– До скорой встречи! – сказал друзьям Несвицкий-младший на прощание.

Дед незаметно для всех показал Николаю кулак.

– Ты что-то знаешь? – встрепенулся Горчаков. – Поведай!

– Знает, разумеется, – улыбнулся князь Касаткин-Ростовской, – но ничего не скажет. Ты плохо знаешь Николая: он, если что задумал, то непременно сделает. Смотри сюда! – он указал на свой мундир. – Четыре месяца назад здесь не висело ни одной награды. Теперь три ордена, из них два высших – империи и Нововарягии. У Якова пока что два, но и у него их прежде не было. У вас по ордену… Мой вам совет: держитесь Николая и слушайтесь его, как маму. Тогда все будет: ордена, красавицы-невесты, почет и уважение. Возле него все это будто с неба падает.

– Болтун! – одернула его Наталка. – Забыл, чем кончилась для Николая его последняя диверсия? Когда вы привезли его едва живого? Все эти ваши ордена политы кровью!

– Бывает и такое, – не смутился князь. – Идет война, а мы все офицеры. Как Коля спел? – он затянул, фальшивя: «Напрасно мирные забавы продлить пытаетесь, смеясь. Не раздобыть надежной славы, покуда кровь не пролилась… Крест деревянный иль чугунный назначен нам в грядущей мгле… Не обещайте деве юной любови вечной на земле!»

– Тьфу на тебя! – воскликнула Наталка. – Накаркаешь.

Все засмеялись и начали прощаться. Назавтра Николай с Мариной отправились в Царицыно. Накануне Марина позвонила в госпиталь и сообщила об их возвращении начальству. Болтала долго.

– Нас там заждались, – сказала Николаю, отойдя от телефона и улыбаясь.

В столицу молодой республики уже летали самолеты. Отогнав врага от города на сотню с лишним километров, Нововарягия не опасалась, что их могут сбить. Борт был гражданским, но пассажиры большей частью – офицеры, имперские естественно. Варягия уже начала подготовку к операции. Места Марине с Николаем достались впереди – зашли в салон и сразу сели. Поставили у ног два чемодана – Марина не теряла время зря и запаслась в Москве нарядами и обувью. Николай помог невесте снять шинель и положил ее на полку. Свою лишь только расстегнул, сел кресло и задремал. Лег он поздно – проговорили с дедом за полночь, а встали рано. Прощание с Несвицким-старшим и его прислугой, путь в аэропорт, там ожидание посадки…

Проснулся он, когда их лайнер стал снижаться – заложило уши. Когда борт приземлился и покатил к аэровокзалу, в иллюминатор стало видно, пострадавшее от обстрелов здание – выщербленные стены, недавно вставленные окна и покореженные буквы названия аэропорта на крыше – их не успели привести в порядок. Самолет еще не остановился, как на поле въехала полицейская машина с мигалками на крыше, а следом – черный внедорожник.

– Кого-то важного встречают, – заметила Марина, разглядев кортеж.

Николай пожал плечами – в салоне много офицеров, среди них есть генералы. Подали трап, стюардесса отворила дверь. Из внедорожника выскочил офицер и устремился по ступенькам. Через несколько секунд, вбежав в салон, он встал перед Николаем и Мариной.

– Господин майор! – обратился, козырнув. – Добро пожаловать в Царицыно. Прошу за мной, вас ждут.

– Нифига себе! – пробурчали позади. – Какого-то майора так встречают!

Несвицкий встал и обернулся. Из-за спинки его кресла на него смотрел немолодой имперский генерал. Ответить не успел. Расстегнутая им шинель зацепилась за спинку и распахнулась, открыв для обозрения мундир с наградами.

– Георгии второй и третьей степени, знак ордена Андрея Первозванного, – присвистнул генерал. – Ты кто, сынок?

– Волхв-медик при военном госпитале, – ответил Николай и помог Марине надеть шинель. Взял с полки шапку и гитару.

– Это ваш багаж? – спросил встречавших пару офицер, указав на чемоданы. Получив ответ, взял их. – Прошу за мною, господа!

– Людей он лечит, – буркнул генерал, когда все трое вышли из салона. –Так я и поверил! Глаза головореза, видал такие – и не раз. Да этот медик-волхв не одного на кладбище отправил. Вот с кем в одном строю придется воевать. Что скажешь, Автандил Вахтангович? – спросил сидевшего с ним рядом офицера с погонами полковника.

– А что тут необычного? – ответил тот. – Они семь лет со славами рубились. Военный опыт богатейший. Мне про одного недавно рассказали. Представляете, шахтер, и начинал обыкновенным ополченцем. Сейчас командует бригадой, военный чин – полковник. И он учит наших офицеров, окончивших академии, как воевать!

– Ну, с этим все понятно, но этот же совсем пацан!

– Пацаны тут тоже воевали, – сообщил полковник. – Бывало, что в пятнадцать лет вставали в строй. Не дай Бог нам пережить, что здешним людям довелось! Скорей всего, что этот волхв подростком начал и постепенно выбился в майоры.

– А наши ордена у него откуда?

– Слыхали про диверсию волхвов перед началом наступления объединенных сил империи и Нововорягии?..

Договорить полковник не успел. В проходе встала стюардесса.

– Господа! Прошу всех к выходу…

[1] Лев Толстой, «Война и мир».

[2] Подробности читайте в первой книге цикла.

[3] Слова Анатолия Монастырева и Ольги Писаржевской.

6.

Кортеж мчал по улицам Царицыно. Шедший впереди автомобиль полиции с мигалками расчищал путь внедорожнику, и они неслись как на пожар.

– Куда мы так спешим? – спросил Несвицкий у капитана, встретившего их в аэропорту.

– На заседание, посвященное признанию Нововарягии империей и заключению союза с ней, – ответил офицер и глянул на часы. – Оно уже началось. Или должно было начаться. Главнокомандующий приказал доставить вас к началу непременно.

– Без нас не обошлись бы?

– Что вы?! – воскликнул капитан. – Там все руководство. Собрание Республики, правительство, командующие корпусами, руководители предприятий.

«Мы к ним каким-то боком?» – хотел спросить Несвицкий, но промолчал. Приказ Главнокомандующего не обсуждают. Ладно, посидят с Мариной на галерке, послушают выступления начальства. Событие и вправду знаменательное.

Домчались быстро. Кортеж остановился у входа в киноконцертный зал, располагавшийся в центре города. Когда шли боевые действия, мероприятия в нем не проводили – до зала доставала артиллерия врага. Но теперь того отбросили на сотню с лишним километров, поэтому прилеты невозможны.

– Следуйте за мной! – сказал им капитан. – Вещи пусть останутся в салоне, не пропадут.

Он устремился к входу, Николай с Мариной отправились за ним. Укулеле Несвицкий все же взял с собой – с гитарой не хотелось расставаться. К тому ж, возможно, что его попросят спеть. Не может быть, чтоб по такому поводу начальство не устроило банкет. Догадка подтвердилась в холле – здесь возле стен и в центре зала стояли накрытые а-ля фуршет столы. Трое офицеров поднялись по лестнице и вошли в дверь, открытую Марине с Николаем шагавшим перед ними капитаном. За дверью обнаружилась комната с диванами. На одном из них сидел, читая документы, генерал в парадной форме – главнокомандующий вооруженными силами Республики Нововарягии и ее Правитель Георгий Станиславович Качура. Он поднял взгляд от документов и поднялся.

– Привез?

– Так точно! – вытянулся капитан.

– Господин главнокомандующий… – начал было Николай, но Качура оборвал его:

– Нет времени, майор, и без того мы опоздали. Значит так. Сейчас Боруля, – он указал на капитана, – отведет вас за кулисы. Там встанете и ждите, когда вас позовут. Снимите здесь шинели, причепурьтесь, – он усмехнулся. – Чтоб перед народом предстали во всей красе. А я пошел.

Он вышел в боковую дверь. Николай с Мариной разделись, привели себя в порядок и последовали за капитаном. Тот отвел их за кулисы сцены. На ней стоял огромный стол, накрытый кумачовой скатертью, за ним сидел президиум – руководители республики. Несвицкий глянул в зал – ох, не фига себе, народу! Тысяча, не меньше. Мужчины, женщины, на многих – камуфляж военной формы. Парадные мундиры, как на них, в Царицыно пока что редкость.