– Приезжайте навестить нас. Приезжай на Пасху и бери с собой детей. Ты выглядела похудевшей на Рождество, похудевшей и нервной. А твой Стюарт все время беспокоился. Все в порядке между вами?

– Конечно, я же сказала тебе, мама, все великолепно.

– Он сделал тебе хороший подарок на день рождения?

– Хм, он отдаст мне его сегодня вечером. Это – сюрприз.

– Чудесного дня рождения, Андреа. Мы любим тебя.

– Спасибо, мама. Спасибо, мама, – повторила я тихим голосом.

Любила бы ты меня так же, если бы знала, что взбрело в голову твоей драгоценной дочери? Другой риторический вопрос. И я пошла готовить себе чашку чая.

«…Затем ты подъедешь к зданию сзади. Номер сорок девять расположен где-то на полпути вниз. Я буду там первый, так что тебе не придется беспокоиться о ключе». Указания Ричарда были простыми и ясными, и мне не составило труда найти это место, на противоположной стороне улицы от сто двадцать восьмой дороги. «Как остальные находят подобные места?» – удивлялась я, паркуя машину.

Ричард не ответил на мой первый длинный звонок, и если он не слышал и второй, то он, должно быть умер здесь. «Конечно, опаздывает, – рассердилась я, – оставляя меня, как чучело, стоять здесь». Буйный мартовский ветер разметал мои волосы вокруг лица, и я решила вернуться к машине, по крайней мере, там мне не будет холодно. Я повернулась и столкнулась с кем-то, стоявшим позади меня.

– Простите, миссис Флетчер… О, я ошибся, – сказал он, когда я убрала волосы с лица. – Принял вас за другую, извините, леди, – промямлил он, уходя.

Ричард подошел ко мне секундой позже.

– Кто это был? – спросил он, крепко обнимая меня за талию.

– Бог знает. Он меня с кем-то перепутал. Пока он открывал номер, я спросила:

– Ты заказывал номер на свое имя, Рич? Или на кличку, например, на имя Джона Смита?

Я засмеялась.

– Не Смит, но кличка, если ты хочешь это так называть. Я сказал клерку, что меня зовут Флетчер.

– Но тип, который ушел… он думал… Остаток моего вопроса был потушен поцелуем Ричарда, а после того, как он перенес меня в постель, я забыла обо всем.

Постельное покрывало пахло плесенью, и я начала чихать. Я села и медленно повернула голову, разглядывая темно-коричневую мебель, вытертые ковры и выцветшую оранжевую драпировку. Все это было не грязным, но дешевым. Внезапно я почувствовала себя униженной, как десятидолларовая шлюха. Все было плохо. Из-за ошибок в одной из его программ Ричарду нужно было как можно скорее вернуться на работу, но сначала, пошутил он, «займемся делом». Настойчивость его рук и тела не вызвали у меня никакой ответной реакции: у меня не было желания. Я почувствовала себя взятой стремительным натиском, и мне стало стыдно, что я здесь, с ним, и моя ложь Стюарту ясно отпечаталась в моей голове.

Сегодня не было ни романтики, ни волшебства, и я начала плакать. Ричард нежно держал меня в своих руках, успокаивая и покрывая поцелуями, и, когда слезы кончились, меня вдруг охватила лихорадка любви с ним.

После, лежа на его плече, я пыталась посмеяться над своими опасениями. Это было то, о чем я мечтала всю мою жизнь. Я не могла допустить, чтобы вина или стыд испортили мою мечту, не сейчас, когда я держала ее в своих руках, но и не здесь.

– Ты когда-нибудь раньше бывал здесь, Рич?

– Нет, почему ты спрашиваешь об этом? – спросил он, глядя на меня в зеркале, перед которым завязывал галстук.

– Тот тип, с которым я столкнулась на улице, подумал, что я – миссис Флетчер, а потом, когда увидел мое лицо, сказал, что ошибся. Я удивилась…

– Он, возможно, предположил, что ты – миссис Флетчер, остановившаяся вместе с мистером Флетчером в номере сорок девять, глупая девочка. Теперь поцелуй меня, я должен вернуться обратно в офис.

– Мне не нравится это место, Рич.

– Ну хорошо, ты права. Мы найдем другое место, которое будет только наше и где ты не будешь плакать. Обещай мне, что слез больше не будет, хорошо?

Он тесно прижался ко мне, пока не поймал мое ухо, а я глупо улыбалась.

– Я скоро позвоню тебе, любовь моя.

Еще один поцелуй, быстрое объятие, и он ушел. В эту минуту я была счастлива.

Медленно одеваясь, я снова обдумала реакцию служащего. Он принял меня за миссис Флетчер, потому что я стояла около комнаты мистера Флетчера, но когда он ясно увидел мое лицо, он решил, что я – не та женщина. Он знал миссис Флетчер, и это была не я. Это не могло быть случайным стечением обстоятельств: Ричард останавливался здесь раньше, используя это имя, с кем-то, кого служащий мотеля знал.

«Это было до меня», – сказала я с натянутой улыбкой женщине в зеркале, но эти слова не добавили мне уверенности. Ричард сказал, что никогда не был здесь раньше, и, хотя я отчаянно хотела, чтобы это было правдой, я, вероятно, была не единственной женщиной, «другой» женщиной в его жизни, поправилась я.

Я любила его, но в моей голове всегда возникали сомнения относительно Ричарда. «Ты все еще дура проклятая, Андреа Корелли», – сказала в зеркале уныло выглядевшая женщина.

– Привет, Андреа, это Элен. У тебя есть время? Я должна поговорить с тобой.

– Хорошо, сколько сейчас времени?

Она засмеялась:

– Половина десятого, а ты еще даже не проснулась. Я думала, что ты встанешь после того, как эти типы уедут на хоккей.

Субботнее утро. У Брайана был турнир в Биллерице. Это около двух часов езды от дома, и они с отцом не вернутся домой до четырех.

– Стюарт, должно быть, выключил будильник, когда они уезжали, и я проспала. Приезжай, я приготовлю кофе.

Она приехала через двадцать минут с булочками и плавленым сыром.

– Ну, что тебя привело? – спросила я, как только мы устроились за кухонным столом.

– Стюарт, он расстроен.

– Что ты имеешь в виду?

– Он позвонил мне на следующий день и попросил встретиться с ним в городе. Он просил не говорить тебе, и я не сказала, думая, что, может быть, он планирует сделать сюрприз к твоему дню рождения или что-нибудь еще. Я встретилась с ним во время обеда в четверг, и я никогда не слышала, чтобы Стюарт так много говорил. Он продолжал говорить полтора часа. Андреа, он беспокоится, что ты его больше не любишь. Я чувствовала себя плохо, слушая его и зная то, что знаю. Он, возможно, надеялся, что я могу что-нибудь рассказать ему?

– Ты сказала ему что-нибудь?

– Конечно, нет. Я сказала ему, что он не должен беспокоиться, что у тебя сейчас переходный возраст, что у тебя депрессия после аварии, что, может быть, ему нужно уделять тебе больше внимания. Ты знаешь, такой же вздор, как этот.

– Что он ответил?

– Он ответил, что ты не пускаешь его в свою жизнь, что вы совсем не разговариваете друг с другом, что происходит что-то странное и что он решил положить этому конец. Он также сказал… и я почти заплакала, он сказал, что не хочет потерять тебя. Андреа, не думаешь ли ты, что это слишком далеко зашло? Ты привлекла внимание Стюарта, и, может быть, тебе пора прекратить играть в эти игры?

– Элен, я увлеклась Ричардом не потому, что хотела играть в игры или привлечь внимание Стюарта. В моей жизни что-то было упущено, и, я думаю, я нашла это благодаря Ричарду. Он так внимателен к маленьким деталям, так старается сделать меня счастливой. Стюарт же никогда не заботится о мелочах. Говорила я тебе, что Ричард прислал мне цветы? Смеется над моими шутками? Слушает, когда я говорю? Боже, Элен, в последний раз Стюарт слышал то, что я сказала, десять лет назад. – Мои глаза наполнились слезами разочарования. Я сделала паузу, чтобы собраться, а затем продолжила: – Я скажу тебе, что происходит со Стюартом. Его жизнь как хозяина дома протекает не так гладко, как ему нравится. Несколько дней назад я поздно вернулась домой. Я ходила по магазинам, Эл, – добавила я, поймав выражение ее лица. – А он не любит ждать. Я не тешу его самолюбие, ловя каждое его слово, всю эту надоевшую мне чепуху о работе и капиталовложениях. Он сказал тебе, что мы больше ни о чем не говорим? Да, я не слушаю ничего больше, это проблемы Стюарта. Он избалован, ведь сейчас он не получает моего безраздельного внимания, и ему это не нравится. Ты ведь не думаешь, что он теряет «великолепный секс», который у нас был, не правда ли? Нет, все только потому, что часовой механизм его жизни работает не гладко, поэтому он обвиняет меня. Со мной должно быть что-то не в порядке! Конечно, не может быть что-нибудь не в порядке с мистером Идеалом! – Я уже кричала, и разрыдалась истерическими слезами.