— Бред какой-то, — сказал Николай, просыпаясь. — Не надо так волноваться. Будь что будет. Утро-то какое славное!

За тонкой сеткой, закрывающей окно, бормотали покидающие дерево скворцы. У кромки воды, толкая друг друга, выстраивались повзводно разноязычные любители бега трусцой. К утреннему завтраку туристы, предупрежденные Костей, явились дружно. Как по команде застучали сваренные всмятку яйца, захрустели на зубах наждачной жесткости тосты. В ожидании Бериара жители Череповца и Вологды заговорили о питонах и тиграх. И вдруг все разговоры смолкли: в зал вошла компания черноволосых мужчин в голубых летных костюмах. Метрдотель почтительно провел их к отдельному столику, а официант по его знаку принес и поставил для чего-то еще один, лишний стул.

— Летчики «Алиталии», — сообщил всезнающий Костя. — Между рейсами у них перерыв три дня, отдыхают всегда здесь, естественно за счет фирмы. Я думаю…

Он замолчал: с террасы в зал со стороны пляжа, распахнув махровый халат, входила античная Диана. Ее росту мог позавидовать центровой испанской баскетбольной команды «Реал». Нагое тело Дианы в распахе электрически светилось. Охотница подошла к столику летчиков, те пододвинули ей стул, богиня накрашенным ртом пригубила сок.

— Кто это, фотомодель, герцогиня Монакская? — Озадаченный Николай толкнул под столом Костину коленку.

— Стюардесса, дочь нищего башмачника из Калабрии. С такой фактурой не останешься в офсайде. Это ее последний рейс. Выходит замуж за аргентинского миллионера. Двести тысяч коров в пампе. Увидел ее в полете и потерял голову. Купил билет на обратный рейс, не вылез из самолета до тех пор, пока она не приняла его предложение.

Оглядываясь на итальянское чудо, туристы начали покидать зал, униженные и оскорбленные женщины зло молчали.

— Все собрались? — сурово спросил Костя, когда его приунывшая команда собралась на террасе. — Понимаю ваше волнение. Такое увидишь не каждый день. В женском теле бездна информации, как говорит московский художник Устинов. Не беспокойтесь, скотопромышленника она бросит через год. После осмия и урана женские формы на торгах в Сити сейчас котируются выше всего.

Автобус катил мимо зеленых холмов. Ветер с Бенгальского залива боролся с деревьями. На деревьях росли похожие на дыни желтые колючие плоды. Плоды тряслись.

— Кожаные куртки надо брать из Пакистана, — обменивались советами перед возвращением в Дели не выдержавшие шоп-соблазна туристы, которые все это, не жмотничая, могли купить в фирменных магазинах у себя на родине. — Антиквариат в старом городе… Гарусную нить на Джанат-пат… Кожу только оптом… Жаль, что в туре нет Бомбея. Там есть пещерные храмы. Когда едешь, вдоль дороги стоят индийские бабы с тарелками. Горсть изумрудов — двести рупий… Топаз… Опал… Рубин… Тигровый глаз… Шерсть надо брать в Агре.

В распадке между холмами блеснуло озеро. Автобус остановился около бамбуковой хижины. Из хижины вышел низкорослый в рубашке «сафари», Костя представил его:

— Лесник Джекоб. Он поведет вас по заповеднику. Ударный момент — поездка на моторной лодке. С нее вы увидите слонов. Незабываемое зрелище. Назад будем возвращаться по тигровой тропе. На все про все — три часа. Лодка уже у причала.

Когда туристы заняли места в лодке, заурчал мотор, винт взбил голубую пену, коричневый берег отступил и понесся вдоль борта. Из воды торчали голые стволы деревьев.

— Озеро искусственное, — объяснил Костя. — Окружающим полям нужна была вода, построили плотину, затопили джунгли. Мы на высоте два километра над уровнем моря. Туман, который ползет по склонам, не туман, а заблудившиеся облака… Джекоб говорит, что вы уже можете видеть слонов.

— Где?

— Смотрите вверх.

На горах в белых клочьях тумана плавали крошечные красные пятнышки.

— А нельзя ли попросить их подойти поближе? — спросил Николай. — Они же умные животные. Они поймут, что деньги уплочены.

Единственный бинокль в группе пошел по рукам.

— Джекоб говорит, что это дикие слоны. Они никогда не служили в храмах и не бродили по городу. Любят прохладу и сочную зелень. К воде они спустятся осенью.

— Довольно невежливо с их стороны. Тот зверь, что работал на лесопилке, мне понравился больше, — сообщил Николай. — Его можно было потрогать за ногу. Спросите насчет тигров. Я не хочу, чтобы они съели меня. У моего знакомого в Приморском крае тигр сожрал шапку. Он забыл ее в столовой, а когда вернулся бомжи, которые собирали там женьшень, сказали, что шапку унес тигр.

Костя перекинулся двумя фразами с лесником.

— Джекоб говорит, что, раз вы так интересуетесь тиграми, он покажет вам последнего тигра Бериара.

Когда катер подошел к берегу, лесник построил группу по двое и повел свой взвод по узкой тропе. Тропа ушла под тень густо переплетенных деревьев. По сторонам поднялась в рост человека трава.

— Слоновья трава, — продолжал бесстрастно переводить Костя. — По этой тропе когда-то ходили на водопой буйволы и кабаны. Тут-то их и подстерегали тигры. В траве до сих пор можно найти кости.

Бойцы взвода как по команде вздрогнули.

Тропа, попетляв по лесу, снова вышла к причалу. Джекоб поманил пальцем Николая. В обители лесника стоял обыкновенный канцелярский стол. Лесник открыл его и, порывшись, достал из папки лист молочной бумаги. На нем были нарисованы какие-то пятна.

Вошел Костя. Джекоб быстро заговорил.

— Он уверяет, что это след последнего из тигров Бериара. В Индии была перепись. След каждого тигра был зарисован. Все следы хранятся в Дели в министерстве. В стране тысяча семьсот тигров. Этот три года назад ушел из заповедника.

— Передайте леснику, что я очень тронут… У нас тоже плохо с медведями… Если ему придется приехать когда-нибудь в Россию, обещаю показать след последнего медведя. Что он еще говорит с таким жаром?

— Рассказывает, что в стране осталось очень мало диких зверей. Джунгли отступили. Их съели города и поля. Было время, когда павлины сами вылетали на дорогу. А чтобы пропустить оленя, приходилось останавливать автомобили.

— Ничего, у них остались змеи. Я сам видел в Дели кобру, которую съела мангуста.

Страж заповедника покачал головой.

— Он говорит, что кобр теперь тоже мало. То, что вы видели, это была не схватка кобры с мангустой. Кобры нынче дороги. Во второй корзине сидела безобидная крысиная змея рат-снейк. Она похожа на кобру, но у нее нет капюшона. Подмену может заметить только опытный человек. Джекоб говорит, что слонов в заповеднике становится все меньше и меньше. Он обращался к местному гуру за советом — не сменить ли ему специальность? Гуру сказал, что каждый должен идти предназначенным ему путем. Гуру — это учитель, мудрец.

— Передайте мои искренние соболезнования. Может, ему скоро придется показывать одних кабанов. И про гуру — это тоже очень интересно. Между прочим, вы обещали посадить меня на рейсовый автобус до Мадраса. Когда он придет?

— Через два часа. Сядете сами, если влезете. Вы не передумали ехать туда? Автобус частный, расписание — сами понимаете какое. Плюс-минус полдня. Жду вас в «Сильвер сендз» завтра. До встречи!

Автобус, который с опозданием подкатил к берегу Бериарского озера, чтобы принять в свое чрево вконец истомившихся пассажиров, игриво назывался «Веселая Мэри». Бока его были щедро украшены сценами освобождения мужественным Рамой из плена своей жены Ситы и рекламными призывами заливать в баки бензин «Шелл». На крыше в решетчатой клетке грудами лежали чемоданы, лежали узлы и стояли, накренившись, клетки с перепуганными курами.

Оставив позади туманные холмы и заповедное озеро, «Веселая Мэри» покатила мимо взбегающих на склоны чайных кустов.

Кусты были посажены по линейке и подстрижены, как пудели. Постепенно холмы осели, разгладились и превратились в рисовые поля. На горизонте снова задрожала океанская полоса.

На одной из остановок автобус окружили крестьяне-дравиды. Они были иссиня-черные и голые, рты закрыты марлевыми повязками, на шее транзисторные приемники. Голые не сошлись с водителем в цене и остались слушать музыку.