— Нет.

Она вздохнула. — Мне следовало догадаться, что лучше не просить бывшего агента ФБПР солгать.

— Нет, я никогда никого сюда не приводил, — сказал он твердо. — Только тебя.

Она быстро повернулась. — Серьезно / Правда?

— Только тебя.

Она посмотрела в его горящие глаза.

— «Тигр, Тигр, жгучий страх» (стих «Тигр» — автор Уильям Блейк, перевод Константин Дмитриевич Бальмонт), — процитировала она шепотом.

— Что такое «тигр»? — спросил Слэйд.

— Хищный зверь Старого Света. Думаю, что-то вроде кота-призрака. Эта строка из старого стиха.

— Я напоминаю тебе хищного зверя?

— Нет, — ответила она. Она коснулась его сурового лица. — Но я всегда знала, что ты рожден, чтобы охранять и защищать. Я совершенно уверена, что ты мог бы быть таким же свирепым и безжалостным, как тигр или кот-призрак, если бы возникла необходимость защитить тех, кто слабее тебя.

Он протянул руку и поймал ее за запястье. Он повернул голову и поцеловал ее ладонь. Сильная тоска зародилась глубоко внутри нее, тоска, которая, как она знала, существовала все это время, непризнанная, в течение последних пятнадцати лет.

Слэйд посмотрел на нее со всей яростью, которая, как она знала, была заперта внутри него.

— Я не знаю, что ты увидела в моей радуге в ауре, что заставило тебя думать, что я буду сожалеть о том, что занимался с тобой любовью, — сказал он. — Но что бы это ни было, ты ошибалась.

— Да?

— Я хочу тебя, и мне плевать, чего мне это будет стоить.

— Ни сколько, — сказала она.

— Всегда есть цена. Я хочу, чтобы ты поняла, что я готов заплатить.

Он позволил рюкзаку соскользнуть с его плеча, а затем притянул ее к себе, обнял и поцеловал со всем темным огнем, который она видела пылающим в радуге его ауры. Инстинктивно она начала прикасаться к кулону на шее, но остановилась как раз перед тем, как ее пальцы коснулись серебряного зеркала. Возможно, дело было в окружающей их энергии. А может быть, ей просто не хотелось снова облажаться и упустить этот шанс, которого она жаждала все эти годы. Каким бы ни было объяснение, она знала, что на этот раз она очень постарается не смотреть на его радугу.

Он сказал, что готов заплатить цену. Она поверит ему на слово. Потому что теперь она знала, что и ей придется заплатить, и она тоже была готова сделать это.

Ее рука отпустила кулон. Она схватила его за плечи, наслаждаясь гладкой силой, которую чувствовала там, и ответила на поцелуй со страстью, в которой едва признала свою собственную.

Поцелуй был отчаянным и всепоглощающим; поцелуй, непохожий ни на что, что она когда-либо испытывала. Она внезапно вздрогнула, но не из-за приступа паники; скорее, из-за силы грубого физического желания. Все в Слэйде было жестким, требовательным, неумолимым и беспощадным.

Он оторвал свой рот от ее губ и осторожно заключил ее голову в своих руках.

— Сегодня только ты и я, — сказал он. — Остальное не важно.

— Больше никого, — согласилась она.

Он крепко прижал ее к себе и снова поцеловал. Она обвила руками его шею и прижалась к нему, чтобы не утонуть в сверкающем, шипучем водовороте. Но она все глубже и глубже падала в бурлящую энергию. Слэйд застонал и прижал ее нижнюю часть тела к своей.

Он не пытался скрыть свой голод. Он был горячим и возбужденным и явно хотел, чтобы она это знала. Жидкий жар и сильное, настойчивое напряжение глубоко внутри нее нарастали. Он расстегнул ее куртку. Она нашла пряжку его кожаного ремня. А затем его руки скользнули вверх по ее телу под топ. Когда он расстегнул лифчик, он сжал ее соски. Она была настолько чувствительна, что вскрикнула от испуга.

Он поцеловал ее в горло. — С тобой все в порядке?

— Да, да. — Она возилась с молнией его брюк. — Я не такая хрупкая.

— М-м-м. — Он резко вздохнул и отстранился. — Я сам расстегну молнию.

В ужасе она замерла. — Я сделала тебе больно?

Его смех был полустоном. — Нет. Но время решает все.

Она скинула обувь, а он расстегнул молнию на брюках и сбросил собственные ботинки.

Он полез в рюкзак и вытащил пластиковый пакет. Он разорвал его и вытащил тонкое спасательное одеяло. Когда он разложил его на земле, одеяло оказалось на удивление большим.

Он уложил ее на одеяло, а затем опустился перед ней на колени. Он потянул ее за собой. Она засунула руки под его рубашку и позволила теплу его тела согреть ее. Она собиралась расстегнуть джинсы, когда он остановил ее.

— Позволь мне, — сказал он низким и грубым голосом.

Он расстегнул молнию и стянул ее джинсы. Ее трусики исчезли вместе с джинсами.

На мгновение он опустился на колени рядом с ней, изучая ее горящими глазами, как будто никогда раньше не видел ничего подобного, как будто он не хотел забыть ни одной детали. С сильными плечами, вырисовывавшимися на фоне ночного неба, с чертами лица, ярко запечатленными в пси-свете, он мог бы выйти прямо из ее самых ярких фантазий.

Он положил одну руку ей на бедро и провел теплой ладонью вверх, пока не обхватил влажное местечко у нее между ног. Ее тело мгновенно отреагировало на интимное прикосновение. Она подняла бедра, прижимаясь к нему. Он гладил ее медленно, пока она не сжалась так плотно, как пружина, пока не задрожала от силы насущной потребности, чтобы он оказался внутри нее.

Она схватила его за запястье и потянула рядом с собой. Он перекатился на спину, взяв ее с собой. Она упала на его твердое, как гранит, тело. Его твердая эрекция прижалась к ее обнаженному бедру.

Он расположил ее так, что она оседлала его, а затем начал работать рукой, пока она почти не закричала от жажды.

Он схватил ее за бедра и медленно вошел в нее. Как бы сильно она ни хотела его, ее тело поначалу сопротивлялось. Он был слишком большим. Она колебалась, не зная, сработает ли это.

Он почувствовал, как она замерла, и он тоже замер. Ей не нужно было видеть его радугу, чтобы понять, что он борется за контроль. Жар его тела и пот на груди говорили об этом. Слэйд всегда контролировал ситуацию.

— Хорошо? — вышло хрипло.

— Да, — прошептала она.

Осторожно она позволила ему проникнуть глубже. Ее тело медленно открывалось, чтобы принять его, но постоянное вторжение привело к тому, что напряжение внутри нее возросло до почти невыносимого уровня.

— Да, — сказала она. Она сжалась вокруг него. — Да.

Он обхватил руками ее бедра и начал двигаться, входя и выходя из нее в мощном, неумолимом ритме.

В конце концов она не смогла устоять перед искушением. Она должна знать правду. Она коснулась своего кулона кончиками пальцев и раскрыла свои чувства на полную.

Темная радуга Слэйда сияла в ночи. Тогда она поняла, что на этот раз он ничего не скрывает. Он сказал ей правду. Он хотел ее и ему было наплевать на последствия, какими бы они ни были.

Но ее интуиция подсказывала ей, что он все равно рассчитывает дорого заплатить за это.

У нее не было времени сомневаться в том, что происходит, и она пообещала себе, что не будет все портить, пытаясь анализировать его. Она убрала пальцы с кулона.

— Слэйд.

В следующий момент напряжение внутри нее высвободилось волна за волной глубоких, приносящих удовлетворение потоков. Она была брошена в самое сердце бури.

Пальцы Слэйда сжались вокруг ее бедер. Он вошел в последний раз. С хриплым рычанием он достиг нарастающей, оглушительной кульминации.

Вокруг них пылала серебряная поляна.

Слэйд почувствовал, как рядом с ним пошевелилась Шарлотта. Он открыл глаза и дар, увидел, как она сидит на одеяле. Она потянулась за трусиками и джинсами. Ее волосы были в беспорядке. В потустороннем сиянии луга она выглядела волшебно, загадочно и невероятно сексуально. Он мог бы смотреть на нее до конца ночи, до конца своей жизни.

Что-то перевернулось глубоко внутри него. Как долго он сможет видеть ее такой, всеми своими чувствами? Что бы ни случилось, он никогда не забудет эту ночь. Ему было интересно, вспомнит ли она его в последующие годы.