— Это божественный разряд. — От этих слов, девушка испуганно округлила глаза и сделал шаг назад. — Всем сильно досталось и, чтобы спасти их, я использовал меч. Возможно, богам это не понравилось и в ответ, в него ударила молния.

— Ты про тот меч? — Еще тише, почти беззвучно, прошептала девушка, указывая в самый центр живого купола.

— Именно про него. — Кивнул я. — Но потом не смог его найти. Да и никто не знал, куда он подевался. А он оказался здесь.

— Он попал сюда перед самым началом грозы. И тут же эти кусты создали купол, укрывая и меня, и его.

— Значит в нем вся суть.

Подойдя чуть ближе, снова приподнял личико девушки. Ее глаза были целы, да и никаких других травм, кроме рубцов и рассечений, не было видно. А с таким Желя справлялась довольно легко. Не знаю, что прочитала в этот момент Ксюша, но в уголках ее глаз появились небольшие капельки слез. А я, чтобы не расстраивать девушку еще сильнее, просто склонился и слегка прикоснулся своими губами к ее.

Легкий поцелуй растопил ее сердечко, заставляя всхлипнуть. Но стоило только оторваться, как на ее лице появилась улыбка. Улыбка, в которой было столько надежды, что хватило бы на нас всех. Всех, кто был в том злосчастном бою. Всех, кто его пережил, получив тяжелые ранения.

— Давай закончим с этим и вернемся уже к остальным. — Прошептал я и Ксюша уверенно кивнула.

Меч воткнулся прямо в центр холма. Прямо на то место, где раньше стояла избушка. Всего в паре метров от того самого цветика-семицветика. Его простые и прямые черты, было видно даже в темноте, а слабый свет кристалла, едва-едва мерцал, напоминая, что пора подзарядиться.

Берегиня напряглась, до стона сжав истерзанные ручки в кулачки, ожидая чего угодно, но ничего не произошло. Я спокойно подошел к нему и, взявшись за рукоять, выдернул из земли, поднимая высоко над головой. Вес снова оказался совершенно не таким, каким я его запомнил. Он, словно стал легче, потеряв с полкило.

— Он что, пустой? — Испуганно прошептала Ксюша.

— Похоже на то. — Грустно подтвердил я, опуская и рассматривая клинок.

На его поверхности проявились странные темные изгибы. Такие линии частенько называли дамасским узором. При вытравливании железа кислотой, более мягкие металлы растворялись и окислялись, создавая тонкие черные линии, изгибающиеся в разные стороны. Потрясающий узор, но мне он был не нужен.

— Что-то изменилось. — Уловил я отзвук происходящего в мире. — Что-то сильно меняется!

С этими словами я, едва не зацепив испуганную берегиню, выскочил из-под укрытия кустарника на склон холма. Небо над головой налилось тем самым причудливым светом, плавно превращаясь из черного далеко с краев, до темно розового прямо над нами. А в самом центре собрался огромный искрящийся шар.

— Бажен! — Успела выкрикнуть Ксюша, прежде чем этот шар вытянулся в тонкую нить, направляясь прямиком ко мне.

Проснулся от того, что стало холодно. Глаза не хотелось открывать, но и без этого было понятно, что вокруг темнота. Подо мной было что-то мягкое, а сверху наоборот, весьма жесткое и, к тому же, очень костлявое.

Ни единого звука вокруг не было слышно. Вообще. Ни шороха листьев, что говорило бы о том, что я во внутреннем мире, ни тиканья часов, что вернуло бы обратно в избу. Мир утонул во мраке и тишине. Не могу сказать, что это было плохо. После всех недавних приключений, тишина и покой были как нельзя кстати. Только чувство тревоги, преследовавшее все время, что мы находились в Лукоморье, так никуда и не делось.

Чуть в стороне, как обычно и бывало в горнице, когда кто-то в нее заходил, зажёгся свет над барной стойкой. Пришлось напрячь все силы, чтобы остаться равнодушным к этому, не поддаваясь соблазну посмотреть, кто же пришел меня проведать. А за одно и кто на мне спал. Хотя это было довольно просто определить. Кроме Ксюши, только Кристина отличалась такой хлипкой фигурой. Только ей точно не было никакого смысла вот так засыпать непонятно где.

— Долго будешь притворяться? — Поинтересовалась Дея детским голоском.

— А что, нельзя просто насладиться тишиной? — Спокойно ответил я, продолжая лежать с закрытыми глазами.

— Можно, наверно. — Задумалась девочка. — Только тебе же потом хуже будет.

— Это ещё почему? — Напрягся я, все-таки поворачивая голову на свет и приоткрывая один глаз.

Девочка сидела на высоком стуле, болтая босыми ногами и облокачиваясь на столешницу. При этом на ее лице застыла весьма ехидная улыбка, от которой пробежал мороз по коже. Ну и внешний вид, тоже не вызывал никаких хороших мыслей. Непонятная полупрозрачная накидочка, наподобие халатика, под которым спряталась крохотная пижама, едва прикрывающая то, что нужно прикрывать.

— Ксюша появилась здесь с таким громким плачем, что перепугались все. А вот ты сам задёргался и отключился окончательно.

— Зато выспался. — Блаженно протянул в ответ, снова прикрывая глаз.

— Точно они сказали. — Ещё более нагло усмехнулась девочка. — Ты ещё тот дурачок.

— Может тебе ремня всыпать за такие слова? — Меланхолично предложил я, но вызвал лишь лёгкий смешок беззаботной девочки.

— Нельзя детей бить! К тому же я ведь, можно сказать, твоя дочь! — Торжественно объявила она, после чего сон окончательно смыло потоком ледяного пота.

— Что?! — Едва не подпрыгнул я на диване. Причем на том же самом, на котором и засыпал.

— Тише ты! — Вполне серьезно шикнула она на меня, прикладывая палец к губам. — Разбудишь тетю Ксюшу, будешь долго выслушивать ее жалобные стенания.

— Логично.

Пришлось повозиться какое-то время, перекладывая миниатюрную девушку на свое место. Причем дольше пришлось убаюкивать, прям как маленького ребенка, когда та собиралась открыть глаза. А вредная девчонка сидела и смеялась, от чего Ксюша только больше ворочались и не могла спокойно уснуть.

— Вот ей богу, точно всыплю тебе. — Недовольно пробурчал я, усаживаясь рядом с ней. — Давай рассказывай дальше.

— А что рассказывать то? — Удивлённо захлопали она глазками. — Я, по сути, есть порождение твоей больной фантазии. Так что, папаня, ты несешь полную ответственность за то, какой я стану и, — Она многозначительно осмотрелась вокруг, не забыв про Ксюшу, мирно дремлющую на диване. — с тебя причитается.

— Это еще с чего вдруг?! — Вспылил я.

— Тсс. — Снова приложила палец к губам Дея, показывая на спящую берегиню. — Ты совсем позабыл, что детей нужно кормить. А молодой растущий организм, требует много энергии.

— Так в чем проблема? — Искренни удивился ее словам. — У нас продуктов немеряно.

— Точно, дурачок, ты папашка. — Надула она губки. — Пока я не вырасту, никакой еды мне не надо. Мне нужна энергия. Понимаешь, о чем я говорю?

— Хм. Ты про кристаллы что ли?

— Можно и в таком виде. Но раньше было интереснее. От вас такой фон был, что я потом еще неделю объедалась.

— Тоже мне ребенок. — Стыдливо прикрыл я рукой, размышляя обо все произошедшем. — Как раньше уже не будет. Боги сняли то проклятье. Остается только камушки собирать.

— Жаль. — Многозначительно вздохнула она. — Камушками долго будешь откармливать.

— А сколько тебе нужно, чтобы вырасти?

— Не знаю. Чем больше — тем лучше. — Пожала она плечами. — Пока не дорасту до нужного возраста, не смогу стать полноценным человеком. Точнее не так. Не смогу стать полностью похожей на человека.

— И зачем мне выращивать тебя? — Закатил я глаза, представляя, сколько еще проблем будет с этой девочкой.

— Как зачем?! — От удивления она едва не свалилась со стула.

Дея, конечно, усидела на стуле, но для этого ей пришлось ухватиться за меня. Не трудно было догадаться, что удержаться на высоком стуле, когда тебя тянут на пол, было совсем не просто. Особенно когда все происходит неожиданно. Вот стул и ушел из-под меня, снося еще один, стоящий рядом.

Девочка, конечно, сильно испугалась и, пыталась извиниться, но было поздно. От грохота проснулась Ксюша и, первым же делом, не заметив меня на полу, побежала искать на кухню. Но потом сообразила и, переклонившись через стойку, уставилась вниз. Ее глаза надо было видеть. Два огромных блюдца, смотрящие то на меня, лежащего меж двух стульев, то на полуголую девочку, склонившуюся со своего стула.