— Ты же племянница князя Волконского, — возмущенно заметил мальчишка. Разговор ему не нравился, он даже насупился и голос понизил.

— Не кровная. И мои родители вовсе не были родовитыми. Ты же князь императорской крови. По материнской линии ты внук императора Александра II, а по отцовской — правнук Николая I! Да ты можешь претендовать на престол, если…

Я вовремя заткнулась и прикусила кончик языка.

— Если что? — потребовал продолжения Никитка.

Если что-то в плане Димки пойдет не так, и Николай II со своей семьей все же погибнут. Вот что я хотела сказать.

— Ну, если вдругчто-топроизойдет, — туманно изрекла я.

— Да что может произойти? — фыркнул Никитка. — До меня претендентов и так с лихвой хватает. Да и не хочу я быть императором. Слишком большая ответственность и жениться нельзя на той, кто нравится.

— Кто про что, а вшивый про баню, — на выдохе произнесла я едва слышно.

— Что?

— Ничего.

В моем животе раздалось протяжное урчание. Лицо Никитки вытянулось от удивления. Он посмотрел сначала на мой живот, потом на меня, и вдруг прыснул от смеха. Схватившись за живот, я тоже принялась смеяться.

— Думаю, мне надо поесть, — заметила я, отсмеявшись.

— Идем, — кивнул мальчик. — Скоро как раз обед.

Мы нехотя встали и побрели к поместью.

— Как тебе «Ай-Тодор»? — спросил у меня Никитка, когда мы миновали сад и вышли к парадному входу в поместье.

— Я в восторге, — честно призналась я.

— И я! Мы много путешествуем, но здесь мне нравится больше всего. — Никитка взлетел по ступеням и галантно открыл мне дверь.

— Благодарю вас, князь, — вежливо произнесла я, слегка склонив голову, от чего Никиткины щеки стали как помидор.

На заднем дворе активно шли приготовления к обеду. Под небольшим навесом настраивали свои инструменты приглашенные музыканты, а слуги носились вокруг большого стола, сервированного на такое большое число персон, что я даже не успела точно сосчитать.

— У вас еще кто-то гостит? — поинтересовалась я.

— Воронцовы-Дашковы, — кивнул Никитка и сразу же сморщился. — В том числе и Маша.

Он воровато огляделся, и, не найдя докучающую ему девочку, спокойно выдохнул.

— Вика! Никита! — Ксения Александровна помахала нам из беседки рукой с веером.

Вместе с ней, ожидая обеда и попивая аперитив, сидели Анна Николаевна, Ирэн и еще одна женщина с лицом одновременно наивным и горделивым.

— Это моя племянница, Виктория Рудомазина. А это графиня Ирина Васильевна Воронцова-Дашкова, — представила нас княгиня Волконская.

Графиня осмотрела меня с ног до головы и сдержано кивнула. Я сделал книксен и села подле Анны Николаевны. Никитка же, вместо того, чтобы устроиться рядом с матерью или сестрой, плюхнулся мне в ноги.

— Ничего, если я побуду с вами? — спросил он у великой княгини, обезоруживающе улыбнувшись.

Сердце матери растаяло.

— Разумеется,mon cher.

— Итак, прелестная Виктория, сколько тебе лет? — поинтересовалась графиня.

— 14, ваше сиятельство. — Что ж всем тут так интересен мой возраст?

— Выглядишь взрослее. Я думала, тебе уже семнадцать. — Ирина Васильевна сделала глоток из своего маленького изящного бокала и задала новый вопрос, но уже не мне, а Анне Николаевне: — У вас уже есть на примете жених?

Сидящий в моих ногах Никитка дернулся от неожиданности. Я же испуганно взглянула на Анну Николаевну.

— Мы пока в поисках достойного кандидата, — туманно ответила княгиня.

— Могу вам с этим помочь, — продолжила графиня. — Есть у меня весьма подходящая партия для столь премилой девушки с таким… — она немного помолчала, подбирая подходящее слово, — …неопределенным положением.

Никитка снова дернулся, и я украдкой ущипнула его за шею. Надеюсь, он не ляпнет какую-нибудь глупость при этих величественных дамах.

— И кого же вы хотите предложить? — поинтересовалась Ксения Николаевна. — Я сгораю от любопытства. Он наш общий знакомый?

— Увы, он еще слишком юн, чтобы вы знали его в лицо, ваша светлость, — улыбнулась графиня. — Я имею ввиду моего племянника по мужу, Николая Шувалова. Ему сейчас 15, и он планирует стать воспитанником Александровского лицея. Прекрасная партия для Виктории вы не находите, Анна Николаевна?

Волконская благосклонно улыбнулась и кивнула. У меня же душа ушла в пятки. Я не хотела выходить замуж ни за какого Николая Шувалова. Все, чего я желала, — это вернуться домой и закончить школу. Боже, я еще никогда так не скучала по школе и по одноклассникам!

— Благодарю вас, графиня. Я обязательно поговорю об этом с моим мужем и сообщу вам, что он решит на этот счет.

Графиня натянуто улыбнулась и снова пригубила свой напиток.

Я же с благодарностью посмотрела на Анну Николаевну, а та еле заметно подмигнула мне.

Вскоре прозвучал колокольчик, означающий, что все готово к обеду.

Из дома вышли мужчины. Димка что-то оживленно обсуждал с щекастым усатым мужчиной в бежевом костюме. Как потом выяснилось, это был супруг Ирины Васильевны — граф Илларион Илларионович Воронцов-Дашков.

К несчастью Никитки за столом находилась его дочь Мария — очень красивая миниатюрная девочка с ангельской улыбкой. Она сидела напротив младшего Романова и весь обед строила ему глазки. Никитку же от этого страшно коробило. Он даже завел разговор со своими старшими братьями Андреем и Федором на политическую тему — да-да, такие вот разговоры у дворянских детей начала двадцатого века!

— На днях я разговаривала с его величеством и рассказала ему о нашем отдыхе, — поведала собравшимся за десертом Ксения Александровна. — Теперь он подумывает над тем, чтобы тоже приехать в Крым в августе, а затем отбыть в Киев на открытие памятника Александру II в честь пятидесятилетия отмены крепостного права.

Мы с Димкой переглянулись. События, к которым мы готовились почти год, были уже не за горами.

Резиденция императора Николая II была расположена неподалеку от Ай-Тодор и носила название «Ливадийский дворец». По инициативе великого князя Александра Михайловича от восточного въезда в его имение в сторону Ливадии была организована дорога для пеших прогулок, благодаря чему обе семьи, пребывая в Крыму, часто проводили время в обществе друг друга.

Диме нравилось в Крыму. Ему нравился Ай-Тодор и его скалистая окрестность. Нравились разбитые на территории имения виноградники, из плодов которых производились различные вина.

— В будущий год я хочу реконструировать дворцовую церковь, — поделился своими планами Великий князь.

После завтрака Ксения Александровна предложила совершить прогулку по дороге в сторону Ливадии. Анна Николаевна от этого предложения отказалась — с вечера ее мучала головная боль. Вика и графиня Воронцова-Дашкова остались с ней. В итоге на прогулку вышли Дима с Владимиром Михайловичем, великокняжеская чета и граф с графиней.

— Еще неплохо было бы построить двухэтажный флигель для детей. Слишком уж их много в доме. — Александр Михайлович звучно хохотнул, чем вызвал неодобрительный взгляд своей супруги.

— Из всех сыновей меня пока что радуют лишь двое старших. У остальных же ветер в голове, — продолжил обсуждать своих детей Александр Михайлович. — Даже Ирэн серьезней их всех вместе взятых.

— Ваша светлость, помилуйте, они ведь еще дети, — усмехнулся Илларион Илларионович. — Как они могут быть серьезными в столь малом возрасте?

— Никите уже двенадцатый год, а он все за юбками прячется: сначала за материнскими, а теперь за девичьими. — Последнее замечание было камнем в огород Димы и его сестры.

Месяц, проведенный в Крыму, несомненно пошел Вике на пользу. Она повеселела, а на ее щеках появился румянец, которого Дима не видел с тех пор, как они попали в прошлое. Вот только сестра много времени проводила в обществе, которое ей не особенно подходило. Целыми днями она пропадала где-то с младшим сыном великого князя — Никитой, и Дима не мог понять, как почти взрослую Вику смог заинтересовать ребенок. Но эта неожиданная дружба вовсе не волновала Диму. Наоборот, он был рад тому, что сестра пребывает в хорошем расположении духа. Однако взрослых эти отношения немного насторожили, так как любая привязанность друг к другу людей противоположного пола здесь рассматривалась исключительно как возможность предстоящего брака.