Что же до Гаспара дю Норда, ставшего спасителем провинции, рассказывают, что он дожил до преклонных лет, пользуясь всеобщим уважением, и был единственным в тамошних краях колдуном, кто ни разу не навлек на себя осуждение церкви.

Путь человека через пропасти, что разделяют планеты, отмечен множеством трагедий. Один корабль за другим, точно отважные пылинки, исчезали в бесконечности – и не возвращались. По большей части канувшие в незнаемое исследователи, само собой, не оставили сведений о своей участи. Корабли их вспыхивали неведомыми метеорами в атмосфере далеких миров и бесформенными металлическими огарками обрушивались на земли, где не ступала нога человека, или же превращались в мертвые, застывшие спутники какой-нибудь планеты или луны. Быть может, некоторые из пропавших ракет и сумели где-то сесть, но их команды погибали тут же или некоторое время пытались выжить среди бесконечно враждебной стихии космоса, не предназначенной для людей.

Позднее, по мере того как разведчики сумели продвинуться дальше, было обнаружено немало таких останков ранних экспедиций, одиноко вращающихся на своей орбите; обломки других были замечены на внеземных берегах. Иногда – нечасто – удавалось восстановить подробности одинокой, далекой трагедии. Порой в оплавленном, покореженном корпусе находили сохранившийся бортовой журнал или записки. Среди прочих случаев известна история «Селенита», первой известной ракеты, осмелившейся проникнуть в пояс астероидов.

К моменту ее исчезновения пятьдесят лет тому назад, в 1980 году, организовали уже десять экспедиций на Марс, и на Большом Сырте устроили ракетодром с маленькой постоянной колонией землян. Все обитатели колонии были серьезными учеными и в то же время чрезвычайно закаленными и физически сильными людьми.

Марсианский климат, а также полное отчуждение от привычных условий, как и следовало ожидать, оказывали чрезвычайно тяжелое, подчас катастрофическое влияние. Обитателям колонии приходилось непрерывно вести борьбу со смертельно опасными или просто вредоносными бактериями, неизвестными науке, постоянным воздействием пагубного излучения почвы, воздуха и солнца. Более слабая гравитация тоже играла свою роль, вызывая странные и необратимые нарушения метаболизма. Но страшнее всего были неврологические и психические проблемы. Среди персонала базы начали развиваться странные, иррациональные вспышки враждебности, маний, фобий, которые алиенистам так и не удалось классифицировать.

Между людьми, которые обычно были сдержанны и учтивы, случались яростные стычки. Колония, состоявшая из пятнадцати человек, вскоре разделилась на несколько клик, и каждая враждовала со всеми остальными; это нездоровое противостояние по временам приводило к настоящим дракам и даже к кровопролитию.

В одну из таких клик входили Роджер Кольт, Фил Гершом и Эдмонд Беверли. Эти трое, странным образом сдружившись, стали совершенно невыносимы для всех прочих. Похоже было, что они подступили вплотную к черте сумасшествия и дошли до настоящего бреда. Как бы то ни было, они пришли к выводу, что на Марсе, с его пятнадцатью землянами, чересчур многолюдно. Озвучив эту идею самым оскорбительным и воинственным тоном, они также принялись намекать, что намереваются уйти дальше в космос.

Все прочие эти их намеки всерьез не принимали, поскольку троих человек было недостаточно для нормального управления даже самым небольшим из тогдашних ракетных кораблей. Так что Кольту, Гершому и Беверли не составило ни малейшего труда похитить «Селенит», меньший из двух кораблей, что стояли тогда на базе Большого Сырта. В одну прекрасную ночь их товарищи-поселенцы проснулись от пушечного грохота стартующих двигателей и, выбежав наружу из своих домиков листового железа, только и успели, что проводить взглядом огненную стрелу, уходящую в сторону Юпитера.

Догнать их даже не пытались; однако этот инцидент помог оставшимся двенадцати прийти в себя и утихомирить нездоровые раздоры. Судя по отдельным репликам, брошенным мятежниками, их целью были Ганимед либо Европа, – считалось, что на обоих спутниках имеется атмосфера, пригодная для дыхания. Однако казалось весьма сомнительным, что они сумеют миновать опасный пояс астероидов. Помимо того что проложить курс между бесчисленных небесных тел, разбросанных в космическом пространстве, было не так просто, на «Селените» не имелось достаточно топлива и припасов для столь длительного путешествия. Гершом, Кольт и Беверли в своем безумном порыве поскорее расстаться с прочими не удосужились рассчитать, что необходимо для подобного полета, и полностью позабыли об ожидающих их опасностях.

После прощальной вспышки в марсианских небесах «Селенит» так больше никто и не видел; и на протяжении тридцати лет судьба его оставалась загадкой. Позднее, в ходе экспедиции Хольдейна к астероидам, истерзанные обломки ракетного корабля были обнаружены на крохотной далекой Фокее.

В момент прибытия экспедиции Фокея находилась в точке афелия. На ней, как и на прочих малых планетах, была обнаружена атмосфера, слишком разреженная, чтобы ею можно было дышать. Оба полушария были покрыты тонким слоем снега, и в этом-то снегу исследователи, огибавшие крохотную планетку, и разглядели «Селенит».

Увиденное их заинтересовало: форма холмика, частично засыпанного снегом, была вполне узнаваемой и не походила на разбросанные вокруг скалы. Хольдейн отдал приказ совершить посадку, и несколько человек в скафандрах вышли наружу, чтобы осмотреть находку. Обломки вскоре были опознаны как давно пропавший «Селенит».

Заглянув в один из толстых, небьющихся неохрустальных иллюминаторов, они встретились взглядом с пустыми глазницами человеческого скелета, привалившегося к стенке опрокинутого корабля, нависающей над поверхностью астероида. Казалось, скелет ехидно ухмыляется, приветствуя исследователей. Корпус корабля частично врылся в каменистую почву, смялся и даже слегка оплавился при падении, однако не раскололся. Крышку люка заклинило намертво, так что попасть внутрь без газового резака было невозможно.

Громадные засохшие криптогамные растения, которые смахивали на лозы и осыпались от первого прикосновения, оплетали корпус корабля и скалы по соседству. В легком снегу под иллюминатором, подле которого застыл на страже скелет, лежало множество изломанных тел, принадлежавших инсектоидам, похожим на гигантских палочников. Судя по расположению их тощих, трубкообразных конечностей, длиннее, чем у человека, они, видимо, были прямоходящими. Существа эти выглядели невообразимо гротескными, и благодаря почти отсутствующей гравитации их телосложение оказалось пористым и фантастически эфемерным. Позднее в других районах малой планеты было обнаружено еще больше тел подобного типа, однако ни единого живого существа исследователи не нашли. Очевидно, все живое погибло в разгар сверхполярной зимы, когда Фокея пребывала в афелии.

Внутри «Селенита» экспедиция узнала из найденного на полу то ли бортового журнала, то ли дневника, что скелет – все, что осталось от Эдмонда Беверли. Двое его спутников исчезли бесследно; однако же из бортового журнала сделалась известна и их судьба, и последующие мытарства Беверли вплоть почти что до самого момента его смерти от непонятных и необъясненных причин.

Повесть эта странна и трагична. Судя по всему, Беверли вел записи день за днем, с самого отбытия с Большого Сырта, тщась сохранить подобие мужества и умственного равновесия посреди черного одиночества и дезориентации в бесконечности. Здесь я привожу его записки полностью, опустив лишь наиболее ранние отрывки, изобилующие ненужными деталями и враждебными выпадами в адрес других людей. Все ранние записи датированы, и Беверли предпринимал героические усилия, чтобы как-то вести счет дням в космической пустоте, лишенной всяких примет земного времени. Однако после катастрофической посадки на Фокею он эти попытки бросил, так что о периоде, в течение которого он вел эти записи, остается лишь догадываться.