Андерсон едва остановил ее, ухватив за локоть.

— Грейсон забрал пистолеты у охранников. Теперь он вооружен. И мы не можем отправиться за ним без оружия.

— У меня нож, — напомнила она, показывая на рукоять, выглядывающую из ботинка.

— Тебе нужен пистолет.

— Это школа, а не военная база, — объяснила Кали. — Только охранникам полагается огнестрельное оружие, и только на время дежурства. К тому же, — добавила она, — я все равно не смогу выстрелить.

— Где находится ближайший пост? — задал очередной вопрос адмирал.

— Прямо по коридору и направо, — ответила она. — Но отсек «Восхождения» в другой стороне.

— Тогда нам придется разделиться, — объявил он, оказавшись наконец в привычной роли офицера, отдающего приказы. — Ты предупредишь охранников. Попросишь, чтобы они помогли тебе осмотреть спальни. Если Грейсона там нет, собери всех детей в наиболее безопасном месте, — прибавил Андерсон, понимая, что в первую очередь ее должна волновать безопасность учеников.

К его облегчению, Кали согласилась.

— Поверни налево, когда выйдешь в большой коридор, — проинструктировала она его, — а дальше иди по нему до самого конца, там и будет отсек проекта. Когда зайдешь внутрь, посмотри на план на стене. Архив находится справа от главной лаборатории. Ищи большую комнату почти в центре плана, обозначенную «Запретная зона».

Прощаясь, Андерсон почувствовал неловкость. Он никак не мог решить, может ли поцеловать ее, обнять или должен просто сказать: «Удачи!» Кали сама разрешила его сомнения — подошла, быстро чмокнула в губы, развернулась и выбежала в коридор.

Адмирал опустил лицевой щиток и, крепко сжимая в руках дробовик, направился в противоположную сторону.

Кай Лэнг пытался освободиться. Его запястья и предплечья были крепко привязаны к подлокотникам кресла второго пилота, а лодыжки и икры — к стойке. Крепко, но не настолько, чтобы сделать его абсолютно неподвижным.

Он упорно растягивал веревку, стараясь добиться чуть большей свободы, чтобы появилась возможность хотя бы ерзать взад-вперед по креслу. С каждой попыткой веревка все глубже впивалась в его кожу, но при этом еще и терлась о шероховатую металлическую поверхность подлокотников и стойки.

Он начал медленно раскачиваться, влево-вправо, вперед-назад, напрягая все силы, с максимальной амплитудой. Затем увеличил скорость, чтобы усилить и трение. Буквально через минуту он содрал кожу на запястьях, через две из поврежденных участков потекла кровь, смешиваясь с потом, образуя теплую, липкую массу, быстро покрывшую его руки и тяжелыми каплями падающую на кресло и на пол.

Однако Кай Лэнг не останавливался, сосредоточив все внимание на плотной нейлоновой веревке, волокна которой понемногу разрывались от трения о металлические части кресла.

Прошло еще минут пять, и в результате всех этих мучений одна из петель, стягивающих левое запястье, лопнула, а остальные сразу ослабли, так что он мог теперь слегка сгибать и разгибать руку в локте, пока наконец не выдернул ее, покрасневшую и кровоточащую.

Кай Лэнг тут же переключился на узел правой. Это была адская работа, липкие пальцы постоянно соскальзывали, но он все-таки освободил и вторую руку. Теперь можно было заняться ногами.

Дотянуться до узлов под сиденьем, наклоняясь то вперед, то вбок, оказалось делом нелегким. Приходилось останавливаться каждые двадцать-тридцать секунд, чтобы утереть пот, заливающий глаза, так что практически он ничего не видел. Но наконец и ноги тоже обрели свободу, хотя Каю Лэнгу показалось, что провозился он с этим намного больше, чем понадобилось на высвобождение рук.

Тяжело дыша от усталости, он медленно поднялся. Ноги занемели от долгой неподвижности. Стиснув зубы и ухватившись за спинку кресла, Кай Лэнг осторожно обошел его вокруг, понемногу восстанавливая кровообращение. Когда ноги перестало колоть при каждом движении, он направился к аптечке, вытер кровь гигиеническими салфетками и смазал панацелином раны и царапины на саднящих запястьях и предплечьях.

Теперь ему следовало продумать дальнейшие действия. Самым простым решением было бы задраить люк и улететь, предоставив Сандерс и Андерсону почетное право самим разобраться с Грейсоном. Это самое разумное, рациональное решение. У него нет никакого оружия, и не исключено, что на этой станции его сочтут таким же врагом, как и Грейсона.

Но Кай Лэнг догадывался, что такой вариант совсем не понравится Призраку. У Грейсона неплохие шансы сбежать отсюда, и тогда найти его станет практически невозможно, особенно если перед отлетом он убьет Сандерс.

Чем больше Кай Лэнг думал об этом, тем отчетливее понимал, что у «Цербера» осталась последняя возможность остановить Жнецов. И если даже придется бороться с Грейсоном голыми руками, он не имеет права упустить этот шанс.

Приняв решение, Кай Лэнг не собирался больше терять ни минуты. Он быстро проскочил через воздушный шлюз и вошел в зону контроля станции.

На полу лежали два трупа — мужчины и женщины. Осмотрев их, Кай Лэнг понял, что оба зарезаны ножом. То, что Грейсон не воспользовался в драке биотическими способностями, вселяло надежду: значит, враг сейчас обессилен и не так неуязвим, как прежде.

Кай Лэнг почувствовал привычное возбуждение. В душе он всегда оставался хищником. Главным в его жизни была охота. И сейчас он опять взял след.

Жнецы действовали осторожно. Расчетливо. Методично. Они никуда не спешили. По времени Академии сейчас была глубокая ночь. Пользуясь добытым на посту охраны планом станции, они повели Грейсона окружным путем, мимо пустых кабинетов, оставив в стороне спальные комнаты, где можно было наткнуться на нежелательного свидетеля.

Грейсон так и шел, закутавшись в покрывало и оставаясь сторонним, бессильным наблюдателем. Однако он был благодарен своим хозяевам за выбранный маршрут. Он боялся даже представить, что случилось бы, если бы его увидел кто-то из учеников.

В конце концов они добрались до главной лаборатории. Дверь была заперта, но Жнецы точно знали, что архив со всеми данными проекта расположен за этой комнатой.

Они заставили Грейсона прислониться ухом к двери. Его обостренный слух даже сквозь стену уловил звуки голосов. Вероятно, кто-то из исследователей заработался допоздна.

Жнецы протянули руку Грейсона к панели управления. От резкого движения покрывало упало на пол, и в тот же момент дверь отошла в сторону, открывая вид на всю лабораторию. Вдоль одной из стен тянулся ряд компьютеров. У противоположной расположились стеллажи с биологическими пробами, взятыми у детей, чтобы контролировать их здоровье и физическое состояние. В дальнем углу стояло дорогостоящее оборудование для анализа этих проб, а также данных, еженедельно считываемых с имплантатов каждого ученика.

В комнате находились женщина и двое мужчин. Один из них сидел за компьютером, но повернулся в кресле, чтобы принимать участие в общем разговоре. Вероятно, женщина только что пошутила, потому что мужчины смеялись, да и сама она сдержанно улыбалась.

Все трое уставились на вошедшего. Веселость на их лицах сменилась испугом, хотя и трудно было бы определить, чем он вызван — внешним видом Грейсона или пистолетом в его руке. Жнецы выстрелили три раза. Каждая пуля попала точно в цель — центр лба, и три человека упали на пол уже мертвыми. Они могли бы сейчас спокойно спать, но решили немного поработать сверхурочно и выбрали для этого не самый удачный день.

Остановившись, Жнецы прислушались, но не уловили никакой реакции на выстрелы — ни воя сирены, ни криков, ни топота. Затем, убедившись, что препятствие устранено, а станцию никто не поднял по тревоге, Жнецы повернулись и нажали клавишу закрытия двери.

В дальнем углу виднелась еще одна дверь, за ней находился архив проекта — серверы электронной библиотеки, содержащей все, что к настоящему моменту было создано для проекта.

Дверь оказалась заперта, что неудивительно. Лишь немногие ведущие специалисты имели доступ в архив, но и они могли попасть туда, только набрав код, приложив к замку магнитную карту и пройдя идентификацию по голосу и сетчатке глаза. Жнецам же не потребовалось и двух минут, чтобы взломать защиту.