и она вскрикивает от потери чувствительности.

— Не сдерживайся, детка, — предупреждает он, ущипнув ее за внутреннюю сторону бедра. — Оседлай мое лицо. Подпрыгивай на нем. Я выдержу.

Она так и делает. Опьяненная наслаждением, она использует его лицо, прижимаясь к нему, а его язык проникает в нее. Он работает над ней до тех пор, пока она не задыхается, из ее рта вырываются слабые стоны, когда она пытается удержаться в вертикальном положении.

Он точно знает, где ее лизать. Он точно знает, как обсасывать ее клитор, нежно посасывая его губами.

Это просто смешно. Как будто он был с ней не несколько дней, а несколько лет, так искусно он ее ублажает.

Но она хочет отплатить ему тем же.

Его член, массивный и требующий внимания, подергивается в предвкушении. Наклонившись, она берет его в рот, располагаясь над его телом. Он стонет в ее лоно, она вдыхает запах Эрика, а затем берет в рот так глубоко, как только может. Она наваливается на него сверху, закрывая его лицо, и глубоко всасывая его член.

Это восхитительно.

Она кончает прежде, чем успевает предупредить его, и из ее глубины вытекает нектар, заливая его лицо. Когда она стонет вокруг него, ее горло расслабляется, и она чувствует, как он надувается.

Его узел раздувается в ее горле.

Это должно вызывать ужас, но это только подстегивает ее, и струйка за струйкой вырывается ей в рот.

Это грязно. Это приводит к беспорядку, и она, наконец, вынуждена отпустить его и втянуть воздух, захлебываясь его семенем.

— Твою мать, — рычит он ей в бедро. — Черт, детка, ты все еще кончаешь. Черт возьми.

Она едва приходит в себя, отстраняясь от него и задыхаясь. Ее кожа горит, возвращается прежний жар.

Она корчится в судорогах на одеялах, пока он ее успокаивает.

— Черт, — шипит он, скатываясь с кровати. Она закрывает глаза и беспомощно извивается на матрасе, требуя большего.

Через несколько секунд он возвращается к ней и прохладной тряпкой вытирает ее лицо и судорожно сведенные брови.

— Я скоро потеряю себя, — шепчет он ей на ухо. — Я не могу больше ждать. Элли… я должен завладеть тобой.

— Сделай это, — шепчет она. — Сделай это, пожалуйста. Мне это нужно. Трахни меня, Эрик, пожалуйста.

Прохладная ткань исчезла, и она приподнялась над кроватью. Его глаза дики, полны голода и темны от потребности.

Зарычав, он забрался на нее сверху и обхватил ее бедро. Он сорвал с себя рубашку, и ее руки блуждают по его обнаженной груди, оставляя ногтями царапины.

Он закрывает глаза и шипит.

— Блять, да, — шепчет он. — Сделай так, чтобы было больно, детка.

Затем он впивается в нее и вырывает воздух из ее легких.

Он так глубоко, глубже, чем раньше. Его узел все еще раздувается, и она болезненно растягивается, хныча от боли.

— Хорошая Омега, — шипит он, покачивая бедрами. — Так чертовски хорошо для меня.

Альфа доволен!

— Еще, — умоляет она.

— Ты хочешь еще? — он рычит, входя глубже. — Ты хочешь, чтобы я раздвинул эту маленькую киску?

Она кивает, и он насаживает ее сильнее, пока он не убеждается, что вот-вот она сломается.

Но ей это нужно. Ей нужен он.

— Я люблю тебя, — шепчет она, и он рычит.

Его губы упираются в ее шею, его зубы впиваются в ее метку, и её зрение затуманивается.

Он хотел, чтобы это длилось дольше, но ее слова сломили его.

Метка легко лопается под его зубами, и ее восхитительная кровь наполняет его рот. Ее жизненная эссенция на вкус еще слаще, чем нектар, и он стонет, зализывая рану.

Его Омега поддалась наслаждению, ее тело дергается и бьется в спазмах, но он бодр как никогда.

Узы соединяют их, и внезапно она оказывается повсюду.

Все, что осталось от его сердца, остатки его души переплетаются с ее душой, и он чувствует все.

Он видит ее жизнь, эмоции, которые она скрывает, и доброту в ее сердце. Ее печаль и страдание танцуют в его венах, и он видит, как в ней отражаются многие его собственные эмоции.

Когда он входит в нее, наполняя ее спермой до краев, он впитывает каждое украденное воспоминание и секреты, которые она все еще хранит.

Она не может спрятаться от него. Больше не сможет.

Также, как и он не может спрятаться от нее.

Его прошлое теперь принадлежит ей, и она задыхается, когда его эмоции вливаются в нее, а его душа сливается с ее собственной.

— Моя, — шепчет он ей на ухо, прижимаясь бедрами к ее бедрам. — Твоя душа — моя, Омега.

Он заглатывает ртом ее крики наслаждения, его язык глубоко погружается в ее рот, пробуя на вкус каждый сладкий дюйм ее рта.

Его Альфа рычит, обезумев от обладания и удовольствия.

Он хочет большего.

Кровь и слюна капают с ее плеча, когда он переворачивает их на бок. Его рука обхватывает ее горло, притягивая ее ближе к себе, и он раскачивает ее на своем узле.

— Ты больше никогда не будешь от меня убегать, правда? — он рычит на нее. — Ты больше никогда не заберешь у меня эту киску, правда, Омега?

Он шипит ей в ухо грязные требования, и она выдавливает из себя согласие.

И маленькой шалунье это нравится. Из ее влагалище течет, и настигает очередной оргазм, когда он доводит ее клитор до исступления. Он делает еще один толчок, пока его узел не становится таким большим и твердым, что никто из них не может пошевелиться.

Он отпускает ее горло, давая ей возможность насладиться кислородом, и посасывает ее шею.

Он продолжает свои ласки до тех пор, пока они оба не теряют сознание.

* * *

Ее течка такая же сильная, как и его гон.

Она просыпается в нужде, царапает его грудь, пока он не заставляет ее встать на колени и не вводит в нее свой член.

Эта поза совсем другая, и он клянется, что чувствует ее гребаное лоно, когда входит в нее, одной рукой хватая ее за волосы и заставляя откинуть шею назад.

— Моя маленькая Омега, — рычит он, и зверь внутри него вырывается на свободу. — Моя хорошая девочка. Тебе нравится, когда твой большой плохой Альфа трахает тебя?

Она лепечет какую-то чушь, и он с трудом верит словам, которые вылетают из его рта.

— Я буду трахать тебя, детка. Пусть моя сперма будет в тебе, пока ты не подаришь мне семью.