— Ты должна быть уверена, что будешь хорошо обеспечена в браке, и настоять на том, чтобы сумма на твои карманные расходы была указана в письменном виде в дополнение к оплате счетов. Капитан Локтон производит впечатление джентльмена обходительного и доброго, но ничего не принимай как само собой разумеющееся. Сердца мужчин непостоянны, а обещания, которые они дают, ненадежны. Только материальная независимость может гарантировать тебе благополучие, дорогая моя. — Эмили снова вздохнула и чуть заметно улыбнулась. — Но ты все это уже знаешь, не так ли, Лидия?

Лидия тоже улыбнулась, впервые усомнившись, что она действительно все это знает.

К счастью, к тому времени как за ней заехала в своей карете Элинор, приподнятое настроение Лидии восстановилось. Они прорвались сквозь скопление карет и экипажей перед домом Янгов на Кавендиш-сквер. По мраморным ступеням парадной лестницы торопливо сбежал вниз ливрейный лакей, чтобы осветить им ступени; мажордом объявил их имена, и сотня пар восхищенных глаз повернулась туда, где появилась Лидия в свете тысячи восковых свечей.

Поприветствовав хозяина и хозяйку, она двинулась сквозь толпу гостей, с нетерпением высматривая фигуру Неда. Его всегда было легко отыскать в толпе по темно-золотистому цвету волос и впечатляюще высокому росту. Хотя в последние недели ей не нужно было разыскивать его, потому что он сам подходил к ней, как только она приезжала. Но сегодня он почему-то не появился.

Она приуныла, настроение у нее ухудшилось. За последнее время ее радость от участия в увеселительных мероприятиях объяснялась преимущественно тем, что повсюду, где она бывала, ее встречал Нед, который смотрел на нее восхищенным взглядом, был неизменно внимателен и старался вызвать ее улыбку какими-нибудь остроумными замечаниями.

Но недавно она вдруг поймала себя на мысли, что все чаще и чаще останавливается взглядом на его губах и ей очень хочется узнать, что почувствуешь, если они коснутся ее рта. Или вспоминала, как его сильные руки легко удержали ее от падения со стремянки и каким надежным и теплым было его плечо, к которому она прижалась в лавке Рубале.

Нед никогда даже не намекал на то, что узнал ее тогда в продавщице. Ее это, конечно, радовало. Как-никак она была там с целью заложить драгоценности.

«Почему он ни разу не поцеловал меня? Или хотя бы не сказал, что ему хочется поцеловать меня?» Эти вопросы не давали ей покоя. Она напомнила себе, что не собирается заводить любовника. Речь шла всего лишь о поцелуе.

К сожалению, у Неда не заметно было никаких признаков такой же озабоченности. Он держал себя, как положено настоящему джентльмену.

Судя по всему, ему ничего не стоило контролировать свои чувства. Но, может быть, и контролировать было нечего? Проклятие.

— Лидия, — произнесла Элинор, появляясь рядом с ней. Она была взволнована. Обычное самообладание покинуло ее. — Почему ты стоишь здесь, уставившись в пустоту? Леди никогда не ждет джентльмена. Приди в себя, пока кто-нибудь не заметил этого.

Лидия покраснела и позволила Элинор увлечь себя в толпу. Толпа расступилась перед ними, словно они были членами королевской семьи, затем сомкнулась снова. Элинор не спеша продвигалась вперед, останавливаясь на мгновение, чтобы поздороваться или перекинуться парой слов, кивнуть знакомому или кому-то улыбнуться, и заставляя Лидию проделывать то же самое. Им кого-то представили, с кем-то они обменялись парой слов. Джентльмены приглашали на танцы, леди шепотом передавали друг другу последние слухи. Их провожали восхищенными взглядами и одобрительными замечаниями.

Однако Лидии не терпелось вернуться в вестибюль, где ее будет искать Нед. Наконец, когда толпа поредела, Элинор тихо сказала ей на ухо:

— Не тащи меня за руку словно лошадь, закусившая удила. Его здесь нет, Лидия.

Лидия не стала притворяться, будто не поняла ее.

— Но он приглашен.

— Значит, что-то его задержало или он решил вообще не приходить, и не смей спрашивать лорда и леди Янг, ожидают ли они его.

— Я никогда бы не осмелилась на это, — заявила Лидия обиженным тоном.

— До сих пор я тоже так думала, но за последнее время, Лидия, ты сама на себя не похожа. Мне кажется, ты стала более наивной, чем была восемь лет назад, когда тебя впервые представили в обществе, — сказала Элинор. — Я не потерплю, чтобы двое моих друзей одновременно выставили себя на посмешище.

— Двое? — Лидия даже остановилась. — Что ты хочешь этим сказать?

Элинор огляделась вокруг, чтобы удостовериться, что их никто не подслушивает. Удовлетворенная тем, что рядом никого нет, но хорошо понимая, что Лидия всегда находится в поле зрения заинтересованных лиц, Элинор заставила себя улыбнуться. Одна лишь Лидия заметила, что это стоило ей немалого напряжения.

— Я имею в виду Сару. Она сейчас с Карвелли.

Принц Карвелли был последним в длинном списке поклонников Сары. Обычно ее увлечения заканчивались короткой интрижкой и, как правило, были недолговечны. Лидия не удивилась, услышав, что Сара хвастает своим последним завоеванием.

— Они уже станцевали три танца, а теперь вместе отправились ужинать. Она ничуть не скрывает их близких отношений, и это обязательно вызовет неодобрение.

— Я с ней поговорю, — сказала Лидия.

— Это бесполезно. Она, кажется, решила погубить себя.

— Сомневаюсь. Сара иногда была не прочь вести себя на грани дозволенного, но никогда не проявляла склонности переступить эту грань.

— Дорогая моя, ты так поглощена своими собственными делами, что позднее всех заметишь изменения в Саре. Хотя, наверное, так и должно быть.

Слова Элинор застали Лидию врасплох. Правда, Нед Локтон занимал ее мысли, однако не до такой же степени, чтобы это стало всем заметно… Но где же Нед? Она снова огляделась вокруг и вытянула шею, но не увидела его темно-золотистых волос. Уж не случилось ли с ним какого несчастья? Что-то заставило его задержаться. Что? Или кто?

— Лидия?

— Да?

— Лидия, ты вообще-то слышишь меня? — в отчаянии воскликнула Элинор.

Чайлд Смит подоспел как раз вовремя, чтобы спасти ее от необходимости отвечать. На его лице было доведенное до совершенства скучающее и язвительно-насмешливое выражение. Брови удивленно приподнялись, а губы сложились в гримасу, которая могла означать либо улыбку, либо презрение.

— Приветствую вас, ваша светлость, и вас, леди Лидия, — с манерной медлительностью произнес он, отвесив им элегантный поклон. — Клянусь, вы спасли мне жизнь, мои дорогие.

— Неужели? Каким же образом, мистер Смит? — спросила Элинор.

— Я едва не умер от скуки. Ни одному человеку нечего сказать. Готов поклясться, что остроумие и драматизм исчезли вместе с Байроном и Браммелом. Сезон 1816 года запомнится как исключительно скучный. Хотя ваш добрый друг, милейшая миссис Марчленд, кажется, намерена внести некоторое разнообразие. Да хранит ее Господь.

— Что вы имеете в виду, мистер Смит? — спросила Элинор.

Лидия знала, что Элинор не любит Чайлда Смита. Она считала его напыщенным и самовлюбленным. Но Лидия подозревала, что он не так уж сильно доволен собой, как это казалось Элинор. Под злой насмешливостью она разглядела глубоко укоренившуюся печаль.

— Когда я выходил из-за обеденного стола, она как раз собиралась пересесть… — он чуть помедлил для пущего эффекта, — на колени к принцу Карвелли.

— Боже милосердный! — выдохнула Элинор. — Извини меня, Лидия.

Не дожидаясь ответа Лидии, она поспешила в направлении малой гостиной — видимо, для того, чтобы спасти Сару от неминуемой катастрофы.

— Вот что значит преданный друг, — сказал Смит, глядя ей вслед. — Увы, боюсь, ее вмешательство будет успешным и мы снова лишимся темы разговора.

— Я уверена, что можно найти какую-то другую тему, — сказала в ответ Лидия. Она хорошо владела искусством светского разговора, предполагающего обмен косвенными намеками и ироническими наблюдениями, а с годами отточила свое мастерство. — Послушайте, мистер Смит, очевидно, вы знаете какие-нибудь новости, которыми стоит поделиться?