Убрать бы нашу с ним инерцию, может, и наладили бы что–то. Но время для этого давно ушло. И я хочу попробовать второй тандем, даже если он ни к чему не приведет. Даже если снова придется сходить с пути.

– Вот зачем, – мягко отстраняю Глеба, он не держит меня, видимо, тоже успел удовлетворить свое любопытство, – нормально ведь разговаривали, душевно, а ты, – укоризненно качаю головой.

– Не удержался.

На лице моего недомужа расцветает довольная улыбка, не может не показать себя альфа–самцом. Как я, оказывается, устала от этой его черты, особенно в сравнении с тем, как Егор ведет себя со мной. Он всегда предупредителен, вежлив и терпелив, даже когда я в чем–то ошибаюсь.

Не бывает у него никаких ухмылок, это ему не нужно.

– Я должна была предусмотреть, не первый день тебя знаю, а ведусь.

– В смысле ведешься?! – тут же возмущается Глеб. – Я тебе рассказал правду.

– Это радует, – тяжело вздыхаю. – В смысле, что правду, чужая болезнь меня не радует. Я никому не желаю зла, даже твоей матери. Она в какой–то степени помогла нам, да и себе тоже. Всколыхнула болото нашего брака и обратила на себя внимание, чтобы вы смогли ей помочь. Вот уж точно ничего не происходит просто так, – качаю головой, – во всем есть смысл. Ладно, у меня вообще–то были дела, – договариваю, отворачиваюсь от недомужа и толкаю коляску.

– Болото, ха! Не было у нас болота! – и снова вспыхивает Глеб. – Наш дом, достойный уровень жизни, это что, болото?!

Я дальше качу коляску по дорожке в магазин, а Глебушка не отстает. Было бы слишком фантастично, если бы он взял вдруг и отстал.

Ох, как же я, оказывается, уже привыкла к Егору. Спокойный, неистеричный человек. Всегда рассудительный и веселый.

Чувствую, проведу еще полчаса в компании Глеба и заочно влюблюсь в одноклассника. Сама же нарушу свое предложение о легких взаимоотношениях. И будет, возможно, больно.

– Эй, ты мне собираешься отвечать? – напоминает о себе недомуж.

– Да, Глеб, ты большой молодец, – произношу монотонно. – Так пойдет? Или нужно еще комплиментов добавить? Ты скажи, я добавлю. А заодно скажи, что мне наконец сделать, чтобы ты дал нам с детьми спокойно сходить в магазин?! – раздражение поднимается и во мне. – Снова всюду выпячиваешь свое эго! Всем давно известно, какое оно у тебя большое, и какой ты отличный добытчик! Лучший работник всегда и везде! Буквально! Вот только даже сейчас, когда ты приехал попробовать побыть с семьей, ты снова думаешь лишь о себе, не давая мне элементарно сходить в магазин! А детям спать еще надо и есть! У нас режим!

Глеб удивленно отшатывается во время моей тирады.

45

Он резко выскакивает перед коляской, заслоняя собой детей, пока я только непонимающе верчу головой, пытаясь вычислить опасность. А Глеба тем временем кусает за руку питбультерьер, сорвавшийся с поводка.

– Ох, – кровь разом отлынивает от моего лица.

Рывком притягиваю коляску на себя и осматриваю детей. Они веселы и в полном порядке. Смеются и показывают пальчиками на собаку.

– Ав–ав! – говорит Никита.

– Собака! – вторит ему Соня, у нее гораздо лучше развит речевой аппарат.

Вроде растут в абсолютно одинаковых условиях, а со стороны может показаться, что с сыном я не занимаюсь, а с дочерью делаю упражнения с утра до вечера. Когда, конечно, это совсем не так.

Только убедившись в том, что с двойняшками все нормально, перевожу взгляд на Глеба, героически выпрыгнувшего перед детьми. Это мне его теперь еще и благодарить придется, что ли?

– Простите, пожалуйста, так глупо получилось, Джон не такой, – к нам подбегает хозяйка собаки, тоненькая блондиночка, любимый типаж Глеба. – Он, наоборот, любит деток, он поздороваться хотел, у моей сестры ребята такого же возраста, вот Джон и привык с ними возиться. А тут вы резко выскочили, он и не разобрался сразу, что вы не опасны.

– Как по мне, такое себе объяснение, – холодно произношу, – ваша собака обязана находиться в наморднике среди людей. Хотела она играть или покусать, мы уже никогда не узнаем. И мужа моего она–таки ранила, – практически истекший статус Глеба срывается с моего языка быстрее, чем я понимаю, что ляпнула.

– Да, Оленька, рука болит, и кровь есть, – тут же жалится недомуж, едва сдерживая самодовольство от моей реакции, – совсем немного, правда, но все же.

– Тебе теперь в травмпункт надо, колоть уколы от бешенства, кто знает, что там в себе носит собака. Сам доедешь, надеюсь? У меня здесь нет машины, у тебя в городе осталась. Кстати, нужно будет решить вопрос и по ней, – мигом остужаю его пыл.

– Какое еще бешенство! Женщина, у моего Джона нет никаких болячек, а вот, что есть у вашего мужа, это еще нужно выяснить! – возмущается блондинистая пигалица.

– Женщина, вы с вашим Джоном уже нарушили порядок, гуляя без намордника, молитесь, чтобы на вас заявление не накатали, – отбриваю девицу.

– Именно! – поддакивает мне Глеб и так это бочком придвигается ближе ко мне, чем вызывает волну раздражения.

– Глеб, не зарывайся, – тихо говорю ему, чтобы хозяйка Джона не услышала, – один нормальный разговор ничего не меняет, между нами все по–прежнему. Спасибо, что выбежал перед коляской, но сейчас, пожалуйста, отправляйся к врачам и разбирайся с этой девицей самостоятельно.

Хватаюсь двумя руками за коляску, чтобы развернуться и выехать из эпицентра стихийно–созданной толпы зевак, привлеченных назревающим конфликтом, но мой недомуж не носил бы гордую приставку «недо», если бы на корню не разрушил призрачный мостик, который я была готова проложить во имя общей опеки над нашими детьми. Глеб взял и зачем–то решил прилюдно «застолбить» меня.

– Конечно, любимая, идите с детьми, я сам во всем разберусь, – произносит он в стиле героя из романтических фильмов, а затем резко наклоняется ко мне с недвусмысленными намерениями…

– Вот то–то же, иди и найди свободную блондиночку, готовую полностью посвятить себя тебе. Мой тебе совет – ищи среди тех, кому около двадцати лет, те, кто постарше не поведутся на твой отвратительный характер. А к нам с детьми забудь дорогу! Только дом верни, и алименты не забудь, а в остальном гуляй! – эмоционально продолжаю, не замечая, куда рулю коляску.

– Оля, нет, стой! – кричит вдруг Глеб и в следующую секунду…

46

Но мне не нужен второй раз, чтобы опять анализировать свои чувства. Да, собственно, и первый–то не особо был нужен, я позволила случиться тому поцелую и даже ответила на него с одной единственной целью – чтобы лучше понять свои едва зарождающиеся чувства к Егору.

Возможно, кому–то ход моих мыслей покажется полным бредом или будет видеться аморальным поступком, но нет. Тот, кто такое подумает, является на самом деле глубоко зашоренным и узкомыслящим человеком.

Единственное, что я сделала плохого, так это то, что позволила считать Глебу, что возвращение к предыдущим отношениям возможно.

– Коней попридержи, – произношу сквозь зубы и резко выставляю локоть. – Успокойся уже и смирись с неизбежным, ты смешон.

Договариваю и быстро–быстро ухожу в сторону магазина. Назад я даже не оглядываюсь. И совесть меня не мучает. Собака едва прикусила Глеба, там ничего серьезного.

Но если он не сделает положенные мероприятия от бешенства, придется обходить его за километр, если Глеб снова решит «случайно» встретиться со мной и детьми.

Наконец–то добравшись до магазина, не сразу понимаю, а что я, собственно, хотела купить. Лишь спустя несколько секунд удается сбросить с себя оцепенение и направить мозг в нужное русло.

Глеб снова ворвался в нашу жизнь и уже успел привнести в нее сумятицу. Но, как ни странно, я не могу на него злиться. Сейчас, когда вопрос с разделом имущества, можно сказать, решен, и мне больше нечего делить с бывшим, а обиды давно выплаканы и пережиты, остается лишь одно желание – наладить быт в новой реальности.