— Я приготовлю ужин?

— Я весь день кусочничал и не голодный. Но себе приготовь, если хочешь.

Он возвращается к новостям, не замечая ни моего взгляда, ни моего разочарования. Попросить, что ли, налить вина и мне? И тут накатывает злость. Какого черта он сидит тут как ни в чем не бывало после такого прокола?

— Я пойду в кабинет, — говорю я.

— Не хочешь вина?

— Нет, спасибо.

— Ок.

Лео вновь с равнодушным видом утыкается в телефон. Я какое-то время бесстрастно разглядываю его лицо.

— Можешь на этой неделе оставаться в Бирмингеме, — произношу я.

Он резко поднимает голову. Я смогла завладеть его вниманием.

— Что, прости?

— Можешь не возвращаться каждый вечер, оставайся в Бирмингеме.

— А ты куда собираешься?

— Никуда.

— Ты что же, будешь тут одна?

— Да.

Лео смотрит на меня как на незнакомую:

— А в четверг? Мне возвращаться?

— Я тебе в среду сообщу.

У себя в кабинете я пытаюсь подытожить все, что узнала об убийстве Нины. Лорна с Эдвардом слышали, как Нина и Оливер ссорятся; на следующий день Нина призналась Лорне, что у нее роман. В тот вечер, по словам Оливера, он вернулся домой около девяти и отправился посидеть в сквере, а потом уже пошел домой. И обнаружил труп Нины. Как же так? Лорна абсолютно уверена в своих показаниях. Почему же Оливер заявил, что пошел посидеть в сквере, если он туда точно не ходил? Ляпнул с перепугу первое, что пришло в голову? Или спланировал все заранее, надеясь, что в такой час никто не станет смотреть в окно?

Глава 20

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО ЛЕО СОБИРАЕТСЯ НА РАБОТУ БЕСКОНЕЧНО ДОЛГО, давая мне время передумать. По лестнице ступает тяжелее обычного. Обозначает свое присутствие, пытаясь донести, насколько пустым будет казаться этот дом без него.

Он спускается вниз с сумкой и нарочно с силой швыряет ее на пол. Мне уже надоели эти назойливые намеки на то, что его не будет несколько дней. Мы ведь изначально собирались жить в таком режиме до окончания его контракта в Бирмингеме — он уезжает в понедельник утром и возвращается в четверг вечером. А теперь он воспринимает это как какое-то наказание.

После его ухода я еще долго лежу в постели, не в силах стряхнуть оцепенение. На меня давит неопределенность наших отношений. В Лондон я переехала, полная надежд, хоть и немного нервничала из-за того, что придется как-то адаптироваться к мегаполису, однако мне не терпелось перейти на новый уровень отношений с Лео. А теперь они, очевидно, разваливаются. Даже после гибели родителей и сестры мне не было так одиноко.

Я выбираюсь из постели только ради кофе. Несу его в гостиную и пью, стоя у окна и разглядывая деревья — листва успела слегка поредеть. Уже десятый час, мне давно пора за работу. Глаз улавливает какое-то движение — это Ева выходит из дома. Она в костюме для пробежек, и я хочу постучать в окно, но тут за ней появляется Тамсин. Я быстро отступаю назад, не теряя, однако, их из виду. Они обмениваются какими-то фразами, потом Ева перебегает через дорогу и исчезает в сквере, а Тамсин остается стоять на дороге.

Нужно позавтракать. Я возвращаюсь на кухню, сую хлеб в тостер, нахожу в холодильнике мед. От неожиданного звонка в дверь я выпускаю банку из рук, и она грохается на пол прямо у моих босых ног. Смотрю на осколки, прилипшие к моим голубым пижамным штанам, и думаю, с чего начать уборку, но в дверь снова звонят. Кто бы это ни был, уходить он не собирается.

Осторожно переступив через разбитую банку, я иду в холл, открываю дверь и оказываюсь лицом к лицу с человеком, которого совсем не жажду видеть. С Тамсин.

— Привет, Элис. — Похолодало, и на ней белый пуховик и белые замшевые полусапожки. Выглядит она великолепно.

— Прости, — говорю я, сознавая, что стою в пижаме. — Я неважно себя чувствую. Поэтому, если ты снова собираешься наезжать, то лучше приходи в другой раз.

Тамсин переступает с ноги на ногу.

— Нет, я не затем… Я хотела извиниться. Не стоило мне так нападать на тебя. Плохая неделя выдалась.

— Ладно. Но, как я уже объясняла, я не расстраивала Лорну; она сказала, что для нее это облегчение — поговорить о Нине хоть с кем-то, потому что никто больше о ней даже не заикается.

Тамсин кивает. Я отгоняю всплывшую перед глазами картинку: Лорна теребит жемчужное ожерелье.

— Я хотела позвать тебя на кофе в пятницу, — говорит она. — Утром, в половине одиннадцатого. Согласна? Я знаю, ты работаешь… Ева тоже будет, — прибавляет она, словно решив, что я боюсь оказаться с ней наедине.

Мне не очень хочется прерывать рабочий день, хотя, с другой стороны, я могу поработать во время ланча.

— Спасибо, я с удовольствием, — отвечаю я.

— Отлично! — В голосе Тамсин сквозит явное облегчение и даже радость. — Ну, тогда пока, Элис, скоро увидимся.

Я смотрю, как она идет по дорожке, и кричу вслед:

— Кстати, выглядишь потрясающе!

Она, обернувшись, машет рукой, однако на ее лице читается грусть, словно на самом деле она мне не верит.

В кухне я принимаюсь за уборку. И вдруг понимаю: этот дом меня душит. Мне нужен глоток свежего воздуха. Полчаса в саду должны помочь. Можно что-нибудь прополоть. Люблю прополку — я могу заниматься ею на автопилоте, спокойно размышляя о чем-нибудь.

Вчерашний дождь облегчил мне работу. Добравшись до середины левой части сада, я замечаю, что в заборе между нашим участком и участком Евы с Уиллом не хватает одной секции. Это не так страшно, потому что просвет частично закрыт кустами. Отодвинув ветки, я понимаю, что при желании могу спокойно пройти к ним в сад. Возможно, Ева с Ниной пользовались этим ходом, чтобы сократить путь и не идти по дороге, когда им хотелось увидеться. Мысленно делаю пометку: при случае спросить об этом у Евы.

Звонит мобильник. Я выпрямляюсь, расправляю спину. Это Джинни.

— Привет, Элис. Звоню узнать, как ты. Я не помешала?

— Нет, все хорошо, я тут в саду вожусь. На улице приятно. Ты как? Хорошо провела выходные?

— Ну, муж окончательно променял меня на гольф. И меня это устраивает. Марк с Беном вчера целый день провели на поле для гольфа. Бен потом зашел к нам выпить и спрашивал про тебя.

— Мило с его стороны.

— На самом деле я звоню потому, — продолжает она после паузы, — что Лео звонил мне сегодня утром.

— Лео?

— Да. Сказал, ты не хочешь, чтобы он на этой неделе возвращался домой. Мол, ты велела ему оставаться в Бирмингеме. И он хотел, чтобы я проверяла, все ли тут с тобой в порядке.

— Я в порядке, — отвечаю я с наигранной бодростью: на самом деле мне не дает покоя мысль, что сегодня ночью я останусь одна.

— Хочешь, я к тебе приеду?

— Очень мило с твоей стороны, но у меня правда все отлично. Я должна сделать это, Джинни. Должна узнать, смогу ли находиться тут одна. Мы всего месяц назад переехали, я пока не хочу бросать этот дом.

— Я думаю, Лео боится, что ты бросишь его.

Я вздыхаю:

— Честно говоря, я уже не знаю, как к нему отношусь. Все еще не могу понять, почему он соврал мне.

— Как насчет того, чтобы вместе где-нибудь поесть на этой неделе? Я могу взять перерыв на обед подлиннее.

— Давай, здорово. Когда?

— Завтра или в пятницу.

— Тогда завтра, — отвечаю я, вспоминая, что в пятницу пью кофе с Тамсин. — Вот бы пойти в тот ресторан в Ковент-Гардене, где подают морского черта. Это же недалеко от тебя?

— В «Нептун»? Я за десять минут до него дойду. Позвоню и закажу столик на полдвенадцатого.

— Отлично, тогда увидимся там.

Два приглашения плюс возня в саду — теперь легче вернуться к работе. Мне нравится книга, которую прислали на перевод, и я погружаюсь в нее настолько, что прерываюсь лишь в три часа — перекусить. Вышло солнце, и потому, съев сэндвич, я решаю пойти прогуляться в Финсбери-парк и продолжить перевод уже вечером. Раз Лео не вернется, нужно на что-то отвлечься, прежде чем засесть на ночь дома в одиночку.