— В чем дело, Элинор? — спросила Лидия. — Тебе известно это имя? Я вижу, что известно. Кто он такой?

— Это младший брат Джостена. А Джостен — это Маркус Локтон, граф Джостен. — Она усмехнулась. — Я слышала, что Эдвард Локтон возвратился, отслужив в военно-морском флоте его величества. Я должна была бы узнать его. Все Локтоны просто неподражаемы.

Заметив вопросительный взгляд Лидии, она, продолжила.

— Джостен был одним из самых завидных великосветских холостяков. Одно время мне даже нравилось бывать в его компании. — Она улыбнулась своим воспоминаниям.

— Что с ним случилось потом? — спросила Лидия. — Почему я никогда не встречала это сокровище?

— Он все еще функционирует. Просто он не летает сейчас высоко и редко появляется в свете. Он женился на Надин Киддистоул, хорошенькой серенькой уточке, которая, по-моему, отнюдь не блистает умом.

— А почему он из-за этого перестал бывать в обществе? — спросила Лидия. Понизив голос, она добавила: — Может быть, ее не принимают?

— Нет-нет, дело не в этом. Она очень респектабельна. Есть и еще более странные вещи: Джостен предпочитает компанию своей жены нашей светской компании. — Она одарила Лидию ослепительной улыбкой, но той показалось, что за этим удивлением скрывается какая-то боль. — Просто не верится, но и она предпочитает его компанию — нашей.

Лидии было нетрудно этому поверить. Ее родители тоже были любящей парой, если не считать того, что они никогда не были одни и всегда находились в центре светской жизни. Она предположила, что Джостен и его жена, очевидно, очень скучные люди и сидят в своем поместье, составляя компанию друг другу.

Интересно, о чем можно разговаривать, если нет постоянного притока новых людей, с которыми можно поговорить или о которых можно посплетничать? Мысль эта неожиданно показалась ей унизительной. Неужели это все, чем она является? Собирательница сплетен.

— Он не только удалился в сельскую глубинку со своей молодой женой, но, став графом, настоял на том, чтобы его овдовевшая сестра Беатрис Хикстон-Таббс с сыном и дочерью переехала к ним жить, — добавила Элинор, заметив, что у нее самой были более высокие цели.

Значит, Джостен был щедрым человеком. Тем лучше. Но ее интересовал не он, а его брат.

— Понятно. А что ты знаешь о его младшем брате, Эдварде? Расскажи мне.

— Он явно подходит на роль претендента, — по-деловому сказала Элинор. — Он капитан флота. Вернее, был им. Он вышел в отставку после разгрома Наполеона при Ватерлоо, несмотря на то что адмиралтейство настойчиво уговаривало его остаться, хотя теперь больше не нужно пускать на дно французские или испанские корабли. — Элинор понизила голос. — И если уж речь зашла об этом, то ходят слухи, будто он получил большую капитанскую компенсацию за полученные ранения.

— Ранения? — воскликнула Лидия. Насколько серьезно он был ранен? Она так встревожилась, что даже не заметила, что не задала самого важного вопроса: — С ним все в порядке?

— Как видишь, он выжил.

— Расскажи мне о его семье, — попросила Лидия.

— Они очень хорошо обеспечены, — сдержанно сказала Элинор. — Иначе они не смогли бы поддерживать нынешнее молодое поколение. Эти желторотые денди вечно попадают во всякие истории. Парнишки пристрастились к азартным играм, а юный наследник имеет особую склонность к картам и заключению пари. Несколько недель назад Смит выиграл у него целую кучу денег, и Джостен заставил юнца понервничать, когда тот пытался раздобыть денег, и только потом отправил капитана расплатиться.

Богатый, с хорошими связями, с хорошими манерами… Почему он не смотрит на нее? Джентльмены всегда смотрели на нее — не скрываясь, исподтишка, слишком нагло, слишком робко, но смотрели всегда.

Возможно, в рассеянном свете дня ее волосы выглядят тусклыми, а лицо кажется болезненно-бледным…

— Лидия, — вдруг сказала Элинор, — только не стой с открытым ртом и постарайся не заикаться, но если ты сейчас повернешься, то тебе, кажется, представят твое сокровище.

Лидия не пялилась на него… ну почти… и за всю свою жизнь никогда не заикалась, но что будет, если он действительно узнал ее? Нет, уговаривала она себя, такое просто невозможно. Та встрепанная продавщица и леди Лидия Истлейк вовсе не похожи друг на друга. Она повернулась.

На секунду ей показалось, что он ее все-таки узнал: взгляд у него был пристальный и немного лукавый, — но нет…

— Леди Гренвилл, как я рад снова видеть вас, — воскликнул Чайлд Смит, кланяясь Элинор, прежде чем обратиться к Лидии. — А вас, леди Лидия, я надеялся найти здесь.

Как бы ни были отвлечены ее мысли совсем другими проблемами, она умудрилась одарить его приветливой улыбкой. Она знала, что многие не очень жаловали Смита, но всегда считала его высокомерие защитной броней человека, которого учили слишком часто подвергать сомнению собственную значимость.

— Как поживаете, мистер Смит? — спросила Лидия. Черт возьми. У нее, кажется, перехватило дыхание.

— Сносно, — ответил он и повернулся к своему компаньону. — Леди Гренвилл, позвольте представить вам капитана Эдварда Локтона. Капитан, познакомьтесь с ее светлостью Элинор, герцогиней Гренвилл.

— Рад познакомиться с вами, мэм. — Капитан поклонился.

— Леди Лидия, — сказал Смит, и в его глазах заплясал дьявол, — позвольте представить вам капитана…

— Не трудитесь, мистер Смит. Капитана Локтона. Я ведь стояла рядом и все слышала. — Лидия взглянула на Локтона, и ее сердце забилось так сильно, что он наверняка услышал его биение. — Как поживаете, капитан?

Она глядела ему прямо в глаза. Они были такие же ясные и приветливые, как тогда в лавке, и она, не заметив никаких признаков того, что он ее узнал, почувствовала облегчение. Не разочарование, нет. С какой стати ей испытывать разочарование? Он не узнал в ней маленькую продавщицу в пыльной одежде. Это едва ли можно назвать причиной для разочарования.

— Очень хорошо, леди Лидия, — сказал капитан. — Спасибо.

— Как видите, леди Лидия не является рабой протокола, — объяснил Чайлд Смит. — Протокол сам подстраивается под нее.

— Вы не любите соблюдать формальности, леди Лидия? — с любопытством спросил капитан.

— Полюбуйтесь, что вы наделали, мистер Смит, — с упреком сказала Лидия. — Теперь капитан решит, что я какое-то бесшабашное создание, тогда как я соблюдаю все правила, принятые в обществе.

— Вот как? — удивился капитан, прежде чем Смит успел ответить.

— Именно так. Временами я могу позабавиться над некоторыми условностями, если так положено в соответствии с моей ролью. Боюсь, кстати, что она весьма неоригинальна.

— А что это за роль, леди Лидия? — спросил он с таким явным интересом, что она почти забыла, что должна быть искушенной и безразличной. Однако во многих отношениях она была искушенной задолго до приезда в Лондон, и едва ли какому-то капитану удалось бы заставить ее позабыть свою роль.

— Я ведь денди женского рода, капитан. Это, наверное, сразу видно. — Она окинула его оценивающим взглядом. — Уверена, что вам приходилось встречаться с такими.

— Нет, мэм, — с серьезным видом произнес он. — Не думаю, что я когда-нибудь встречал женщин, подобных вам.

По ее телу пробежала дрожь. Если бы ей сказали, что одно лишь обращение «мэм» вызовет у нее радостный трепет, она бы просто рассмеялась. Но он сказал это с таким видом… «Боже милосердный, — подумала Лидия, — я, кажется, совсем ослеплена».

— Мистер Смит, я вижу там леди Сефтон. Мне необходимо с ней поговорить. Не могли бы вы проводить меня к ней? — сказала Элинор.

Лидия совершенно забыла о присутствии Элинор. И Смита. Все ее существо было настроено на восприятие слов высокого красивого мужчины, смотревшего на нее с таким напряженным вниманием. Она слышала, как Смит ответил, что сделает это с удовольствием, и как они удалились, направляясь в другой конец террасы.

Лидия не смотрела им вслед, но и капитан Локтон не смотрел.