Вернувшись из кухни, Бен улыбнулся мне:

– Шейн, ужин превосходный. Не знаю никого, кто бы так хорошо готовил. Все было очень вкусно.

Я порозовела от смущения, пристегивая поводок к ошейнику Лулу.

– Спасибо. Вроде ничего особенного и не сделала. Наверное, все дело в моем соусе.

Направляясь к двери вслед за Беном, я оглянулась на друзей и потихоньку показала им два больших пальца. Энни и Фаррен жестами показали, что я молодец, а Мишель даже улыбнулся. Высокие оценки по их шкале одобрения.

Невзирая на недовольство Лулу, выражаемое сопением, для дополнительной разминки мы пошли по лестнице. Через два пролета Бен сдался – взял собаку на руки и нес всю оставшуюся часть пути. Судя по выражению ее мохнатой мордочки, прижимавшейся к плечу Бена, с этого мига он стал ее лучшим другом.

Моя собака – отъявленная гедонистка: погладьте ей животик, и она ваша навеки. Впрочем, не самый плохой подход к жизни.

К моему удивлению, изнуряющая дневная жара спала, и вечер оказался приятным. И не воняло, потому что мусорные баки из магазинов еще не выставили на улицу.

Мы гуляли и разговаривали – обо всем на свете и ни о чем. Он оказался веселым, но в то же время – что удивительно – вполне здравомыслящим человеком. «Необычное сочетание», – подумала я.

– Что за необычное сочетание? – спросил Бен.

«Ой! Неужели я думала вслух?»

– Э-э… я просто размышляла о смеси чихуахуа, мопса и пуделя, – ответила я, мысленно извиняясь перед Лулу.

Она, правда, в это время обнюхивала найденную на земле обертку от сандвича и не среагировала.

Бен взглянул на собаку и покачал головой:

– Бесспорно, она уникальна.

«Как и ты», – подумала я.

Нужно было придумать что-нибудь для поддержания разговора.

– Кстати, об уникальности – я уже рассказывала забавный случай с замороженным омаром? – начала я.

И тут Бен взял меня за руку, продолжая идти как ни в чем не бывало.

Я постаралась принять непринужденный вид, как будто такое случалось со мной сплошь и рядом. Подумаешь – пройтись по улице за руку с красивым парнем. И блестяще справлялась со своей задачей… за маленьким исключением – язык будто прирос к нёбу.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– Поверь, тебе лучше не знать. Я имею в виду – у меня в голове полная каша. Слишком много разных мыслей.

– Например? В твоих мыслях наверняка содержится что-нибудь более интересное, чем увлекательный мир рекламы, – сказал он, останавливаясь на красный свет.

Я решила рискнуть:

– Ну… у меня есть дополнительная работа… скорее даже хобби, с помощью которого я пытаюсь иногда подрабатывать. – В конце концов, он мог бы изложить мне мужской взгляд на разрыв отношений.

Бен споткнулся и выпустил мою руку. Я посмотрела под ноги, но не обнаружила ни выбоины на тротуаре, ни корня дерева – ничего такого, обо что можно споткнуться. Вновь потянулась к его руке, но он мягко убрал ее, будто не заметив моего движения.

Лулу вознамерилась отправить естественные надобности; мы остановились рядом, не глядя ни друг на друга, ни на нее. (Испражняющаяся собака не слишком романтичное зрелище.)

Я убрала за ней, и мы вновь двинулись вперед, но теперь между нами воцарилось неловкое молчание.

– М-м… Бен? Ты слышал, о чем я говорила?

– Да, то есть… Нет. О подработке? Ой, смотри – Лулу это должно понравиться! – Он подошел к витрине с товарами для собак. – Парные мисочки для еды и воды. Я, пожалуй, забегу в магазин и куплю.

Бен бросился в магазин, а мы с Лулу стояли у входа и переглядывались в недоумении.

– Странно, Лулу. Он вроде не похож на человека, скупающего все симпатичные вещицы, какие только попадаются ему на глаза.

Лулу гавкнула – наверное, в знак согласия.

Мы дружно наблюдали через стеклянную дверь, как он расплачивался за покупку и выходил обратно.

– Вот. Они, конечно, дурацкие, но вдругЛулу понравится.

Я приняла из его рук пакетик, думая: «Мне не хватит и тысячи лет, чтобы научиться понимать мужчин».

– Спасибо. Она… э-э… все чихумопу будут завидовать ей.

Его губы изогнулись в едва заметной улыбке.

– Это точно. – Он посмотрел на часы. – Ой! Ну и дела. Сам не заметил, как время пролетело. Шейн, уже поздно, а у меня завтра утром важная презентация. Мне пора.

Какое разочарование. Я вдруг ощутила несварение, вызванное пирогом с шоколадным муссом.

– Э-э… да, конечно. Я, правда, надеялась, что ты зайдешь на чашку кофе или бокал вина. Тем более что Энни выставила парней из дома.

На один краткий миг в его глазах появилась страсть, подобная той, что была днем в магазине, – и мое тело будто вспыхнуло в ответ.

Затем он отвернулся, а когда вновь посмотрел на меня, от желания и следа не осталось.

– Спасибо. Звучит заманчиво, но мне действительно пора. Сяду на поезд в конце твоего квартала, ладно?

– Хорошо. Конечно. Тебе ведь нужно как следует отдохнуть перед завтрашним днем, да? – Осознав, что болтаю ерунду, я замолчала.

Так мы и дошли до моего дома. На этот раз молчание определенно было неловким. Я силилась понять причину его внезапной холодности, но не могла.

Может, я недостаточно обрадовалась его подарку?

– Бен, мне очень приятно, что ты подарил мне мисочки для Лулу. Они замечательные, – сказала я, стараясь вложить в свою реплику побольше энтузиазма.

– Я рад, – ответил он, засовывая руки в карманы. – Послушай, Шейн, мне надо тебе кое-что сказать. Я знаю…

Зазвонил телефон, но я не стала брать трубку. Бен осекся.

– Не хочешь ответить?

– Нет. Кто бы это ни был – перезвоню позже.

Его губы едва заметно скривились.

– Наверное, ничего важного, правда?

– Бен, о чем ты? Ты вроде собирался мне что-то сказать…

Но он лишь покачал головой и указал взглядом на мой карман, где лежал мобильный:

– Ответь. Я все равно не имел в виду ничего важного. Увидимся.

Повернулся и зашагал к метро, не поцеловав меня на прощание. Даже не оглянулся, не помахал рукой. Мы с Лулу смотрели ему вслед, и, по крайней мере, одна из нас была сильно сконфужена. Телефон тем временем смолк.

Пару секунд спустя он зазвонил снова. Я резко выдернула его из кармана, раскрыла.

– Что вам нужно?

– Щейн? Это Брэнда. Брэнда с попугаем. Верните деньги! Он не захотел расставаться. Мало того – теперь умоляет меня согласиться на групповой секс, вместе с его вонючим дружком Трэвисом!

«Еще один грандиозный успех антисвахи, – подумала я. – С такими темпами быстрее будет выкупить долю в «Сенсьюэлити» чеками социального страхования».

Бен ждал поезда, держа руки в карманах, и вел ожесточенную битву с собственным здравым смыслом.

«Нужно вернуться и обсудить с ней эту дурацкую историю с антисвахой. От души посмеемся вместе. А потом я проверю, был тот поцелуй случайностью или нет».

Мимо тащился, шаркая ногами, дряхлый старик в рваной одежде, с морщинистым, обвисшим лицом. Он остановился и протянул руку:

– Приятель, не найдется лишнего доллара?

Бен вынул из кармана несколько мятых банкнот и, не поднимая глаз, протянул нищему. В метро не проедешь больше двух раз, не встретив хотя бы парочки попрошаек.

Старик схватил деньги и убежал на другой конец платформы. Бен покачал головой.

– Конечно. Никто в наши дни не говорит «спасибо». Или «пожалуйста», или «не стоит благодарности», или «извини, что я помогла твоей девушке спровоцировать разрыв с тобой, потому что я коварная, лживая тварь», – тихо проворчал он.

Так и есть. Вот он стоит на платформе, разговаривает сам с собой. А завтра выйдет в банном халате на улицу – просить милостыню.

Прав был Глисон. Шейн – бессердечная обманщица, влезающая без спросу в чужие жизни…

А ее очаровательная улыбка, умение готовить вкуснейшие ужины и божественные пироги и даже то, как сияло ее лицо, когда она смеялась над какой-нибудь его фразой или над какой-нибудь выходкой своей собаки…