— Все просчитали. — Ухмыльнулся я, за что получил болезненный тычок под ребро.

— Сказала же не перебивай ее. — Довольно улыбнулась целительница, строя невинные глазки.

— Молчу-молчу! — Поспешил заверить в своей покорности, натурально надув щеки и задержав дыхание.

— Дурачок! — Усмехнулась Маша, но продолжила. — Никто не знает, что нас ждет. Ну, Грознега может и знает, но мы нет. А значит, ты должен понимать, что должен спасти хотя бы одну из нас, чтобы исполнить общую мечту.

— С ума сошли бабы! — Дождавшись наконец, когда она замолчит, выдохнул я. За что снова получил болезненный тычок, причем сразу с обеих сторон.

— Пообещай! — Нависла надо мной Желя, грозно смотря прямо в глаза.

— Не хочу я терять никого из вас! — Возмутился в ответ на такое заявление.

— Возможно, что спасти всех ты не сможешь и, тебе придется выбирать. — Продолжила расписывать варианты Маша, от чего на душе становилось совсем погано. — Чтобы не было никаких вариантов и, тебе не пришлось страдать, мы и определили последовательность. Первой по важности будет Грознега, она ценнее нас всех, и тебя, милый, в том числе. Дальше Желя и только потом я.

— Плохая последовательность.

— Уж какая есть. И ты должен ее запомнить и, ни в коем случае не принимать другого решения.

— Неправильно все это.

— Сейчас покусаю. — Пригрозила Желя.

— Все равно не буду я играть в ваши игры.

— Сам напросился. — Улыбнулась целительница, отбрасывая одеяло и тут же сползая вниз, обхватывая член губами.

— Лучше пообещай! — Рассмеялась Маша, глядя как женщина хищно скалится, держа в зубах самое ценное, что есть у мужчины.

— Сдаюсь! — Сделал я попытку поднять руки, но вышло это только с одной, вторую так и держала блондинка. — Не хочу этого делать. Но если вам так принципиально — то я согласен! — Поспешил я добавить, почувствовав давление зубов.

— По-обе-щай! — Прогундосила Желя, так и не выпустив член из зубов.

— Обещаю! — Испуганно выдал я.

— Вот и молодец. — Довольно улыбнулась рыженькая женщина, облизав, продолжающий стоять колом орган. — И раз он еще не успокоился, ты кое-что обещал. — Хитро сощурилась она, медленно переползая обратно.

— Обещал — значит сделаю. — Улыбнулся я в ответ, заваливая ее на спину.

Сон долго не приходил. И дело было даже не в действии того самого напитка, которым угостили нас местные. Девушки уже давно мирно уснули, прижавшись ко мне с двух сторон. А вот меня одолевали дурные мысли. Сначала Аннабель, а следом еще и Маша, заставили задуматься о самых неприятных вещах.

Лежа на спине, в комнате наполненной кромешной темнотой, ничего не получалось разглядеть даже с помощью моей способности видеть в темноте. Зато явно ощущалось тепло родных душ. Оно успокаивало, но одновременно заставляло переживать. Обычно, удавалось отгонять от себя грустные, а порой, и страшные мысли. Но сегодня эти мысли вытащили на поверхность раскаленными клещами. За одно прижгли рану, чтобы нехорошие мысли не могли спрятаться обратно.

— Она ни в чем не виновата. — Голос на краю кровати заставил вздрогнуть.

— Что? — Хоть голос и был знаком, но вспомнить, кому именно он принадлежал, от чего-то не удавалось.

— Аннабель не виновата. — Повторил тот же грустный голос. — Она действительно не хотела убивать Ильмеру. Поверь, наказание за это, было крайне жестоким.

— Кто ты? — Девушки так и продолжали спать рядом, я не переставал их чувствовать, как душой, так и телом. Только сам не мог пошевелиться, да и говорил, словно не я сам. Тело снова перестало подчиняться, как в одном недавнем сне.

— Ты меня не узнал? — И без того грустный голос дрогнул, словно девушка окончательно разочаровалась. — Это не удивительно. Я больше не та, кем была раньше. Все, что осталась, жалкая тень воспоминаний.

— Хватит говорить со мной загадками. В этот дом не может прийти никто посторонний! — Повысил я голос и тут же вжал голову в плечи, понимая, что мог разбудить девушек.

— Глупенький. Милый глупенький, Баженчик. — Прошептала она, впервые подпустив в голос щепотку радости. — Ты все такой же наивный, как и раньше. Надеюсь, ты не изменишься после всего того, что вас ждет впереди.

— Постой! — Очередная попытка подняться не увенчалась успехом, зато у невидимой гостьи вполне вышло.

— Мне нужно идти. Аннабель совершила серьезную ошибку, решив прийти к тебе лично. Баба Яга в бешенстве и… — Она на секунду замолчала, а когда продолжила, в голосе снова появилась дрожь, словно девушка плакала. — Ближайшие дни для нас станут настоящей пыткой.

— Баба Яга? — Не поверил я, прокручивая все, что могло быть связанно с ведьмой. — Таня?!

— Мне нужно идти, любимый. — На этот раз в ее голосе было достаточно радости, чтобы сердце начало стремиться выпрыгнуть из груди. — Сохрани ее кровь. Кто знает, может она еще пригодится.

— Хорошо. — Не веря своим ушат ответил своей девушке, но мой голос лишь эхом разлетелся по, опустевшей без нее, комнате. — Я сохраню ее. Ради тебя…

Утро началось с надоедливого солнечного лучика, нагло заглядывающего в окно. Его совершенно не интересовало, что снаружи этих самых окон не было. Да и плотные шторы не могли пропустить внутрь никакого прямого света.

— Ну хватит уже спать! — Толкнула меня в бок игривая Ксюша. — Все уже давно встали и разошлись.

— Я тоже уже встал. — Нехотя ответил берегине, лениво откидывая одеяло.

— Ну это то я вижу. — Тихо хохотнула она в кулачек. — Неугомонный мальчишка.

— Кто бы говорил. — Возмутился в ответ, но уже был придавлен легким тельцем, решившей помочь проснуться, девушки.

— Только быстро, хочу тебе кое-что показать. — Прошептала она на ухо, опускаясь на крепкий орган до предела.

К тому моменту, как Ксюша вытащила меня на улицу, солнце уже давно стояло над головой. Пусть еще был не обед, но уже очень близко к тому. Темное небо, как мне показалось, действительно посветлело, уступая место естественной голубизне небес и белизне облаков. А облаков, как раз оказалось весьма много. Чуть ли ни пол неба затянуло, а где-то вдали заходили настоящие грозовые тучи.

Если судить по движению солнца, то выходило, что они надвигались с северо-запада. Причем эти громадины возвышались над землей, словно огромные горные пики с большими белыми шапками где-то на самом верху, медленно переваливаясь, хотели раздавить все Лукоморье.

— Дождь собирается. — Недовольно фыркнула берегиня, продолжая тянуть меня за руку на край села.

— Это не просто дождь, а настоящая гроза.

— Подумаешь. Покапает, погрохочет, травка расти лучше будет. — Беззаботно пожала плечами девушка.

Зато местные так не считали. Все, кого мы встречали, нервно поглядывали в сторону заходящих на них туч и постоянно что-то бормотали себе под нос. Каждый был занят делом, причем трудились все от мала до велика. Даже старики помогали таскать все, что могло оказаться под дождем, перенося тяжелые инструменты и прочие орудия труда в большие сараи, расположившиеся в отдалении от основного поселения.

— Что так местных встревожило? — Продолжил выпытывать я информацию из Ксюши, пока та виляла, обходя одного или другого местного, а то и вовсе меняла маршрут из-за того, что нашу дорогу перегораживали телегой или тачкой.

— Так гроза же! — С искренним непониманием уставилась она на меня, не на долго останавливаясь у стены дома.

За такую неудачную паузу она едва не поплатилась. Из-за дома выкатилась бочка, подгоняемая тройкой мальчуганов, лет десяти-двенадцати. Они так усердствовали, торопясь доставить ее, что вообще никого не замечали, только покрикивая, предупреждая, что они едут. Мы же этих сигналов не понимали и, мне едва удалось вырвать девушку из-под надвигающейся смерти, прижимая к стене всем телом, как детвора пронеслась мимо.

— Дядя, держи бабу крепче! — Недовольно выкрикнул один из них, за одно погрозим нам кулаком.