Обильная органика стремительно переродила огород. И хозяина — тоже. Много десятилетий любовался я хорошей работой пахаря и копача, отец виртуозно владел лопатой, сам не по Далю знаю, что такое чапыги. А теперь для меня отвратнее вспаханного поля — разве лишь картофельная плантация, над которой «от пуза» покуражился колорадский жук. Да еще капуста, облепленная гусеницами или «обожженная» блошкой.

И мы плавно перешли к следующему уроку.

У растений, образующих природные фитоценозы (сообщества расте- ний), — мириады вредителей, но на каждого из них есть управа: хищные и паразитические насекомые, пауки, птицы, ящерицы, жабы, летучие мыши… Так что растения, если даже и страдают от вредителей, то в меру. Разные растения привлекают полезных насекомых, отпугивают вредителей, помогают друг другу и — поддерживается равновесие. Разнообразие природных сообществ растений — и результат, и причина этого равновесия, поддерживаемого без всяких химических средств. И нам остается лишь, копируя природу, воспроизвести джунгли в огороде, чтобы забыть и о пахоте, и об агрохимии.

Среди популяризаторов идей природосообразного земледелия своеобразной глыбой высится Николай Иванович Курдюмов. Нет ему равных на обозримом пространстве — ни в одержимости, ни в широте охвата земледельческих проблем, ни в умении найти ракурс, при котором проблема сразу становится близкой и понятной, ни в способности (а главное — в потребности) сказать о скучных (чего уж там!) вещах человеческим языком.

Николай Иванович дает мне немало поводов «пишатися» (буквальный перевод гордиться надо бы дополнить ощущением «распирает от гордости»).

Первый повод: моя родная кубанская станица Афипская — всего в 20 км от Азовской, где живет Николай Иванович. Случайный пустячок? Да! Но какой приятный! И когда во время лекций в Клубах Органического Земледелия меня спрашивают, как я отношусь к Курдюмову, я, боясь упустить повод погреться отраженным светом, «скромно» начинаю с этого приятного «соседства».

Еще одна деталь. Однажды Таня (жена Николая Ивановича) напомнила нам такой эпизод. Когда краснодарский книжный магазин «Когорта» начал (вслед за одной из первых книг Николая Ивановича «Умный огород») продавать мою книгу «Про огород для бережливого и ленивого», то на рекламном щите магазина появилась надпись «Бублик — это даже круче, чем Курдюмов!». Мы долго смеялись — и это был смех, от которого мягчела душа.

Благодаря Николаю Ивановичу достойное место в моем мироощущении занял Иван Владимирович Мичурин. Его сначала сделали знаменем лысенковской агробиологии, приписав ему не его понимание роли внешней среды в образовании видов, а потом всё это стало как бы виной Ивана Владимировича. Сначала под лозунгом «Мы не можем ждать милостей от природы…» едва не успели повернуть вспять пару–тройку сибирских рек, а потом этому лозунгу уступили роль во всем виноватого. Николай Иванович обратил моё внимание на то, что сакраментальное высказывание Мичурина про «милости от природы» относится аж к 80–ым годам XIX века. Оно означало всего лишь намерение Ивана Владимировича обогатить видовой ассортимент плодового пояса средней России и осеверить этот ассортимент. Надо ли напоминать, что Мичурин не только поставил, но и блестяще решил эту задачу, и именно этим гордился, и именно за это ценим!

Наконец, мы с Николаем Ивановичем очень близки в понимании проблем природосообразного земледелия. В уже упоминавшемся «Умном огороде» были сформулированы 5 «рабочих принципов урожайного земледелия». Как похожи на них названные выше основные признаки природосообразного земледелия! Чтобы сделать нагляднее эту близость, разместим «рабочие принципы» Курдюмова и «основные признаки» в два столбца:

Если отвлечься от манеры изложения, то сходство «принципов» и «признаков» нельзя не признать удивительным. Правда, вроде бы есть различие в третьей позиции, но оно — лишь кажущееся. Просто третий основной признак надо оценивать в совокупности с другими. Если не нарушать почвенную структуру (признак 1), укрывать почву слоем органики (признак 2) и растениями (признак 4) и, к тому же, не губить почвенную фауну растворами минеральных солей и ядами (признак 3), то получится именно то, что предписывает третий «рабочий принцип»: паче животных своих корми и холь почвенную живность.

Сходство «принципов» и «признаков» (даже в нумерации!) может показаться мистическим. Но мне удобнее думать, что оно — от близости позиций авторов. И не только! Если два автора разными путями пришли к двум одинаковым «пятеркам», отличающимся фактически лишь стилистически, то это говорит об объективности выделенного набора признаков (принципов). Тот факт, что велосипед изобретался не один раз, говорит — прежде всего — в пользу объективной необходимости, предопределенности велосипеда.

Особого акцента заслуживает страстный призыв «Бойся голой земли!» («рабочий принцип» 4). Он так точно соответствует духу данной книжки, так хорошо смотрелся в качестве возможного названия, что лишь «путы римейка» удержали автора от заимствования.

ИПР несет огороду уйму выгод — и прямых, и побочных. Рассмотрим их подробнее.

Схема 1 наглядно демонстрирует, за счет чего в природосообразном огороде и почва сама собой рыхлится и богатеет, и растения сами себя защищают.

Схема I. Определяющая роль ИПР в отказе от пахоты и агрохимии

Пройдемся неспешно по стрелкам и клеткам этой схемы.

Далеко ушли от Природы наши поля и огороды. В нетронутых человеком лесу или степи, на обочинах дорог, берегах озер и речек не увидишь монокультурья, рядов и голых междурядий. А на полях и огородах типичный пейзаж — стройные «красивые» ряды какой–нибудь монокультуры и монокультурные лоскуты.

И вот на такую делянку заползает, запрыгивает, сваливается с неба любитель полакомиться именно этой культурой. Противных растений близко нет, сбивать вредителя с толку некому. Растений, привлекающих врагов вредителя, — тоже нет. Стало быть, и самих врагов нет. Начинается вольное пиршество: колорадского жука в картофеле, совки в капусте, долгоносика в свекле, блошки в редисе и, куда ни глянь, тли. Делать нечего — приходится браться за инсектициды, убивающие всех насекомых, а в их числе и подвернувшуюся под руку божью коровку или златоглазку, потомство которых разобралось бы с вредителем без «химии». Круг замкнулся…

Из–за тотальной химической борьбы плоды трудов наших теряют вид и вкус, а мы сами — аппетит и здоровье. Вредителям же вся эта суета, что нам — комариный укус. Они лишь посмеиваются над нашей тщетой. Обладая, выражаясь по–научному, генетической лабильностью, вредители мутируют в нужную сторону, более или менее быстро восстанавливают численность и с удвоенной активностью продолжают опустошать поля и огороды. Агрохимики–ученые и производственники — вынуждены искать новые «эффективные» средства, и конца этой спирали не видно.