— Он сопротивляется, — одобрительно заметил Призрак. — Борется со Жнецами.

— Удивительно, что он продержался так долго, — добавила доктор Нури. — Я недооценила его упорство и силу воли, не учла их в своих расчетах.

— Его многие недооценивали, — отозвался лидер «Цербера». — Именно поэтому он и был одним из лучших агентов.

— Мы можем искусственно ускорить процесс, — предложила Нури. — Однако это скажется на результатах. Возможно, он опять впадет в кому.

— Слишком рискованно.

— Дайте ему наркотик, — подсказал Кай Лэнг, внимательно слушавший их разговор. — Мы ведь привезли с Омеги красный песок.

— Это должно сработать, — сказала доктор после недолгого раздумья. — Тесты показали, что наркотик не повлияет на саму технологию Жнецов, но он может ослабить защиту Грейсона, сделать его более внушаемым.

— Так и сделайте, — распорядился Призрак.

Грейсон не пошевелился, услышав, как открывается дверь. Он лежал на койке, лицом к потолку. Пол попытался определить по шагам, сколько человек вошло в комнату. Похоже, только один, но, даже если бы это была дюжина вооруженных охранников, все равно другого шанса на побег он уже не получит.

Шаги стихли. Кто-то остановился возле койки и смотрел на него. Он помедлил долю секунды — ровно столько, сколько понадобилось незнакомцу, чтобы наклониться и прислушаться к его дыханию. Затем вскочил, развернулся и ударил ногой, рассчитывая свалить врага на пол. Однако удар не достиг цели.

Тот, кто стоял рядом с ним, — человек с азиатской внешностью, среднего роста, но мускулистый, — ловко отклонился и ударил локтем по ноге Грейсона, выбив ему коленную чашечку.

В нормальном состоянии после такого повреждения Пол уже прекратил бы борьбу, но сейчас им управляли отчаяние и примитивный инстинкт. Даже скорчившись от боли, он выдернул руку из захвата и ткнул пальцами в горло врагу.

Но тот без труда справился с его атакой. Перехватил запястье, крутанул руку сначала в одну, потом в другую сторону и жестко бросил Грейсона на пол, так что из него чуть дух не вышибло. Оглушенный падением, он не смог помешать противнику, когда тот вколол ему в руку иглу шприца с неизвестной жидкостью.

Затем мужчина повернулся, чтобы уйти, но Пол попытался схватить его за ногу. Враг ответил точным ударом в печень, и Грейсон снова тюфяком рухнул на пол. Незнакомец, даже не оглянувшись, вышел из камеры, а Пол мог лишь проводить его взглядом. Он успел разглядеть татуировку уробороса на шее у противника до того, как тот захлопнул дверь.

Через несколько мгновений Грейсон почувствовал знакомую теплоту, расходящуюся по всему телу. Лицо покраснело, кожу начало покалывать, и мягкая пелена дурмана окутала его.

Пол много лет принимал наркотики, постоянно нюхал красный песок, но некоторые предпочитали им колоться. Раствор порошка, вводимый прямо в вену, был настоящим бальзамом для тех, кто уже не мог обойтись без более мощной дозы.

Грейсон сжался в комок и закрыл глаза, отчаянно пытаясь защититься от того, что с ним произошло. Он ведь завязал с наркотиками. Прошел через жуткую ломку, но поборол и физическую, и психологическую зависимость, отказавшись от дурмана ради спасения дочери. Он стал другим человеком, чтобы Джиллиан не было стыдно за него.

И вот теперь всего одним уколом разрушено все то, чего Пол добился. Ему хотелось завыть от отчаяния, от возмущения этой чудовищной несправедливостью. Он даже открыл рот, но вместо крика лишь слабо хихикнул. Волна эйфории уже захлестнула его.

Почувствовав, как наркотик разливается по его венам, он вздрогнул от наслаждения в сто раз более сильного, чем можно получить, просто вдыхая порошок. Несколько минут он пребывал в полном экстазе, но вскоре ему уже хотелось повторить. Каждой клеткой своего организма Грейсон наслаждался мгновениями блаженства и в то же время мечтал о новой дозе.

Глаза его остекленели, на лице застыла глупая улыбка. Пол попытался подняться на ноги. Выбитая коленная чашечка должна была невыносимо болеть, но наркотик не пропускал в мозг сигналы о боли. Все еще хихикая, он рухнул обратно на койку и удовлетворенно прикрыл глаза.

Затем, сквозь красную пелену, снова послышался все тот же шепот. Только теперь Грейсон его прекрасно понимал.

Кали уже приходилось гостить у инопланетян в те дни, когда она скрывалась от «Цербера». Но в отличие от кварианского корабля, в турианском посольстве ей хотя бы не пришлось носить изолирующий скафандр.

По просьбе Андерсона Ориния согласилась оставить Кали у себя для подготовки операции против «Цербера». Правда, Сандерс не слишком обрадовалась, узнав, что ей не позволят никуда выйти из посольства по меньшей мере в ближайшие две недели, да и внутри за ней повсюду будут следовать два охранника, не оставляя в одиночестве ни днем ни ночью.

К счастью, ей нашлось чем заняться в заточении. Присланные Грейсоном материалы были основательными, но далеко не полными и немного устаревшими. По понятным причинам Ориния не собиралась начинать операцию до тех пор, пока каждая крупинка информации не будет проверена, дополнена и подтверждена ее собственными источниками.

Сначала Кали удивилась, выяснив, что турианцы тоже собирают сведения о «Цербере», однако вскоре пришла к выводу, что ничего странного в этом нет. «Цербер», стремящийся к уничтожению или по меньшей мере подчинению всех разумных рас в Галактике, представлял для них серьезную угрозу, и турианцы делали все возможное, чтобы эту угрозу уменьшить.

Информация, которую они собрали, выглядела впечатляюще, но Кали стоило немалого труда получить доступ к секретным файлам. Со времен войны Первого контакта, случившейся тридцать лет назад, генерал Ориния сохраняла застарелое чувство недоверия к землянам. Однако огромный объем новых сведений вынудил ее согласиться.

Кали была одним из крупнейших в Галактике специалистов по обработке информации. Двадцать лет назад она помогала доктору Цзяню в его фундаментальных исследованиях искусственного интеллекта. Потом помогала проекту «Восхождение» в разработке и производстве биотических усилителей для студентов Академии. А теперь она использовала свои таланты для того, чтобы спасти Грейсона.

Информация о такой мобильной и законспирированной организации, как «Цербер», постоянно менялась. Одиночные агенты и группы действовали практически автономно, используя обширный арсенал методов и средств. Отследить их действия трудно, и вероятность ошибки очень велика.

Грейсон сам признался, что в его досье много ложных следов и оборванных нитей. Он указал лишь отдельных чиновников Альянса, с которыми ему лично приходилось сотрудничать, нескольких агентов, чью принадлежность к «Церберу» он мог доказать. Дальше следовал список из двух десятков подозреваемых в работе на Призрака, но на самом деле любой из них мог оказаться ни в чем не замешанным.

Грейсон предоставил также адреса нескольких научных лабораторий, но предупредил, что Призрак периодически меняет местоположение и состав исследовательских групп, чтобы их было труднее обнаружить, а в списке компаний, помогавших «Церберу» финансами, находились известные крупные корпорации с тысячами сотрудников, большинство из которых даже не догадывалось о том, что своим трудом они поддерживают террористов.

Чтобы выступить против «Цербера», турианцам нужна была точная информация. Они не могли просто начать аресты и допросы подозреваемых. Это подсказало бы Призраку, что против него что-то затевается, и дало ему время на то, чтобы скрыться и замести следы.

Точно так же они не могли послать солдат в атаку на предполагаемые базы «Цербера». Если сведения вдруг окажутся ложными, то получится, что они уничтожили обычные гражданские объекты, и их действия будут расценены как вооруженное нападение на Альянс. Кроме того, в распоряжении у Оринии находилось ограниченное количество солдат, что вынуждало ее тщательно выбирать цели. Покончить с Призраком нужно одним решительным ударом, тратить силы и время на штурм опустевших баз она не может.