И еще одно обстоятельство. Мы старались показать, что локальные группы обладают устойчивостью, что возникшее вначале деление сохраняется в течение многих веков. Это справедливо для Краснодарской и более восточных групп, для оседлого земледельческого населения. Но у границ Боспора происходят все время какие-то передвижения. Мы знаем из письменных источников о двойном переселении язаматов (Каменецкий И.С., 1971а), что как будто подтверждается возникновением и исчезновением поселений на р. Кирпили и возникновением их на Дону. Из тех же источников мы знаем о неких аспургианах, появившихся и исчезнувших. Памятники на предполагаемой земле дандариев совсем не подтверждают непрерывность развития. Причины, заставлявшие земледельческое население менять место обитания, должны были быть очень значительны. Соседство этих «движущихся» племен именно у границ Боспора говорит, по-видимому, о значительной роли верховной власти — племенной или государственной, настолько сильной, что она могла преодолеть инерцию оседлости. Сказанное нами говорит и в пользу того, что родо-племенной строй у меотов уже клонился к закату.
В степях к северу от Кубани раскопки начались только в последние десятилетия, но уже давно известно, что там обитало сарматское племя сираков.
Относительно границ расселения сираков существуют разные точки зрения. Так, В.Б. Виноградов считает, что они распространялись далеко на юго-восток, до Терско-Сунженского междуречья (1963, 1965, 1966). Его точка зрения другими исследователями не признается (Гаглоев Ю.С., 1964а; Каменецкий И.С., 1965а; Гаглойти Ю.С., 1966). Некоторые ученые считают сиракскими памятники Зубовско-Воздвиженской группы (Смирнов К.Ф., 1952б; Виноградов В.Б., 1965; Каменецкий И.С., 1965а), помещая сираков в междуречье Лабы и Кубани. Напомним, что Ю.М. Десятчиков (1980) тоже локализует замок сиракского царя Арифарна на левобережье Кубани, отождествляя его с Краснобатарейным городищем, но уже не в среднем, а в нижнем течении Кубани. При всех указанных разногласиях никогда не подвергался сомнению тот факт, что степи между Азовским морем, Доном, Манычем и Кубанью длительное время были населены сираками.
По-видимому, сейчас никто не поддерживает гипотезу о формировании савроматов в восточном Приазовье и, следовательно, об автохтонном развитии сираков (Мацулевич Л.А., 1947). Появление савроматов на северо-западном Кавказе исследователи относят к разному времени. Н.В. Анфимов считал возможным их пребывание в Приазовье в конце VII в. до н. э. (1951б, с. 204 сл.). К.Ф. Смирнов (1952б) предполагал присутствие в этих районах савроматов в V–IV вв. до н. э., а появление собственно сираков относил ко второй половине IV в. до н. э. Аналогичной точки зрения придерживается и Ю.М. Десятчиков (1973б). Прямых подтверждений последней даты археологи не имели и основывались на косвенных соображениях, среди которых славным, пожалуй, являлось то, что сираки должны были отделиться от основной массы савроматов до замены у них западной ориентировки погребенных на южную.
В последнее время в связи со строительством оросительных систем на территории обитания сираков развернулись широкие археологические работы, которые сосредоточились преимущественно вдоль Кубани и около Азовского побережья, минуя пока основную степную территорию. Это создает затруднения для определения сиракской принадлежности памятников, так как в Приазовье предполагаемые сиракские погребения оказываются в ближайшем соседстве с меотскими часто синхронными памятниками, а в Прикубанье они так близко подходят к Кубани, что оказываются на сельскохозяйственной территории меотов. Несомненно сиракскими (уже только в силу их местоположения) мы можем считать памятники Брюховецкого р-на, курганы около городов Тимашевска и Кореновска. Остальные погребения относятся к сиракам по признаку захоронения в кургане, не связанном непосредственно с каким-либо меотским поселением.
В настоящее время раскопано приблизительно от 200 до 300 сиракских погребений, но опубликовано только 11 погребений Ново-Титоровского могильника (Козенкова В.И., 1980) и одно разрушенное строителями погребение из г. Кореновска (Анфимов Н.В., 1955а). Об остальных в лучшем случае имеются упоминания или краткие сведения в «Археологических открытиях». Наиболее многочисленные погребения исследованы экспедициями В.С. Бочкарева в Брюховецком р-не (Бочкарев В.С. и др., 1979; Бочкарев В.С., Резепкин А.Д., 1980) и В.А. Сафронова на Понуро-Калининской и Краснодарской оросительных системах, около станицы Роговской (Сафронов В.А., Марченко И.И., Николаева Н.А., 1980; Сафронов В.А., 1983).
Почти все известные ныне погребения укладываются в IV в. до н. э. — I в. н. э., и этим как будто подтверждается предположение о времени появления сираков в IV в. до н. э. Вместе с тем следует иметь в виду, что основная масса погребений приходится на III–II вв. до н. э. и сравнительно немного — на предшествующий (IV–III вв. до н. э.) и последующий (I в. до н. э. — I в. н. э.) периоды. На этой же территории известны и отдельные более ранние находки (табл. 99, 1, 2, 5, 7, 8), но связь их именно с сираками пока не может быть доказана (Нехаев А.А., 1978; Бочкарев В.С., Резепкин А.Д., 1980; Гей А.Н., 1983).
В подавляющем большинстве погребения сираков являются впускными в курганы эпохи бронзы, хотя есть и основные, ради которых насыпан курган (Козенкова В.И., 1980). В насыпях курганов встречаются тризны или приношения, состоящие из оружия, сбруи и т. п. Наиболее типичны могильные ямы вытянутых пропорций со скругленными углами или овальные (табл. 98, 5, 8). Реже встречаются прямоугольные ямы, совсем редко — ямы с заплечиками и подбои (табл. 98, 12, 15), единицами представлены катакомбы, получившие название «носковидные» (табл. 98, 11, 12). Под последними имеется в виду подбой под узкую сторону входной ямы, пол его значительно понижается и череп костяка оказывается ниже ног. Такой тип погребений существовал короткий отрезок времени — III–II вв. до н. э. Он отличался относительным богатством и специфическим набором керамики, что позволяет поставить вопрос об иной этнической, точнее племенной, его принадлежности. В.А. Сафронов сообщает, что им обнаружены могилы скифского времени (вероятно, IV–III вв. до н. э.), «окаймленные настилами на большой площади» (Сафронов В.А., Марченко И.И., Николаева Н.А., 1980). Наконец, из публикации В.И. Козенковой следует, что основные погребения иногда совершались на дневной поверхности, т. е. без ямы.
В ряде случаев зафиксированы остатки деревянных гробов (табл. 98, 8), «деревянных настилов» или «подстилок». Подавляющее большинство погребений одиночные, но есть случаи парных захоронений, например, в Ново-Николаевском I могильнике (курган 1, погребение 1), где были похоронены мужчина с ребенком. Западная ориентировка погребенных преобладала на протяжении IV в. до н. э. — I в. н. э. По данным Е.А. Бегловой, на ее долю приходится 30 %, а на ориентировки западного сектора (от северо-запада до юго-запада включительно), дающие почти нормальное распределение, — 81 %. Как всегда в подобных случаях, в небольших количествах представлены почти все ориентировки, кроме северной и северо-северо-восточной. Позы погребенных тоже довольно стандартны: преобладает положение на спине (99 %), единицами представлены положения на левом или правом боку, а также на животе. В большинстве случаев руки вытянуты вдоль тела (53 %), реже — согнутый положены на таз или бедро (12 %), но чаще согнута только одна рука — правая (16 %) или левая (19 %). Положение ног обычно параллельное (72 %), но встречаются и случаи сближения в коленях (7 %) или стопах (15 %) — тогда можно предположить связывание ног. Среди собранного Е.А. Бегловой материала нет ни одного случая перекрещенных в голенях ног, что считается чрезвычайно характерным для сарматов. Напомню — поза эта свойственна меотам. Наконец, имеется несколько случаев (6 %), когда ноги покойника, по-видимому, были поставлены вверх коленями. Впоследствии они упали на одну из сторон или ромбовидно (табл. 98, 3, 7). Этим, собственно, исчерпываются обязательные признаки.
