В этой прилагаемой к книге главе – несколько образцов еврейского юмора, и прилагается она к книге с тою же естественностью, с какою евреи прилагают шутку к своему опыту. С тем же правом, с каким сарказм и ирония составляют неотъемлемое приложение к еврейскому духу. О еврейском юморе сказано немало. К сказанному добавим, что типично еврейский анекдот или юмореска есть по существу такая обработка тради-ционых и "серьезных" истин, которая по известным, точнее, неизвестным законам психики вызывает смех. Думая о неизменном библейском принципе сближения "человеческого рассуждения" с "царством Закона", можно сказать иначе: еврейский юмор – это земная, "человеческая" форма выражения тех догадок, убеждений, переживаний и предчувствий, которые представляются еврею сверхъестественно внушенными, или – метафизически обусловленными. В еврейской шутке речь идет всегда о том же, о чем еврей разговорился бы с Богом, но поскольку он обращает эту речь к себе или к себе подобному, он "берет октавой ниже", и удручи-тельность или недосягаемость обсуждаемой истины "скрашивается" смехом, который неожиданно наделяет, его свободой, пусть даже мимолетной или иллюзорной.

Смех – это высвобождение от того, о чем или над чем смеются. Так, по крайней мере, обстоит дело с еврейским юмором, что, разумеется, вполне объяснимо, ибо евреи никогда не страдали от недостатка того, от чего им хотелось бы высвободиться или избавиться. Впрочем, думается, что еврейский юмор отличается прежде всего тем, что он… смешной. Настоящий смех всегда интеллектуален и зиждится скорее на парадоксах мышления, чем на парадоксальных ситуациях. Настоящий смех всегда философичен, т.е. шире и долговечнее ситуации, в которой он родился. Именно этот критерий и лег в основу предлагаемой ниже подборки классических еврейских анекдотов (часть 2) и предшествующих им шедевров юмористической.