В один из дней в госпиталь, где проводила лечение Анна, привезли и самого Альфреда Минкуса. Глава Ордена был в сознании, но один из целителей набросил на него заклинание обезболивания. Оказалось, что при обезвреживании одного из темных артефактов взрыв оставил рыцаря без обеих рук и повредил лицо. Рыцарь смотрел на Анну с безнадежной горечью и, усмехнувшись, через силу проговорил:

— Как мало я успел, а теперь лежу перед лучшей женщиной нашего мира, жалкий калека и урод. Не жалейте меня, это слишком унизительно, не старайтесь меня спасти, мне нет смысла жить в таком виде, слишком много осталось планов и желаний, которым не суждено сбыться.

— Я не испытываю к вам жалости, Альфред. — кроткая улыбка Анны была обращена к Минкусу. — Более того, я верну вам утраченное, если вы согласитесь терпеть боль, долгую и неумолимую. У вас сильное сердце и тренированное тело, вы можете выдержать. Согласны?

— Так не бывает. — недоверие и робкая надежда мешались во взгляде Минкуса. — Но я вам верю. Вам единственной я верю всегда.

— Тогда начнем, не будем терять времени.

Анна поднялась и ушла, а раненого принялись раздевать, мыть, обрабатывать его раны, а затем уложили на обтянутый кожей стол, привязав ремнями. Между зубами тут же вложили упругую тканевую колбаску, подошедшая Анна села рядом и положила ладони на плечи рыцаря.

— Держитесь, прошу вас, обезболивание убираю. Придется терпеть.

И пришла к нему боль, немыслимая, беспощадная и жестокая. Изведавший многое в своей беспокойной жизни, Альфред Минкус не подозревал, что может быть настолько больно. Его зубы терзали ткань, заложенную между ними, тело рвалось из ремней, сдерживающих его. Он хрипел и выл, проклиная собственную несдержанность и слабость своего тела и все-таки страстно желал жить. Из-за лопнувших от напряжения сосудов в глазах он уже не видел ничего перед собой и молил только об одном — чтобы хватило сил выдержать эту пытку.

Он очнулся мокрый от липкого пота, тяжело и хрипло дыша, чувствуя страшную слабость и боль в сорванном от крика горле.

— Вот и все, миленький, вот и все. — ласковый голос ворковал рядом, чьи-то руки бережно убирали остатки ткани из его рта, развязывали ремни, опоясавшие его тело. — Какова же наша Императрица, все вам вернула, вот еще личико подлечит и будете вовсе красавец-мужчина. А руки то мы вам разработаем, будут лучше прежнего.

Под этот ласковый голос он постепенно уплывал в бездну милосердного сна, чувствуя, как обтирают его тело теплой, влажной тканью и укрывают невесомым одеялом. Проснулся рыцарь, чувствуя себя хорошо отдохнувшим. Привычно привстав, чтобы подняться с постели, облокотился на руку и снова упал на кровать. Рука, вялая и слабая, не выдерживала тяжести тела, это было новое и странное состояние. Он приподнял руки, поочередно разглядывая их, увиденное поразило его — вместо знакомых мужских рук, крепких и мускулистых, его взору представились две слабые, вялые конечности.

— Разочарованы? — голос Анны звучал чуть насмешливо. — Увы, нельзя иметь все и сразу. Вам придется немало потрудиться, чтобы привести свои новые руки в хорошую форму. Самое главное для вас в будущем — беречь голову, ее я вам вернуть не смогу.

Она прошла к нему в комнату, все также улыбаясь присела на стул возле постели.

— Наши сестры помогут вам, специальный массаж и разные нагрузки ускорят приведение мышечной массы в тонус, но и вам необходимо будет постараться. Вы по-прежнему можете ходить, а возвращать рукам силу и ловкость можно постепенно. Только не нагружайте сразу чрезмерно, мышечная ткань пока еще слабая, порвете и все будет сложнее и дольше.

Анна положила теплые ладони на лицо Альфреду и тот расслабленно прикрыл глаза. Под пальцами Императрицы на коже рыцаря словно мелкие, горячие вспышки пробежали магические разряды. Через несколько мгновений Анна убрала руки и ласково усмехнулась.

— Вот и все. Все последствия взрыва я убрала, ваше лицо опять молодое и чистое, можете не стесняться взглядов милых дам. — она немного помолчала, задумчиво рассматривая главу Ордена. — Надеюсь, вы меня извините, если я вам дам несколько советов. Вам не обязательно им следовать, но я не прощу себя, если сейчас промолчу.

Все дело в том, что вы заметно увлечены ликвидацией последствий темного ритуала и совершенно не анализируете состояние дел в Алансоте. Между тем, пока рыцари вашего Ордена спасают людей и снова отстраивают дома, постепенно оживают амбиции некоторых знатных людей вашего герцогства и уже образуются различные фракции, в которых вполне серьезно обсуждаются вопросы захвата власти. Да и почему ее не взять в свои руки, если она буквально валяется под ногами? Вы можете не желать брать на себя такую тяжкую ношу, но тогда ее возьмет кто-то другой и спустя некоторое время все повторится. У Службы безопасности Грейсуора есть возможность отследить настроения людей с Алансоте, поэтому я говорю вам результат этих наблюдений и он сомнению не подлежит.

Альфред, сейчас необходимо не только лечить и кормить людей, но и просто встать над всеми. Нужно принимать новые законы, закладывать основу крепкого государства для всех граждан, а не только для кучки темных магов.

Анна замолчала, смутившись от взгляда главы Ордена Золотого плаща. Любовь, нежность, восхищение смешались в этом взгляде.

— Вы правы, Императрица. Я как-то упустил этот момент, считая, что вначале нужно спасти людей. Но мы наверстаем, наш Орден не так прост, у нас есть возможность прижать всех жаждущих власти. Я надеюсь на поддержку Мориса Алиеста, он умеет быстро определять, откуда грозит наибольшая опасность.

Слабой рукой Альфред Минкус взял ладонь Анны и нежно прикоснулся к ней губами. Через полчаса он удалился из госпиталя, Анна же была срочно затребована к новому пациенту.

Новый пациент, мальчик лет двенадцати, темноглазый, с черными кудрявыми волосами, успел сообщить персоналу, что его зовут Кирт Загрен и сразу же потерял сознание. Его отец, мужчина лет тридцати, рассказал, что во время одного из сотрясений почвы их дом рухнул и под его развалинами погибли его жена и младшие сын с дочерью. Кирта завалило обломками рухнувшей стены и он долгое время пролежал без всякой надежды на помощь. К счастью, его откопали рыцари Ордена и сразу же доставили в госпиталь. От долгого сдавливания пострадали внутренние органы, начался некроз тканей. Хирургическим путем ребенка спасти было невозможно, применить Силу — нельзя, в теле младшего Загрена имелся темномагический провокатор, препятствующий применению светлой магии.

Погрузив ребенка в наркоз, Анна взялась за скальпель. Вскрытие полости живота результата не принесло, она лишь увидела, что некроз затронул и кишечник с печенью. Излучающий темную магию предмет оказался обломком какого-то темного артефакта и обнаружился рядом с аортой, откуда его бережно извлекла Анна, приказав уложить остроконечную стальную трубку в серебряный контейнер. Убедившись, что в теле мальчика больше не осталось магических крючков, она отложила в сторону операционные инструменты и приложила ладони к ранам, заживляя их, преобразуя ткани, пораженные некрозом, в здоровые.

Спустя некоторое время, когда закрылся последний шов, а кожный покров и ткани внутренних органов приобрели здоровую структуру, Анна поднялась и вышла из операционного отделения. Рядом с дверью маялся нелегким ожиданием Ирон Загрен — сын, его единственный родной человек, оставшийся в живых после страшных событий, находился на грани смерти и их единственная надежда, чудесная женщина-целитель из другой страны, пыталась спасти ему жизнь.

Увидев Анну, мужчина сделал навстречу ей два робких, нерешительных шага и остановился, молча глядя ей в глаза своими темными, умоляющими глазами.

— Все будет хорошо. — устало улыбнулась ему целительница. — Ваш сын сейчас спит, проснется утром, а пока вы тоже должны отдохнуть, вам нужны будут силы, чтобы поддерживать сына. Кто вы, чем занимались раньше?