– А как же Перевалов? – спросил ошеломленный Бердник.

– Погиб твой тезка, – опять вздохнул полковник. – Сгорел Алеша в танке. Если бы вы еще немного задержались, потери были б больше. Благодарю за службу, капитан!

– Служу республике! – вытянулся Бердник.

Командир бригады пожал ему руку и заскочил в свой внедорожник. Тот лихо развернулся на дороге и укатил.

– Поздравляю, – сказал поручику Самоха. – С должностью и чином. Рад за тебя, Алеша!

– Про чин полковник не сказал, – растерянно заметил Бердник.

– Назвал-то капитаном. Начальники не ошибаются, – возразил Самоха. – Так что готовь погоны.

– А ты готовься принять роту, – ответил Бердник. – И запомни: я с вас не слезу, пока любой не станет действовать, как я сегодня. Понятно, подпоручик?

– Так точно! – сообщил Самоха. И засмеялся…

[1] «Гусля» – танковая гусеница.

[2] ТТХ – тактико-технические характеристики.

14.

Совещание в Генеральном штабе Славии случилось многолюдным. Прибыли президент и премьер-министр, спикер парламента и руководители спецслужб. Про командующего славской армией с многочисленными заместителями и разговора нет – все тут присутствовали. Приехал и военный советник Германии генерал фон Лееб.

Докладывал начальник Генштаба. Выглядел он подавленно, говорил негромко, но тишина, висевшая в зале заседаний, позволяла расслышать каждое его слово. Доклад шел на варяжском языке – специально для фон Лееба, который славского не понимал и не хотел его учить. Это обстоятельство, впрочем, никого не напрягало. На закрытых совещаниях, где пресса не присутствовала, руководители республики обычно общались на варяжском – так им было проще и привычнее.

– Прорвав нашу оборону здесь и здесь, – генерал ткнул указкой в висевшую на стене большую карту, – объединенные войска империи и Нововарягии, не встречая сопротивления, развивают наступление по направлению к Борисфену, заходя с севера и юга. Темп их продвижения составляет 40-50 километров в сутки.

– Почему не встречая сопротивления? – вдруг истерически взвизгнул президент. – Где наши войска?

Взгляды всех присутствующих обратились к президенту. Смотреть на него было неприятно. Щека дергается, глаза вращаются в орбитах. «Успел вынюхать дорожку, – с брезгливой миной на лице определил фон Лееб. – Мерзкий швайнехунд! С кем приходится работать?» О пристрастии главы республики к наркотикам знали все в стране и за ее пределами. Их воздействие на руководителя Славии проявлялось столь наглядно, что даже ярые сторонники президента стыдливо умолкали, когда речь заходила о неадекватном поведении их кумира.

– Наша армия разбита в приграничном сражении, – ответил начальник Генерального штаба. – Все боеспособные части воевали там и попали в окружение. Прорваться удалось немногим. А территориальная оборона остановить врага не в состоянии – не хватает выучки и тяжелого оружия. С автоматом против танков не больно навоюешь.

– Почему же нас разбили? – не успокоился славский президент. – Вы же уверяли, что на новых рубежах республиках наша армия сильна, как никогда. Есть новое вооружение, долговременная оборона с бетонными сооружениями. На их возведение выделили сотни миллиардов кун. Почему они не помогли остановить агрессора? Я вас спрашиваю – всех, сидящих в этом зале!

Главнокомандующий и другие генералы в зале опустили очи долу. Отвечать им не хотелось. Говорить, что деньги, выделенные на фортификационные сооружения, тупо разворованы, нельзя. А зачем их было возводить? Славы собирались наступать. В этом случае закапывать такие суммы в землю расточительно и глупо. Им ведь можно отыскать другое применение. Не у всех высокопоставленных военных есть свои дома в Европе, яхты и другие столь приятные для сердца вещи.

– Наши укрепления враг коварно обошел, – сказал нашедшийся докладчик. – Высадил десанты там, где наступления не ждали – на берегах, разделявших линию соприкосновения водоемов. Противник вырезал наши боевые охранения и навел понтонные мосты, по которым перебросил танки и другую боевую технику. А она ударила нам во фланги, переломив ход сражения во вражескую пользу. И еще замечу: такой мощной концентрации сил противника мы не ожидали. Сотни танков, самолетов, тысячи бронетранспортеров.

– А где была наша разведка? – снова взвизгнул президент. – Почему не предупредила? Ведь собрать такие силы втайне невозможно.

Он с ненавистью посмотрел на руководителя ГУРа. Тот поднялся с места и поправил галстук. Он единственный пришел на совещание в штатском.

– Пане президент, – произнес спокойно. – Я в должности всего неделю и не отвечаю за ошибки моего предшественника. Тот понес заслуженное наказание, так что не с кого спросить.

– Все вы тут такие! – плюнул президент. – Когда просятся на должности, обещают золотые горы, а когда дойдет до дела, прячутся в кусты, – он обвел сердитым взглядом присутствовавших на совещании и остановил его на советнике Германии. – Ну, а вы что скажете, герр фон Лееб? Где обещанная помощь нашего союзника в Европе? Почему ваши солдаты не остановили наступление противника?

«Охамевший недоносок! – мысленно выругался фон Лееб. – Наркоман и унтерменш. Ты кому претензии предъявляешь?» Встав, он презрительно посмотрел на президента.

– Наши воины сражались до конца, – процедил сквозь зубы. – Когда ваши подчиненные бежали с поля боя, немецкие офицеры и солдаты отражали яростный удар противника. Многие погибли как герои. Наши части потеряли восемьдесят четыре танка, семнадцать самоходок и двенадцать бронированных зенитных установок. Сбито семь немецких самолетов и одиннадцать вертолетов огневой поддержки. Наша армия сильнейшая в Европе, да и в мире, но не всю ж ее передислоцировать в вашу Славию! К тому же противник бросил в бой невиданные силы. Мне докладывают об использовании новейшего оружия, о котором раньше ничего не знали. Например, их самоходные батареи ПВО, которые сопровождают танки, способны сбить наши самолеты на дальности в двадцать километров и на высоте в пятнадцать. Этих установок у противника оказалось необычно много, из-за чего мы понесли тяжелые потери в авиации. Броню их новых танков из пушек наших не пробить, а вот они уничтожают «Барсы», как будто их броня картонная. Об истребителях и бомбардировщиках империи сказать, по сути, нечего, поскольку данных нет. Мы столкнулись с непреодолимой силой, противостоять которой Германия имеющимися на Востоке средствами пока не в состоянии. Я доложил об этом канцлеру.

– А нам что делать? – растерянно промолвил президент.

– Задержать противника на противоположном берегу Днепра нет никакой возможности, – суровым голосом ответил генерал. – Потому не стоит и пытаться. Единственный выход – отвести оставшиеся там части на правый берег, после чего взорвать мосты. Река – серьезная преграда, она широкая и полноводная. Форсировать ее непросто. Противник остановится, а вы тем временем проведете очередную мобилизацию, Германия обеспечит вас оружием. И возводите укрепления – по-настоящему, а не как на линии соприкосновения с территорией Нововарягии. Мы проиграли бой, но не войну. Она продолжится. Империя зарвалась, она не представляет, с чем столкнется в скором времени. Объединенная Европа соберется с силами, мобилизует все свои огромные ресурсы и сотрет с лица Земли это недоразумение в лице варяжского государства. Нам нужно время, а выиграть его поможет Днепр и непреодолимый вал на правом берегу, – фон Лееб, завершив тираду, сел.

– Генерал? – президент взглянул главнокомандующего. Тот встал. – Вы справитесь?

– Так точно, пане президент! – отрапортовал главнокомандующий. – Но нужно много денег. Фортификация не стоит дешево.

– И где их взять? – поморщился премьер-министр. – В бюджете дыры.

– Германия вам выделит кредит – внеочередной и срочный, – сообщил фон Лееб. – Пять миллиардов. Их перечислят в ваш Центральный банк в течение трех дней. Следить за эффективностью расходования этих средств станут контролеры, которые прибудут из Германии.