Станция жила по стандартному земному времени, и сейчас, глубокой ночью, свет не горел ни в одном из кабинетов, мимо которых проходил Андерсон. Яркость ламп в коридоре также уменьшили, чтобы не расходовать понапрасну энергию, когда большинство людей спит. Остановившись у входа в отсек проекта «Восхождение», адмирал долго и внимательно изучал план, пока не запомнил его во всех подробностях, а затем медленно и осторожно направился в сторону архива.

Разумеется, он должен был торопиться, но он также помнил, что даже на войне спешка и невнимательность погубили больше солдат, чем вражеские пули. Хотя его и защищал кинетический барьер, Андерсон все равно не собирался попадать в засаду. Он двигался вдоль стены, стараясь все время оставаться в тени, останавливался перед каждым поворотом и выглядывал из-за угла в поисках следов того, за кем охотился.

Внезапно он услышал отдаленные звуки выстрелов — три коротких пистолетных хлопка — и замер на месте. Трудно было определить точно, но ему показалось, что стреляли в той стороне, где находился архив.

Однако больше никаких звуков не раздавалось, и адмирал продолжил осторожно продвигаться вперед. Кто бы и по какой бы причине там ни стрелял, очевидно, что схватка уже закончилась. Не было никакого смысла сломя голову бросаться на помощь, если не для того, чтобы подставить себя под пули.

Через несколько минут он добрался до коридора, ведущего к главной лаборатории, где хранился архив данных проекта. Высунув голову из-за угла, он заметил какой-то предмет, лежащий возле двери лаборатории.

Андерсон инстинктивно нырнул обратно за угол, а затем постарался восстановить в памяти то, что он увидел. Это было похоже на скомканную одежду или покрывало. Дэвид не представлял, как оно могло оказаться здесь, но ничего опасного в нем не почувствовал. Крадучись и выставив дробовик перед собой, он приблизился к двери.

Теперь он точно видел, что это действительно покрывало и что на нем пятна крови. Адмирал упорно гнал из головы образ маленького мальчика, заблудившегося ночью в коридорах и наткнувшегося здесь на Грейсона.

Дэвид нажал на кнопку, и дверь с легким шипением открылась. Андерсон ворвался в лабораторию, уже приготовившись к стрельбе. Но атаковать было некого. Три трупа лежали на полу, каждый получил по одному точному выстрелу между глаз — наглядное подтверждение того, что адмирал не ослышался.

Адреналин хлынул ему в кровь, все чувства обострились, и он слышал даже собственное дыхание под шлемом. Грейсон должен быть где-то рядом. Если его нет здесь, остается только одно место, где он может находиться.

Прислонив дробовик к плечу, Андерсон бесшумно прокрался в дальний угол лаборатории, где виднелась еще одна дверь. Она была прикрыта, но зеленый огонек на панели доступа подсказывал, что внутрь кто-то заходил. Дэвид прижался к стене, успокоил дыхание и протянул руку к панели.

Грейсон стоял за дверью всего в нескольких метрах от Дэвида, полностью поглощенный чтением информации с дисплея единственного во всем помещении терминала. Он даже не заметил вошедшего и целящегося в него человека.

Вблизи Грейсон выглядел еще ужаснее. Андерсон поразился, насколько изменили его кибернетические устройства Жнецов. Даже сквозь запотевший лицевой щиток адмирал видел, что существо, стоявшее перед ним, уже не является человеком. Но Кали, возможно, и теперь захотела бы дать ему шанс. Однако сам Андерсон такого желания не испытывал. Все эти мысли пронеслись в его мозгу за ту долю секунды, которая ему понадобилась, чтобы нажать на спусковой крючок.

При стрельбе в упор дробовик практически не дает рассеивания. Пули одна за другой легли точно в грудь Грейсону, куда и целился адмирал, чтобы нанести как можно больше повреждений. Мощный залп развернул противника и опрокинул на пол лицом вниз.

Грейсон, не защищенный ни броней, ни кинетическим барьером, должен был получить очень тяжелые, почти наверняка смертельные ранения, но Андерсон не собирался рисковать. Он шагнул вперед и собирался прикончить врага еще одним выстрелом, но вместо этого сам вылетел через открытую дверь в лабораторию, рухнул на компьютеры у стены и бесформенным мешком сполз на пол, оглушенный, однако всерьез не пострадавший.

Всего мгновение потребовалось ему, чтобы восстановиться после биотической атаки, но и противник за это время тоже успел подняться на ноги. Правая половина тела Грейсона превратилась в отбивную с кровью, которая сочилась из сотен ран. Но кое-что он все-таки мог еще сделать.

Адмирал снова открыл огонь, лежа на полу и целясь на этот раз в голову противнику. Грейсон, спасаясь от обстрела, неуклюже плюхнулся на пол, затем приподнялся и выхватил из-за пояса сразу два пистолета. Но действовал он уже не с той невероятной скоростью, какую Андерсон наблюдал во время засады на складе, и адмирал успел перекатиться по полу и укрыться за углом массивной компьютерной консоли.

Грейсон выстрелил несколько раз, не давая ему высунуться из укрытия, а затем Андерсона потряс новый биотический удар. На этот раз вместо одного сокрушающего импульса враг сгенерировал серию кратковременных, быстро сменяющих друг друга кинетических барьеров, почти полностью прикрывших его. Они исчезали и появлялись вновь, искажая саму структуру пространства и времени. Мощные, противоположно направленные силы масс-эффекта раздирали тело Дэвида, заставляя его кричать от боли. Он словно бы распадался на молекулы. Адмирал понял, что, если враг немедленно не прекратит биотическую атаку, каждая клеточка его организма лопнет и растечется по полу. Превозмогая боль, он выскочил из-за укрытия и трижды подряд выстрелил.

Грейсон ответил из обоих пистолетов. Кинетический барьер защитил Андерсона от пуль, позволив ему выбраться в коридор. Он отступил немного вбок, опустился на одно колено и прицелился в дверной проем, выжидая, когда оттуда появится враг.

Грейсон чувствовал, как неровно, с перебоями работает его сердце. Легкие заливало кровью, текущей из многочисленных ран. Он понимал, что до сих пор остается в живых только благодаря кибернетическим имплантатам и непоколебимой воле Жнецов.

Он надеялся, что раны позволят выбраться из-под их власти, но хозяева только усилили контроль. Отчаянно стараясь вернуть свое тело, он так ничего и не добился, словно все это время хватался руками за пустоту.

Жнецы знали, что их противник притаился за дверью. Еще один точный выстрел — и даже синтетические ткани их носителя могут не выдержать. Поэтому они не торопились выглядывать в коридор, собираясь с силами для последней, решающей атаки.

Нику не сиделось на месте. Он постоянно оглядывался на дверь, где стояла на страже капитан Хименес.

Он видел пистолет на поясе у мисс Сандерс, но ведь у нее обе руки перебинтованы. Как она сможет выстрелить? Что будет делать, если встретится с похитителями? Она ведь даже не биотик.

Ник сконцентрировался, взглянул на стоящий в дальнем конце стола стакан и заставил его заскользить по столешнице к себе в руку. Стакан дополз до края и уже начал валиться на пол, но юноша успел подхватить его.

«Я мог бы выбить пистолеты из рук похитителей. Мог бы отбросить их так, чтобы они ударились об стену. А вместо этого сижу здесь, словно маленький мальчик».

Он повернулся к Яндо, пристроившемуся рядом и сейчас глядящему на него испуганными глазами.

— Ты не должен этого делать, — прошептал парнишка.

Ник догадался, что он имеет в виду стакан. Инструкторы проекта не одобряли такие фокусы, которые называли «самовольной демонстрацией» биотических способностей. Они не позволяли ученикам заходить так далеко в своих упражнениях. Но для Ника это был сущий пустяк. Он уже больше года совершенствуется в биотике и знает, на что способен. Вот только никто не верит в его силы.

И в этот момент ему в голову пришла блестящая идея.

— Эй, Яндо, — позвал он соседа. — Мне нужна твоя помощь.