– Пойдем, Лора, – позвал Руди; лицо его смягчилось, едва он заметил, какой несчастный у нее вид. – Выпьем шампанского. Нам всем надо отдохнуть. Особенно тебе.

– Спасибо, Руди, – прошептала Лора; она снова любила и верила. – Сейчас приду.

– Поторопись. Через пятнадцать минут мы все едем праздновать победу. Еда и напитки за счет агентства. Верно, партнер?

Рот Лоры растянулся до ушей, а сердце едва не разорвалось от счастья. Она – его партнер! Наконец-то! Сколько она ждала, прежде чем Руди понял… Партнер! Слишком хорошо, чтобы быть правдой!

Секундой позже Лора поняла, что это и не правда. Руди смотрел куда-то в сторону. Последовав за его взглядом, Лора увидела Дейни Кортленд: рука ее по-хозяйски лежала у Руди на плече.

– Совершенно верно, – ответила она. – Только не забудь: у тебя пятьдесят один процент акций, значит, оплачиваешь пятьдесят один процент счета. Партнерство так партнерство во всем!

Все трое расхохотались. Дейни исчезла за дверью – только сверкнули серебристые волосы. Руди от полноты души чмокнул Сирину в макушку, затем обернулся к Лоре.

– Поторопись, Лора. За тебя мы выпьем особо. Мы помним о твоих трудах.

И он исчез. Лора, открыв рот, уставилась в пустой дверной проем. В голове у нее крутились бессвязные мысли. Партнеры. Не Руди и Лора. Руди и Дейни. «Я убью ее, – думала Лора. – Клянусь Богом, убью. Она мне за все заплатит. Она пожалеет, что пришла в это агентство».

– Конечно, скучаю, Полли. На каникулах мы с тобой почти и не побыли вдвоем. Увы, такова жизнь сенатора. Скоро выборы, Полли, и я на тебя рассчитываю. Ты должна быть моими глазами и ушами в Северной Калифорнии. С Южной Калифорнией я управлюсь сам. Уладив все свои дела здесь, отправлюсь с тобой в Вашингтон. Угу. Да. Подожди-ка, Полли, кто-то звонит в дверь.

Александер положил трубку на стол, запахнул халат и пошел открывать. За дверью, к большому его удовольствию, стояла Корал – посвежевшая, похорошевшая, с прекрасным бронзовым загаром.

– Здравствуйте, сенатор, – промурлыкала она. Александер приложил палец к губам. Корал тихо закрыла за собой дверь.

– Ничего особенного, милая. Почтальон. – Корал тем временем расстегнула блузку, обнажив бронзовую грудь. Александер едва не рассмеялся. – Такой тощенький мальчуган. Удивительно, как у него хватает сил наклеивать марки.

Бросив сумочку на кресло, Корал открыла бар и налила себе выпить. Оглядела комнату и вернулась к Александеру, явно тяготившемуся разговором. Запустила руку ему под халат и начала обследовать его тело с отнюдь не теоретическим интересом к анатомии. Александер перехватил ее руку и нежно попрощался с женой.

Окончив разговор, Александер сжал Корал в объятиях и лег рядом с ней, зарывшись лицом в водопад бархатистых волос.

– Как тебе Сан-Томас? – спросил он.

– Прекрасно, – хрипловато ответила она. – Я вижу, твоя жена вернулась на сцену?

– Мы – идеальная пара, – проворчал Александер.

– Поздравляю.

– Естественно, для нас с тобой многое изменилось.

– Разумеется. – Корал сжала плечи Александера так крепко, что он не смог бы сказать, что ощущает – восторг или боль. – Нам придется проводить больше времени за закрытыми дверьми.

– Корал, боюсь, это будет не так легко.

– Не беспокойтесь, сенатор. Я все улажу.

…Еще нет и шести, а за окном – непроглядная тьма. Туман навалился на город, и новость о победе никому не известного агентства Грина тяжким грузом легла на сердце Блейка.

Дейни вместе со своим другом Руди Грином, должно быть, сейчас празднует победу. Поправка. Со своим партнером Руди Грином. Удивительно, сколько можно понять с первого взгляда. Альянс между Дейни и этой мелкой сошкой не удивил Блейка. Он знал, что Дейни была в отчаянном положении. Не знал только, что она настолько безрассудна. Господи, но почему? – думал он. Пусть бы любой другой контракт, другое агентство, только не… Словно нарочно старалась побольней ударить. Он любил ее столько лет; он прощал все ее мелкие и крупные пакости – честно верил, что она не может с собой справиться. Слишком глубоко въелся в нее обожаемый папочка и его философия успеха любой ценой. Но что Дейни когда-нибудь цинично использует его– такое Блейку и в страшном сне не снилось. Однако этот день настал. Она использовала его любовь, доверие, а заодно и подсмотренные и подслушанные сведения.

– Блейк!

Он поднял голову, вглядываясь в темноту. Регина работала у Блейка уже два года, но он по-прежнему пугался ее вида. В сумерках она, со своим странным макияжем, наполовину выбритой головой и кольцами в ушах и в носу, напоминала вудуитского демона. Сообразив, что это чудище – всего лишь его секретарша, Блейк едва не рассмеялся.

– Регина! Уже поздно, я думал, ты ушла.

Регина пожала плечами и подкатилась к нему на своих кривых ножках.

– Ухожу. Я только хотела сказать… Блейк, мне очень жаль, что так получилось с «Обувью «Апач». Я знаю, сколько для вас значила эта работа.

– Спасибо, – ответил он. – По крайней мере, ты понимаешь.

– Да ладно, – протянула она, и Блейку вдруг почудилось, что Регина понимает больше, чем он думает. – Я, собственно, уже вышла на улицу и купила газету, и вдруг увидела… Я не знаю, лучше вам от этого будет или хуже, но решила, все-таки стоит, чтобы вы увидели, верно?

С таким красноречивым вступлением Регина положила Блейку на стол газету и развернула на середине.

– Спасибо, Регина. Посмотрю.

– Ага. – Регина двинулась к выходу, расставив руки, словно все еще держала развернутую газету. – Просто подумала, что вам надо увидеть. Посмотреть – и все. А я пошла. Мне правда очень жаль.

Еще несколько секунд Блейк видел, как белеет в полумраке ее густо напудренный профиль. Затем Регина исчезла. Блейк невесело рассмеялся. Даже это удивительное создание его жалеет! Что ж, спасибо. Хотя читать газету ему не нужно. Он и так догадывается, что там написано. Блейк почувствовал, как растет в душе ярость. Нет, онабольше не выведет его из себя! Блейк свернул газеты в трубку и потянулся к мусорной корзине, но любопытство взяло над ним верх. Он хотел было читать сначала, но руки сами развернули газету на странице, указанной Региной. Презирая себя за слабость, Блейк просматривал полосу объявлений, пока глаза его не споткнулись на одном. Коротенькое объявление, из тех, что видны всем, а понятны лишь друзьям и близким. Одна строчка, вмещающая в себя целые тома о любви, предательстве и раскаянии.

«Блейк, прости меня. Дейни».

Кто из их маленького мирка, из повязанной одной веревочкой семьи рекламщиков, не слышал, что Блейк работает на «Дейли», а Дейни – на агентство Грина? Кто не сможет к двум прибавить два и сообразить, что Дейни Кортленд снова причинила боль Блейку Синклеру?

– Довольно, Дейни. С меня достаточно. Я забыл тебя.

Газета полетела в мусорную корзину. Блейк вышел на улицу. Он был спокоен: Дейни для него стала чужой. Только глупое сердце почему-то билось так, словно хотело разорваться.

– Поверить не могу! – выдохнула Дейни.

Руди сиял, словно новая монета. Дейни Кортленд потеряла дар речи, ее хорошенький ротик приоткрылся от изумления. Он сделал нечто такое, что ее потрясло. Теперь-то она его зауважает!

– Придется поверить. Дэниел Суини станет официальным представителем Александера. Он подписал все бумаги и уже летит в Лос-Анджелес. Будет сниматься в рекламных роликах и озвучивать тексты по радио. Может быть, даже произнесет пару-тройку речей перед избирателями.

– И?.. – поторопила его Дейни.

– И что? – И из каких средств сенатор ему заплатит?

– Об этом не беспокойся. Суини согласился работать с Грантом бесплатно. – Руди пожал плечами, глаза его на мгновение скользнули в сторону. – Даже у звезд телевидения есть свои политические пристрастия.

Дейни расхохоталась.

– Руди, ты потрясающий человек! Не понимаю, как тебе это удалось? Сам-то Александер понимает, что ты для него сделал?