– Постой, – прилетает ему в спину. – Патрик не обидит тебя. Он любит животных.

Логика подсказывает не оборачиваться, но что-то заставляет пойти ей наперекор. Мальчик оглядывается и встречается глазами с девочкой в пуховике, явно ей не по размеру. Рукава болтаются, скрывая руки, одна из которых придерживает пса за ошейник. Собака поскуливает и топчется на месте.

“Я просто олень. Ты не видишь во мне фэйри”, – повторяет он, как заклинание, снова и снова. Девочка прищуривает взгляд, словно заподозрила неладное.

– Ты… не олень.

Кровь приливает к ногам, и мальчик срывается с места, оставляя на снегу красные капли крови. Он бежит так долго, как хватает сил. Только бы быстрее добраться до Разлома и забыть всё, что увидел. Но мольба девчонки продолжает стучать в его голове даже на той стороне:

– Не убегай! Я такая же, как и ты.

“Вовсе нет”.

Как говорила моя бабушка: “Если жизнь преподносит лимоны — сделай лимонад”. Как жаль, что она умерла, иначе я бы попросила у неё совета, что делать, если жизнь преподносит хламидиоз.Отрывок из «Вероника Марс»

На заре в мою дверь стучит стражница и сообщает о прибытие гонца с официальным приглашением посетить Двор Света, с печатью самого наследного принца Зельфейна. Вау. Пока я пытаюсь заставить себя вылезти из тёплой постели, в комнату врывается радостная Шай и практически силком ставит меня на ноги. Мысленно я ещё нахожусь под одеялом, поэтому не испытываю ни чувства смущения, ни неловкости, пока натягиваю одежду при принцессе. Всё это время она щебечет точно птичка: рассказывает, как красиво при Дворе, сколько там зелени и зверей, насколько чудесна архитектура. Я стараюсь концентрироваться на словах и поддакивать, с грустью поглядывая на подушку.

После того, как гнездо на голове поддаётся, руки тянутся к обуви. Шай меня останавливает, уверяя, что кеды мне не понадобятся. Я удивляюсь, глядя на её босые ступни, но всё же следую примеру. На выходе захватываю кепку с очками, и вместе мы спускаемся к завтраку.

В просторном вытянутом зале из серого камня нет никого, кроме нас и парочки слуг. Длинный каменный стол тянется с одного конца комнаты к другому и при желании мог бы уместить за собой больше сотни фэйри. Я пробегаюсь взглядом по строгим рельефам интерьера и цепляюсь за пустоту вокруг. Холодным стенам явно не хватает жизни и красок. Если бы мама оказалась здесь, то укоризненно покачала головой и тут же принялась облагораживать интерьер всевозможными горшками с растениями и цветными акцентами. Сложно представить, как такой солнечный человек мог служить при Тёмном Дворе стражницей. И всё же…

Нельзя отрицать, что временами в маме читалось нечто волевое: прямая осанка и гордо поднятый подбородок; сдвинутые брови, которые не давали права ослушаться; решающее слово в любом споре с отцом всегда оставалось за ней. Из неё вышла бы отличная воительница, крепко держащая в руках меч, а в сердце — печаль. Эта женщина не могла и дня прожить без воркования с птицами во дворе и прогулок по парку. Кто знает, возможно, это и стало одной из причин побега.

Приносят еду, и пока я уплетаю за обе щёки дивные фрукты, в зал влетает маленькая чёрная птичка с золотистым хохолком и жалобно свистит в попытке найти выход. Принцесса печально наблюдает за ней и в какой-то момент сочувствует:

— Ей здесь не место.

Наш утренний девичник прерывает Кайден. Вчерашнее чёрное облачение сменилось брюками и свободной туникой до пола с поясом. Сквозь вырез у ключиц просматривается бледное подтянутое тело, а в ушах сверкают небольшие золотые серьги. Его босые ноги практически бесшумно ступают по мрамору.

— Приоделся, братец, — хлопает в ладоши принцесса.

— Просто не хочу выделяться.

— О, поверь, ты будешь! — по-кошачьи хитро улыбается та.

Принц равнодушно пожимает плечами, и после завтрака мы втроём отправляемся в Распутье Душ. Переход занимает не более пяти мнут, и хранитель практически не роняет ни одного сомнительного взгляда в мою сторону. Наличие сразу двух королевских задниц заставляет его изрядно нервничать и оформлять бумаги быстрее.

Перейдя на ту сторону Тропы, я охаю от неожиданности: мои ноги погружаются по щиколотку в воду. Весь пол залит ею, подобно рукотворному озеру. Мелкие неоновые рыбки огибают мои ступни и присоединяются к косяку из десятка таких же.

Мы стоим в небольшой комнате с мелкими окошками по периметру. Ярко-синие стены лишены рельефов и узоров, а их низ выстилает причудливая мелкая плитка красных оттенков. На полу она складывается в чудные орнаменты и сверкает сквозь водную гладь. Оттенки голубого заигрывают друг с другом и создают плавные переходы на четырёх закрученных колоннах, уходящих ввысь. На потолке возвышается купол, через стёкла которого палит беспощадное солнце. То там, то здесь время оставило свой отпечаток: трещинки, сколы и потёртости.

Шай набирает в ладони воду и плещет в меня.

— Очнись, спящая красавица!

Я смеюсь её беззаботности и отряхиваюсь.

Меня вновь поражает, что от скромной и забитой Тру в принцессе остался лишь побледневший с годами след. Дворец не только не стёр её краски, он сотворил из неё яркую палитру — уверенную и открытую в себе девушку.

Возможно, если не позволять этому месту ожесточить тебя, оно никогда не одержит над тобой победу…

— Ты точно не дочка местного султана? — спрашиваю её я и улыбаюсь во весь рот.

— Лучше не зови так короля Фахрона при свидетелях, — шутливо пугает меня Шай, но в словах сквозят отголоски правды. — Его уши везде, а фэйри он обидчивый.

Мысли возвращаются к королеве Нэд, бросившей маленького принца. Тогда Его Величество Фахрон под страхом смерти запретил ей появляться при Дворе раз и навсегда, поэтому в предупреждение о нём я охотно верю.

— Ступни покалывает. — Я проглядываю сквозь водную гладь и провожу ногой, создавая рябь. — Тут всегда… так мокро?

— Да, — прерывает своё молчание принц. — Вода пропитана магией. Если в неё вступает нечистый от морока, то за ним остаются чёрные следы. Такие источники разбросаны по всему дворцу. Это своего рода замена большому количеству стражи. Так что носить обувь здесь не принято.

— А принято смотреть в пол, — заговорщически подытоживает Шай.

Интересный подход к защите замка: каждый фэйри отвечает за свою безопасность в первую очередь сам. Не удивительно, что нападение на принца Тео осталось незамеченным. Следить за ним было попросту некому. И раз убийца не оставил следов, то он достаточно умён, чтобы не применять морок.

— Чтобы сплести такую магию нужен большой опыт, — оглядываюсь я назад. — Здесь тоже есть своя провидица?

Кайден неохотно отвечает:

— Была. Был, если выражаться точнее. Он не видел будущего, как Гара. Предпочитал заигрывать с мороком, ходя по краю.

— И где он теперь?

Шай водит ногами по воде, придерживая подол платья, и делает вид, что разговор её совсем не захватывает. Быть может, так оно и есть.

— Его изгнали много лет назад за… сомнительные эксперименты и своеобразные взгляды на мироустройство.

Меня передёргивает.

— А ещё он плёл неугодную трону паутину, — уточняет принцесса, проводя ладонью по колонне с изображением коронованной змеи. — И это отбрасывало тень на короля.

Что ни день в волшебном мире, то очередная хитросплетённая интрига. В этом вся жизнь придворных: не делаешь гадости, лишишься радости.

— И его просто отпустили?

Принц загипнотизировано следит за рукой сестры, поджав губы.

— Изгнали, — поправляет он. — Король не мог поступить иначе.

— Почему?

— Потому что они братья.

От удивления мои глаза распахиваются шире.

— Ох…

Ко мне подбегает Шай и тянет за локоть.

— Не думай о былом! — Не успеваю спросить что-нибудь ещё, как принцесса уже ведёт за собой. — Быстрее! Зельфейн будет ждать нас у бассейна.

Я волочусь за ней, будто для меня совершенно нормально — встречаться с подозреваемым на месте преступления.