Мой бывший муж не торопится отвечает, лишь бросает хмурые взгляды на руку Егора. А одноклассник только сильнее прижимает меня к себе, устраивая негласную демонстрацию превосходства.

Раздраженно качаю головой от осознания этого, но также ловлю себя на мысли, что мне приятен негласный посыл Егора.

– Это все потом, оно сейчас неважно, – машет рукой Глеб, отлипая от лицезрения руки Егора, сжимающей мою талию, – я по другому вопросу. Я так и не знаю твой новый номер телефона, и да, я в курсе про вступившее в силу решение о разводе и прочее, но дом, – он делает паузу, а я уже вся в ожидании витка привычных претензий, но бывший муж меня удивляет. – Наш дом сгорел.

52

Слова Глеба не сразу доходят до моего сознания. Я все еще пребываю в состоянии неги после великолепного свидания с Егором, и плохие новости просто не могут достучаться до мозга с первого раза.

– Уже не ваш, – отбривает Егор, он быстрее меня переключается с приятного на плохое.

– Это детали, – морщится Глеб, – и не так быстро происходит переоформление. Может, впустите? Или мы будем стоять на лестничной клетке? – добавляет он, раздражаясь.

– Не думаю, что это хорошая идея, мы с Олей сами можем во всем разобраться, – холодно произносит Егор и уже тянет входную дверь на себя, чтобы захлопнуть ее перед носом Глеба, но я не даю.

– Подожди! – останавливаю его. – Мы сами будем долго разбираться, пусть проходит.

– Оля, – Егор недовольно скрежещет зубами.

– Что Оля? Давай ты не будешь превращаться сам знаешь в кого, – возвращаю недовольство другу.

Или теперь будет правильнее называть его любовником?

Ах да, он ведь мой парень! Как бы смешно это не звучало, да простят меня все незамужние девушки старше тридцати лет.

Лучше все же использовать термин «мой мужчина», он благородно звучит и статусно!

– Прошу, квартира все–таки твоя, – едко парирует Егор, делая шаг в сторону.

– Хм, – усмехается довольный Глеб, – спасибо, – он заходит внутрь. – Знаете, ребята, так бы смотрел и смотрел на вас, вот честное слово. Милые бранятся только тешатся, да? Посмотрим, на сколько вас хватит.

– Надолго, – говорит Егор, припечатывая свои слова громким хлопком двери.

– Ну, снова? – жалобно вопрошаю. – Я же просила быть нежнее.

– Оленька, я могу быть самым нежным с тобой, раз этот чурбан не может, – наклоняется ко мне Глеб, паясничая.

– Ты берега–то не путай, – Егор реагирует мгновенно, хватая моего бывшего мужа за одежду и припечатывая его к стене.

Глеб бросает быстрый взгляд на меня, но в данный момент я абсолютно солидарна с одноклассником, а потому молча наблюдаю за развитием событий.

– Ладно–ладно, понял, – досадливо морщится мой бывший и в знак капитуляции поднимает обе руки перед собой, – перегнул палку, с кем не бывает.

– Со мной, – снова отбривает Егор. – Разувайся и проходи на кухню.

Глеб нехотя подчиняется, лишь на пороге оборачивается и бросает взгляд на другие комнаты.

– А где же детки? Неужели папе даже взглянуть не дадите? Я ведь могу начать добиваться того, чтобы двойняшки жили со мной, – как бы между прочим произносит мой бывший, а его взгляд на секунду становится привычно холодным и оценивающим все вокруг.

– Они у моей тети, – спешу ответить, не дав вмешаться Егору. – Конечно, никто не препятствует вашим встречам.

Мой одноклассник, отдать должное, быстро понимает, с чего я вдруг решила быть любезной, и ничего не говорит.

– Сплавили детей престарелой родственнице, а сами тут предаетесь разврату, – холодно выплевывает Глеб.

– Ты о пожаре пришел рассказать или что? – хмуро смотрю на него. – Или ты все выдумал? Не было пожара? Это ненормально шутить такими вещами.

Меня так и тянет добавить, что он этому научился у своей матери и что, может, ему тоже нужно в неврологическом отделении полежать, чтобы границы допустимого вспомнить, но я больше ничего не говорю.

– Нет, не пошутил, – отвечает Глеб. – Что произошло, еще неизвестно, но, говорят, проводку замкнуло. Из хорошего: пожарники приехали быстро, сигналка на потолке сработала, да и соседи там бдительные, неконтролируемый огонь угрожал и им. Из плохого: вряд ли в уцелевшем возможно существовать, так что ты осталась официально без жилья. Эта квартира ведь не переоформлена на тебя, да? Твоя тетя получила ее по наследству?

– К чему ты клонишь? – по моей спине пробегает холодок страха.

– К тому, что ты вряд ли подходящий родитель для воспитания двух малолетних детей. Еще и мужчин к себе водишь непонятных, с малолетства показываешь ребятам разврат. Мои дети не должны жить в подобных условиях!

53

У меня внутри все окончательно холодеет от понимания, к чему клонит Глеб. Зря я обманулась тем разговором в сквере, он бывает милым и адекватным лишь тогда, когда ему что–то нужно.

– Да ты, – Егор дергается в сторону моего бывшего, но также резко останавливается, как и дернулся.

– А–а, – Глеб укоризненно качает головой, – я бы не стал. Правильно сделал, что передумал, а то ведь агрессивный любовник матери несчастных деток только усугубит картину. Или, впрочем, давай, бей меня, – он подставляет лицо Егору, – упростишь задачу моему адвокату в суде. Я еще не забыл об ударе затылком, полученным благодаря тебе! Радуйся, что сотрясения не случилось.

– Да было бы там чему сотрясаться, – ледяным тоном произносит Егор.

Честное слово, я не преувеличиваю, даже температура воздуха в кухне как будто снижается на несколько градусов от голоса моего одноклассника.

– В остроумии будешь упражняться в суде, – широко ухмыляется Глеб.

– Обязательно, – кивает Егор, – только ты тоже нанес мне удар, целых два! И первый начал агрессию. Не думаю, что подобные показания помогут выглядеть тебе более надежным родителем.

Глеб поджимает губы, а потом медленно кивает.

– Согласен. Но остальное остается прежним, факты не в вашу пользу, – ухмыляется мой бывший.

– Это ты поджог дом! – осеняет меня. – Ты! – в порыве эмоций кидаю в него рулон бумажных полотенец, сахарница с чайничком стоят далеко, ничего другого под рукой у меня нет.

Глеб ловит мой импровизированный снаряд в полете. Хорошие рефлексы у мерзавца.

– Проверку проведут, – он выгибает бровь, бросая на меня ироничный взгляд, – но я был здесь, в этом городе. У меня и свидетель есть, предвосхищу твои дальнейшие теории.

– Вот как, – упираю руки в бока, – и кто же? Хотя нет, подожди! – выставляю перед собой ладонь. – Та девушка, владелица собаки, прикусившей тебя.

Мой бывший на секунду отводит глаза, но мне хватает, чтобы понять, что я права.

– Да, Алиса. В конце концов, ты сама нас отправила в травмпункт, а девушка оказалась ответственной, беспокоилась, о самочувствии спрашивала. Очень удивилась, что я при живой супруге проживаю в гостинице, и привезла мне куриный бульон и отварную грудку, – произносит Глеб с вызовом.

– На диету тебя посадила, сочувствую, – из меня вырывается смешок. – Постель она, наверное, тоже согрела в отсутствии рядом живой супруги, да? – меня передергивает. – Ну и формулировку ты подобрал, кошмар. Но это ладно, чего же ты тогда на меня наезжаешь, если так быстро нашел блондинку посвежее?

– Никого я не находил! – оскорбляется Глеб. – Развратом, как ты, я не занимался. Но Алиса и камеры в гостинице подтвердят, что я физически не мог слетать туда и обратно.

– Хорошо, правильный ты наш, – в разговор вступает Егор. – А ты не подумал, что дом был вашим общим жильем, получается, ты тоже остался без личной жилплощади. Ты, как и Оля, официально одинок, чем ты лучше? На чем строить обвинение собрался?

– Зато у меня есть высокооплачиваемая работа, дом родителей, их помощь, теплый климат! Дети там родились! Там ходят в поликлинику!