Андрей схватился за голову и тихо застонал.

Через час, мужественно просмотрев семь из девяти рекомендованных книг, Андрей решил сделать перерыв, отправиться в кафе и выпить пару чашек кофе. Последствия попойки и плохой ночи до сих пор сказывались. В висках чувствовалась тяжесть, а на душе скребли кошки.

В скверике перед кафе Вершинин заметил, что за ним кто-то идет. Но ни испугаться, ни даже насторожиться он не успел, потому что негромкий, сипловатый голос тут же окликнул:

– Привет, студент!

Андрей обернулся. Невысокий, коренастый человек, одетый в серый плащ и кепку, медленно приблизился к Вершинину.

Холодные, стального оттенка глаза, ямочка на подбородке. Почему-то Андрею подумалось, что незнакомец должен держать в руке пакет с продуктами, из которого торчит батон. Однако никакого пакета у мужчины в руках не оказалось. Была только старенькая, дешевая трость с крючковатым, посеребренным, но уже изрядно облезшим набалдашником.

Остановившись перед Вершининым, незнакомец оглядел его лицо цепким, холодным взглядом, который совершенно не подходил к его облику «инженера на пенсии». Затем сипло спросил:

– Ты Вершинин?

– Да, – ответил Андрей. – А вы…

– Давай присядем. – Незнакомец повернулся и направился к деревянной скамейке.

Андрей, чуть помедлив, двинулся за ним. Усевшись на скамейку, мужчина пристроил трость между ног и посмотрел на Андрея.

– Надо поговорить, – сказал он.

– Поговорить? – Вершинин нахмурился и внимательнее вгляделся в лицо незнакомца, стараясь припомнить, где он мог его видеть. – А вы, собственно, кто?

– Меня зовут Владимир Иванович.

– А фамилия?

– Чигур.

Мужчина снял кепку, достал из кармана платок и промокнул лысоватую голову. Затем снова нахлобучил кепку на лысину, посмотрел на солнце и сказал:

– Жарковато сегодня, а?

– Да, – рассеянно отозвался Андрей.

– Гораздо жарче, чем обещал прогноз.

– Да, наверное. Владимир Иванович вздохнул:

– И давление выше нормы. В такую погоду хорошего клева не жди. Это как пить дать.

Андрей не знал, что на это ответить. Чигур снова посмотрел на Вершинина и вдруг спросил:

– Как у тебя со здоровьем, студент?

– До сегодняшнего дня не жаловался. Послушайте, я не знаю, кто вы такой, но если вы немедленно не…

– Погоди-ка… – Владимир Иванович сунул руку в карман плаща и достал мобильный телефон. – Не возражаешь, если я тебя сфотографирую?

– С какой стати?

Владимир Иванович наставил на Андрея объектив мобильника и нажал на кнопку. Перед глазами у Вершинина что-то ярко полыхнуло, по спине пробежали мурашки, и сердце резко скакнуло в груди.

Несколько мгновений Андрей сидел неподвижно. Затем тряхнул головой и сипло проговорил:

– Крутая на вашем телефоне вспышка.

– Ксеноновая, – небрежно сообщил Владимир Иванович. – Как ты себя чувствуешь?

Андрей поморщился от боли в глазах и вымолвил:

– Жить буду. – Затем посмотрел на Владимира Ивановича, моргнул и вдруг воскликнул: – Вот черт! Так вы тот самый. из переулка? Постойте. – Андрей мучительно потер пальцами виски и хрипло проговорил: – Это что же… Выходит, все это было правдой? Черт, теперь понятно, почему у меня так паршиво на душе… Вы меня уже фотографировали, да? Вчера вечером.

– Верно, – признался Чигур. – Но тогда вспышка была выставлена на отрицательный мнемоштрих. А сейчас – на положительный.

– Поэтому я все и вспомнил?

– Да.

– Черт! – Андрей снова поморщился. – Как же мне паршиво… Кто были те люди, которые напали на меня? Откуда они взялись?

Чигур сдвинул кепку на затылок:

– Вопросы, вопросы, вопросы. Когда-то я был таким же любопытным. И вот чем это закончилось. Поверь мне, студент, тебе не стоит знать слишком много. Как сказал Экклезиаст, многие знания умножают многие печали.

– Если вы не заметили, я уже знаю слишком много, – сказал Андрей. – Я видел, как уличные бандиты превратились в вампиров. Видел, как вы убили жену олигарха, которая разрывала когтями металлический корпус машины. Этого достаточно, чтобы сойти с ума.

Владимир Иванович немного помолчал, а затем сказал:

– Превратились в стригоев.

– Чего? – не понял Вершинин.

– В стригоев, а не в вампиров. Так вернее. Те гады, с которыми ты схлестнулся на Большой Никитской, – стригои. Нечто среднее между вампирами и оборотнями. А теперь, студент, напрягись и вспомни: ты не замечал за собой слежки? Андрей задумался.

– Несколько раз мне казалось, что за мной следят, – задумчиво проговорил он. – Но я в этом не уверен.

Чигур вздохнул:

– Хреново, студент. Эти зря следить не станут. Наверняка ты что-то у них взял. Ну колись – взял, а?

– Как вам сказать. – Андрей снова поморщился. – Вообще-то, была одна вещь.

– Какая?

Андрей несколько секунд молчал, затем вздохнул и полез в карман куртки. Вынув из кармана перстень, он показал его Владимиру Ивановичу:

– Вот. Его обронила Литовцева. Перед тем, как все началось.

Владимир Иванович прищурил серые глаза и внимательно оглядел вещицу:

– Гм. – Он перевел взгляд на лицо Вершинина: – Ты уже пытался его продать?

– Да. Сегодня утром я заносил его в ломбард. Чигур усмехнулся:

– Хотел заложить чужую вещь? Андрей покраснел:

– Я же не помнил, откуда он у меня.

– Ладно, не напрягайся, – небрежно сказал Владимир Иванович. – Лучше скажи: почему перстень все еще у тебя?

– Когда я отказался продавать перстень за три тысячи рублей, ростовщик тут же предложил мне тридцать. И глаза у него при этом были такие, будто он готов оторвать у меня перстень вместе с рукой. Тогда я запросил. пять тысяч долларов. Чигур присвистнул:

– А он?

– Он согласился.

– Почему же ты его не продал?

– Ростовщик сказал, что у него нет при себе таких денег и просил подождать.

– Чего подождать?

– Пока он позвонит какому-то богатому другу, и тот подвезет деньги. Но пока он звонил, я подошел к двери подсобки и услышал разговор. И этот разговор очень сильно мне не понравился.

– Почему?

– Мне показалось… – Андрей запнулся, но сделал над собой усилие и договорил: – Мне показалось, что они собираются меня прикончить, чтобы забрать перстень. Это, конечно, чепуха, но… – Вершинин поморщился. – Черт, теперь я даже не понимаю, почему так решил.

Поглядывая на перстень, Чигур вновь поскреб пальцами небритую щеку.

– Интересно, интересно. – пробормотал он. – Так, говоришь, ростовщик сильно заинтересовался перстнем?

– Ну да.

– Ты помнишь ломбард, в который заходил?

– Конечно. Он недалеко от Рижского вокзала, рядом с заброшенным складом стройматериалов.

Владимир Иванович иронично прищурился:

– Случалось бывать там и прежде, да?

– Было дело, – признался Андрей. Несколько секунд Чигур думал, а потом сказал:

– Вот как мы поступим. Ты отведешь меня в ломбард и покажешь того ростовщика.

– А дальше?

– А дальше по обстоятельствам.

Владимир Иванович взял в руку трость и поднялся. На этот раз Андрей посмотрел на трость с опаской и уважением, поскольку знал, какое страшное оружие таится в этом неприглядном на вид предмете.

В ломбарде было тихо и безлюдно. Мандельштауб сидел за прилавком и разглядывал в лупу какую-то побрякушку. Завидев в дверях Андрея, ростовщик просиял.

– Таки решили вернуться, господин студент? – проговорил он. – И это правильно. Никто не даст вам за перстень лучшую цену. Прошу вас, молодой человек, прошу.

Однако, увидев вошедшего следом Чигура, хозяин ломбарда замер с открытым ртом. По лицу его пробежало что-то вроде судороги.

– Ре… регистратор? – выговорил он и сглотнул слюну.

Чигур сдвинул кепку на затылок, затем поднял трость и положил ее конец на прилавок.

– Стригой Мандельштауб, – холодно сказал он, – на время дознания ты лишаешься привилегий, данных тебе Регистрационной Комиссией. Также сообщаю тебе, что в случае твоего неповиновения я имею полное право стереть тебя в порошок и развеять по ветру. Ты понял меня, стригой?