Наряду с Левингтоном большой интерес представляет также исчезновение капитана Кумминга.

Когда разразилась война, Кумминг был самым молодым капитаном корабля в британском королевском флоте.

Так как английский флот, ввиду значительного численного превосходства, обладал бесспорным господством на море, то некоторое число кораблей оставалось на якоре в своих базах. Среди последних находился и корабль Кумминга.

Молодой командир, который не итог свыкнуться с малоподвижным образом жизни, попросился из адмиралтейства на службу в контрразведку. Его желание было удовлетворено, и 15 августа 1914 г. Кумминг отправился с секретным поручением на фронт.

Вскоре он разъезжал на автомобиле в прифронтовой полосе, устанавливая связь между французскими войсками и английскими частями. Его автомобиль в 60 лошадиных сил носился, как метеор, по Фландрии и району Соммы. Необходимость постоянных быстрых перемещений отвечала подвижному характеру Кумминга, и его начальство гордилось той быстротой, с которой передавались приказания и проводилось инспектирование.

После автомобильной аварии и продолжительной болезни Кумминг являлся неутомимым вдохновителем морской секретной службы. На этой работе он проявил выдающиеся способности. Тем не менее он выразил своему начальнику желание освободиться от этой работы, слишком бюрократической, по его мнению, и окунуться в кипучую жизнь, чтобы изведать новые приключения.

Кумминг получил разрешение отправиться в Румынию. Там ему было поручено наблюдать за деятельностью германских агентов и вести пропаганду в пользу союзников, имевшую целью побудить Румынию к вступлению в войну.

Кумминг проехал через Россию и не без затруднений достиг Бухареста. Здесь он узнал, что немцы собрали в подвалах своей дипломатической миссии двести пятьдесят ящиков взрывчатых веществ большой силы и шестьсот бутылей, содержавших заразные микробы, среди которых были микробы, вызывающие сап и карбункулы.

Об этом он секретно сообщил румынскому министру иностранных дел Порумбару и послу США в Бухаресте Уильяму Эндрю для ознакомления их с австро-германскими методами несения войны. Посол США, с соблюдением соответствующий предосторожностей, поделился этим открытием со своим правительством.

Искусная деятельность, развернутая агентами Кумминга, оказала большое влияние на решение Румынии.

Принужденная выбирать между двумя воюющими сторонами, она без колебаний присоединилась к союзникам. Вскоре румынские войска, хотя и недостаточно обученные и снабженные, перешли Карпаты, чтобы спуститься в трансильванские долины.

Что касается капитана Кумминга, то он во время операций румынской армии бесследно исчез. Прошли месяцы, а затем и годы. Каково же было общее изумление, когда 19 марта 1922 г., во время одного празднества в честь Холла, появился загадочный и улыбающийся моряк.

Его стали усиленно расспрашивать о причинах долгого отсутствия и обстоятельствах возвращения. Кумминг сдержанно ответил:

— Почему вы хотите, чтобы контр-адмирал Кумминг вспоминал о невероятных странствованиях капитана корабля? Не пытайтесь узнать мою тайну…

И действительно, как у Левингтона, так и у Кумминга, никто не мог узнать тайну их необычайного исчезновения.

В начале августа 1914 г. немцы организовали в Сан-Себастьяне, у французской границы, образцовый центр шпионажа, который в течение всей войны оказывал им большие услуги.

Благодаря прекрасному наблюдательному пункту, созданному на испанской территории, германскому штабу удалось получить сведения о состоянии наших резервов в Мобеже, о плане нашего наступления в 1917 г., о пути следования крейсера «Клебе» (потопленного впоследствии), о технике производства наших первых траншейных гранат и многое другое, стоившее стольких жизней французским солдатам.

Центр германской шпионской деятельности в Сан-Себастьяне, который должен был собирать сведения от всех перебежчиков союзных армий, получил название «Штаба пяти». Эту секретную работу действительно вели пять специалистов по шпионажу, владевших этим делом в совершенстве.

Под ловким руководством генерала Шульца германскому правительству удалось создать образцовую организацию по краже документов. Была даже составлена книга расценок, точно устанавливающая вознаграждения, выплачиваемые дезертирам за доставку необходимых сведений. Например, детальный перечень всего, что имелось на аэродроме в 1917 г., расценивался в 8 тыс. франков, за исчерпывающий план артиллерии сектора давали 25 тыс. франков. Секретный приказ, исходящий из ставки главнокомандующего, расценивался в 100 тыс. франков; за секретную бумагу, украденную в декабре 1917 г. из штаба 5-й армии, ее держателю было заплачено 380 тыс. франков.

При таких условиях документы потекли в Сан-Себастьян со всех сторон. Но агенты Германии не расходовали денег понапрасну. Остерегаясь подлогов и обманов, они не признавали иногда даже подлинных документов. Как только в бюро в Сан-Себастьяне поступал какой-нибудь документ, германская разведка тотчас же старалась получить через свою агентуру во Франции подтверждения подлинности этого документа. Для этого требовалось иногда несколько недель. Только в том случае, когда факт похищения подтверждался, шпион получал вознаграждение. Дезертиры и осведомители, ожидая необходимой проверки, бесплатно проживали в отеле на площади Монте Оргулло.

Работники «Штаба пяти» не всегда проявляли достаточную проницательность. Так, однажды дезертир принес немцам во время битвы на Сомме пакет, украденный у курьера штаба армии. В этом пакете содержались подробные сведения о французских резервах, сосредоточенных в стратегическом пункте первостепенной важности.

Как обычно, контрольное бюро в Сан-Себастьяне захотело проверить полученные сведения и запросило своих агентов, находившимися во Франции. К счастью, похищение пакета тщательно сохранялось в тайне, и шпионы, получившие запрос, не могли получить точных сведений. Так как факт воровства решительно отвергался, то шпионы сделали чересчур поспешный вывод, что полученный документ фальшивый и представляет ловушку, подстроенную французами. Их рапорт и был составлен соответственно этому заключению.

Похитителю документа, проживавшему в Сан-Себастьяне, надоело ждать, и он обратился за следуемым ему вознаграждением. Каково же было его изумление, когда вместо обещанной награды возмущенный немецкий начальник грубо выпроводил его, швырнув ему в лицо его документ.

Только позднее капитан Крафенберг, неудачливый герой этой истории, узнал о своей ошибке. Но время было уже упущено: битва на Сомме окончилась, и военные действия начали развертываться под Верденом.

В январе 1918 г. «Штаб пяти» постигла другая, более серьезная неудача.

Контрразведка союзников решила отправить одного из своих агентов в неприятельское логово и в свою очередь наблюдать за неприятелем, чтобы помешать осуществлению его мероприятий.

Этот смелый план удалось осуществить благодаря хитрой уловке, о которой стоит рассказать.

Выбор второго бюро генерального штаба остановился на человеке, имя которого осталось неизвестным и который всегда фигурировал под кличкой С25.

Агент С25 был человек колоссального роста, храбрый и исключительно энергичный. Перед войной он несколько лет служил коммивояжером по продаже спортивного инвентаря и с этой целью не раз ездил в Германию и Испанию. С25 обладал выдающимися знаниями языков и исключительным торговым красноречием. Кроме того, этот коммивояжер был отмечен как вполне преданный работник. Когда он с доброй улыбкой протягивал свою широкую ладонь и скромно говорил. «Я попытаюсь, мой командир», можно было быть уверенным, что его усилия увенчаются успехом.

Никакие опасности не пугали этого великана. Получив поручение, он ограничивался лишь следующими словами: «Обещайте мне, если я не вернусь, позаботиться о моей жене и ребенке».