— Если вы прикажете, — глухо ответила она.

Александр задумчиво рассматривал её.

— Я бы не стал вас заставлять. Но экспедиция отправится весной. И мне нужен капитан. Если вы желаете — обратитесь к министру Кюхельдорфу. Он позаботится о вас.

Ксения кивнула, но так ничего и не сказала ему.

Едва покинув ристалище, она стала выискивать взглядом ложу, где должен был расположиться Орлов. Тот сидел, глядя перед собой в пустоту, а рядом с ним, держа его за руку, сидела Анастасия.

Ксении вдруг стало невыносимо тошно.

– Зачем это всё? — спросила она у самой себя.

— Во славу его величества императора! — услышала тут же над самым ухом и ощутила весомый удар по плечу. — Идём. Говорят, здесь шампанское раздают просто так. А нам давно уже нужно поговорить.

Пришёл сентябрь, и город погрузился в ворох опавших листьев, курился горьковатым дымом осенних костров, пах сырой землёй и яблоками – и так до октября. Проходили холодные дожди – и город утопал уже в грязи. Прохожие теряли в лужах галоши, брали извозчиков для переезда через улицу и страстно мечтали о зиме.

В тот день, после карусели, впервые за долгое время Ксения напилась.

Посиделки в трактире с Крылатыми не принесли и тени удовольствия, и чем плотнее становился туман в голове, тем сама она становилась злей.

Чем кончилась ночь, Ксения вспомнить не могла – только долго ощупывала перед зеркалом кровоподтёк, с мрачным ехидством думая, что такой Орлов не захочет её видеть.

Ксения ошиблась. Орлову, кажется, было всё равно. Он весь был погружён в хозяйственные дела – и в Анастасию, которая продолжала обитать в соседнем крыле.

Ксения невольно тешила себя мыслью, что её апартаменты были обустроены гораздо ближе к комнатам Орлова, но утешение это было слабым, потому что Анастасия всё равно была невестой – в отличие от неё.

Дата свадьбы в очередной раз была перенесена.

– Я не могу на ней не жениться, – говорил тем временем Орлов, кружа по шахматной комнате, где только они с Ксенией теперь и бывали вдвоём.

Ксения устала. Просто устала слушать эти слова, повторявшиеся день за днём. Казалось, Орлов и вовсе больше не может говорить ни о чём.

Сама Ксения тоже не могла. При виде Орлова в голове мгновенно всплывала Анастасия – и наоборот.

Впрочем, говорить об Анастасие она тоже уже не могла. Ей было противно от себя самой, но стоило открыть рот, как из него вырывалось:

– Анастасия…

Потому Ксения молчала и смотрела в окно. А когда наступал вечер – ехала в город, в кабак, чтобы напиться до чёртиков и забыть о том, что творилось внутри.

Злость если и ослабевала, то ненадолго – до новой встречи с Орловым. Или с Анастасией, которая ждала её под окном.

Ксении всё чаще казалось, что ещё немного – и она убьёт её. Наплевав на дуэльный кодекс и любые «но». Сны становились всё явственнее, и теперь уже звёзды были ни при чём – она просто видела Анастасию, которой причиняла боль.

В конце сентября Ксения отправилась в Шлиссельбург – узнать о подробностях предложения, которое сделал ей император.

Кюхельдорф рассказал обо всём в деталях, но отметил, что возникли новые обстоятельства, и отправление планировалось в ноябре – нужно было принять решение до тех пор.

Ксения думала. Бродила по улицам, где летом они гуляли с Орловым, останавливалась на набережных… и никак не могла отвлечься от того, что у Орлова есть Анастасия.

В конце концов она завернула в кабак, где тут же обнаружила нескольких знакомых ребят и, разжившись бутылкой вина за их счёт, стала пить, потихоньку забывая обо всём.

– Я ненавижу его… – шептала она и тут же замолкала, надеясь, что никто не услышал.

Ксения не могла точно сказать, сколько выпила, но много – судя по тому, что в тот вечер сама добраться до поместья Орлова не смогла. Двое Крылатых поддерживали её с двух сторон и уже готовы были передать на руки Орлову, когда в прихожей показалась разбуженная Анастасия.

– Капитан! – выпалила Ксения, указывая пальцем на девушку, которая вскинула бровь, но в то же время опасливо отступила назад на один шаг.

– Ксения… – «пойдём спать» – хотел было сказать Орлов, но, заметив Анастасию, замолк.

Анастасия, обнаружив пристальный взгляд графа на себе, брезгливо наморщила носик.

– Граф, ваши гости имеют странные представления о правилах хорошего тона. Уже ночь.

Орлов стиснул зубы.

– Капитан! – повторила Ксения.

Орлов вздрогнул и покосился на неё.

– Вы надумали жениться?

– Об этом знают все, кроме вас, – натянуто улыбнувшись, произннсла Анастасия.

– А знаете ли вы, капитан, – продолжила Ксения, не обращая внимания на неё, – что подобные решения должен бы утверждать ваш полк?

– О чём вы? – сухо спросил Орлов, хотя понял её достаточно хорошо. Такой обычай на флоте действительно бытовал – любой офицер, пожелавший вступить в брак, должен был вначале получить согласие однополчан.

– Смотрите! – Ксения ткнула пальцем в Анастасию, и та отступила ещё на шаг назад. – Вот эта… это… будущая супруга нашего капитана. Как она вам?..

Анастасия вжалась в стену, вдруг почувствовав себя настолько неуютно перед лицом трёх пьяных солдат, насколько могла. Она стояла в расшитом богатой вышивкой халате поверх белой ночной сорочки и домашних туфлях, с ночным колпаком на голове, чуть съехавшим набок, и с локонами, рассыпавшимися по плечам, а трое мрачных людей в мундирах, двое из которых к тому же были небриты, внимательно рассматривали её.

– Ксения, иди к себе! – резко приказал Орлов. – А вам спасибо, господа, что доставили её. Сама бы она точно не дошла.

На том и окончился разговор. Крылатые уехали, а остальные разошлись спать – каждый в свою кровать.

Наутро Ксении было стыдно, как никогда, и видеть Орлова она не хотела, но тот прислал за ней слугу и попросил зайти к нему в кабинет.

Когда Ксения, кое-как расчесавшись и расправив измятый за ночь китель, вошла к нему, Орлов сидел за столом и что-то писал. Приглядевшись, Ксения различила несколько слов:

«Приглашаю вас…» и «С уважением, Ваш…»

Всё остальное скрывала лежащая на столе рука.

– Свадьба назначена на четвёртое ноября, – сухо сказал Орлов.

– А на какое число назначен перенос? – не сдержалась Ксения.

– Переносов не будет, Ксения, – Орлов поднял глаза и холодно посмотрел на неё. – Вы знали, что я женюсь. Знали это всегда. Решайте для себя – устраивает ли это вас.

– Конечно нет!

– Тогда вы свободны. Я вас не держу.

Чего бы ни хотела Ксения, в тот день ей не оставалось ничего другого, кроме как оседлать коня и отправиться в Шлиссельбург. Позволить себе оставаться рядом с Орловым после этих слов она не могла.

В самых первых числах ноября резко похолодало, и к назначенному дню под ногами уже вновь заскрипел снег. Столбом стояли дымы от очагов, и на перекрёстках Шлиссельбурга горели костры, собирая вокруг бродяг, пьяниц, непотребных девок, извозчиков и городовых.

Хотя Орлов к тому времени уже перебрался в городской дворец, свадьбу было решено праздновать в поместье, изрядно растерявшем из-за холода свой уют – фонтаны замолкли, и только сизое море далеко внизу шелестело водой. Орлов, однако, откладывать больше не мог.

На свадьбу были приглашены гайдуки в богатых ливреях – как бывало во времена праматушки императора, когда отец Орлова был приближен к её руке и еженощно навещал императорский будуар. И как почти не встречалось теперь.

Служба их заключалась в том, чтобы без помощи лестницы поправлять восковые свечи в люстрах. Во время ужина, когда наступило время выпить за здоровье гостей, гайдук внёс на серебряном подносе вызолоченные бокалы. Дворецкий подошёл к нему с бутылкой шампанского и принялся разливать по бокалам вино, которое гости выпили под звуки труб и литавр.

В саду, простирающемся от самых окошек дома и оканчивающемся на морском берегу, устроены были ледяные горы, украшенные архитектурой и освещённые разноцветными огнями.