Солдатиков у меня уже штук сто. Всех знаю в лицо.
Столовым ножом, молотком и стамеской – нажил на правой руке мозоль – я соорудил самолет и две пушки, стрелявшие камешками, как рогатки.
И все же я страдал черной завистью.
Никогда никому ни до, ни после я не завидовал так, как толстому сыну международника Звавича – тоже Андрею. Они жили у Козьей бабушки.
Солдатики у Андрюши были заграничные: английские гвардейцы в больших черных шапках и французские пехотинцы в красных штанах. Они могли поднимать руку и класть винтовку на плечо. По сравнению с моими, приблизительными, они были невыносимо прекрасны. Я брал у тетки Веры масляные краски и пытался раскрашивать своих – получалось уродство. Я так страдал, что Звавичам пришлось подарить мне одного француза.
Я заболел Францией – Наполеонами из комиссионки, Парижской коммуной из детской книжки, революциями из Малой советской энциклопедии. Соседи по капельскому двору подарили мне цветную открытку 1912 года – Казаки отбивают обоз Наполеона.
С Францией связаны два счастливейших воспоминания.
Елка в непонятно просторном и отдельном – как дача – полном красивых вещей доме Трубниковых, где бабушка – свой человек.
Зять Трубникова, профессор, химик Баландин – маг и демонстрирует фокусы: соединил две простые воды́ в во́-ды разных цветов, поджег белую бумагу, и она обгорела по краям, так что вышли фигуры зверей, устроил в большой комнате большой фейерверк.
Я забыл обо всем на свете – может быть, в первый раз, – пляшу у елки с незнакомыми, как с друзьями, тараторю, смеюсь, подружился с маленькой девочкой, то есть повалил на диван и стал выкручивать ноги. Нас разняли, весело, необидно смеялись.
На дорогу мне поднесли царский подарок – огромный Имаж Милитэр, альбом с красными штанами в исторических битвах и просто.
Милые Трубниковы, если бы они только знали, как много они для меня сделали!
Елка у них – единственный раз, когда бабушка/мама не побоялись вывести меня на люди.
Второе воспоминание – третье июня тридцать девятого года. Я играю в солдатики на полу на террасе. Мне исполнилось шесть лет. Все мне рады, все привозят подарки. Сумасшедшая тетка Вера заезжает из Москвы, дает мне импортную французскую книжку и убегает назад, на станцию, чтобы ни с кем не встречаться. В книжке много красных и полосатых – трехцветных – штанов. Гёте задумался на коне. Генерал Келлерман поднял на шпаге свою треуголку…
День теплый, ровный, медлительный. За столом мама, папа, бабушка, мать Игоря бабушка Ася, ее муж Дмитрий Петрович, дачники. Все улыбаются мне и друг другу. Большего благожелательства, большего счастья в детстве у меня не было.
Самый лучший мой день рождения…
1977
война
Жестяная коробочка от монпансье. Под уродливыми пограничниками на нижнем ребре – заманчивая недомолвка: МЫ ВСЁ СБЕРЕЖЕМ – МЫ ЗОРКО ГРАНИЦЫ. Очень не сразу приходит в голову, что это – начало слева, конец направо – скучный корявый стишок:
ЧТО ДАЛ НАМ ОКТЯБРЬ, МЫ ВСЁ СБЕРЕЖЕМ —
МЫ ЗОРКО ГРАНИЦЫ СВОИ СТЕРЕЖЕМ.
На всех границах враги:
БЕЛОГВАРДЕЙСКАЯ ФИНЛЯНДИЯ – с финнами повоевали.
ФАШИСТСКИЕ ЛАТВИЯ, ЭСТОНИЯ, ЛИТВА – не понять, воевали мы с ними или нет.
ПАНСКАЯ ПОЛЬША – эту разбили.
ФАШИСТСКАЯ ГЕРМАНИЯ. В школьной книге для чтения – рассказы о будущей войне Ефима Зозули.
Наступающие красноармейцы захватили польский танк. В нем часовня и химическая лаборатория. Ксендз-танкист должен отравить всю окрестность. Приходят крестьяне, видят, благодарят Красную армию.
Германские фашисты взяли в плен раненого красноармейца и привезли в Берлин. Берлинские рабочие немедля восстали и свергли фашистов.
Без Ефима Зозули известно, что фашистская Германия и фашистская Италия напали на хорошую республиканскую Испанию.
В Мурзилке из номера в номер приключения испанского мальчика.
Стихи:
Ты знаешь, Чарита, я сбил самолет,
Я черный Капрони сжег.
В СССР привозят испанских детей. Их никто не видел, но все любят. Они знают:
Всем понятные слова —
Камарадос, Ленин, Сталин,
Комсомол, Мадрид, Москва.
Меня и сверстников наряжают в испанки – простая шапка карманом, спереди кисточка. У фашистов на карикатуре Бориса Ефимова – кисточка спереди-сзади.
БОЯРСКАЯ РУМЫНИЯ с нами не воевала – испугалась.
ТУРЦИЮ и ПЕРСИЮ настраивают против нас ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ АНГЛИЯ и МИЛИТАРИСТСКАЯ ФРАНЦИЯ.
Самая прославленная граница – Дальний Восток. Туда уезжают девушки-хетагуровки. Там три танкиста. Там пограничник Карацупа с собакой Индусом задержал сто нарушителей.
В детской книжке опасный шпион уходит, загораживаясь пионером: пограничники не могут стрелять. Уйдя, он сам стреляет в сердце пионеру. Больше и лучше всех про мальчиков и шпионов пишет Гайдар, талантливый.
Стихи:
В глухую ночь, в холодный мрак
Посланцем белых банд
Переходил границу враг,
Шпион и диверсант.
…Горел химический завод,
Горели провода…
Взрослые говорят, что стихи у Михалкова поэтичные:
Жив и здоров
Пограничник Петров.
ФАШИСТСКАЯ ЯПОНИЯ напала на хороший КИТАЙ. В Мурзилке рядом с батыром Ежовым – легендарный Чжу Дэ. Сын народа Ян бросает гранату в японцев. На глазах у японцев китайский мотоциклист переезжает по воздуху пропасть.
У озера Хасан японцы пробуют напасть на нас. Особая дальневосточная разбивает их.
Японцы захватывают советский пароход и пионера Мишу Королькова. Спрашивают, где Сталин. Миша не выдает. Японский майор – японцы всегда майоры – сердится:
За хорошие ответы
В правом ящике стола
Приготовлены конфеты,
Шоколад и пастила.
За такие же, как эти,
Принесут кнуты и плети.
Родина спасает Мишу Королькова.
На Халхин-Голе японцы нападают на Мэнэрэ́. Это единственная невражеская заграница. Как из Риги в сороковом, из Мэнэрэ давно везут хорошие заграничные вещи. В разговорах Мэнэрэ занимает места, как Англия или Польша. Мы выбиваем японцев из Мэнэрэ. Под Халхин-Голом папин знакомый чуть не попал в плен: посреди степи сломалась машина.
Папа и мама ведут меня в первый раз в кино. Кинотеатр Художественный на Арбатской площади. Новый звуковой художественный фильм Если завтра война. Рекомендовал сосед Борис Федорович, так и сказал:
– Рекомендую.
Сквозь ядовитый газ наступает пехота в противогазах, скачет конница, ползут тяжелые танки. В неравном бою погибает один наш летчик. Последние кадры – цветные. Победа. Сталин и Ворошилов на мавзолее. Песня:
Мы войны не хотим, но себя защитим,
Оборону крепим мы недаром,
И на вражьей земле мы врага разгромим
Беспощадным могучим ударом.
